Времена не выбирают - Владимир Владиславович Малыгин

и отольёшь! — заржал в полный голос один из стоящих напротив.

Это кто так радуется? Кто-кто! Да это тот самый, как там его… Которому больше всех от меня чего-то там нужно было… Во, вспомнил! Вран его кличут!

Тем временем амбалы времени не теряли, поддёрнули меня, ухватили покрепче… Куда уж крепче… Кивнули друг другу:

— Потащили?

И понесли. Взаправду понесли, мне даже ногами до земли никак не достать! Да я и не старался особо. Так, разок попробовал, убедился, что не получится ничего у меня и успокоился. Даже чуть ноги поджал. Ну а что? Пусть несут с комфортом!

— Погодите! — попытался хоть что-то выяснить о происходящем. Да кто бы меня послушал…

Прут, как кони. Только скорость набирают.

— Стоять! — рявкнул на этих мордоворотов.

О, послушались! Затормозили так резко, что у меня ноги вперёд мотнулись.

Вывернул голову, крикнул в спину уходящему командиру:

— За что меня так?! Что я плохого сделал?

— А то ты не знаешь? — остановился тот и лениво так оглянулся через плечо. Соизволил, снизошёл до разговора!

— Знал бы, не спрашивал!

— Вот завтра и узнаешь! — окинул меня нечитаемым взглядом начальник и рыкнул на амбалов. — Ну и чего замерли? Тащите его, коли сам идти не хочет!

— Вась, ты это… — замялся второй из амбалов. — Не обессудь, но мы люди подневольные. Что сказано, то и выполняем.

И с этими словами приподняли и снова поволокли меня куда-то в ночь. И луна, как назло, против меня! За облака спряталась…

— Да погодите вы! — раз такое дело и рык мой на них так хорошо подействовал, то нужно пользоваться моментом и хоть что-то выяснить! — Я сам пойду! Вы мне только дорогу укажите!

— А то ты не знаешь, где у нас поруб находится?

— Да не помню я ничего! Память отшибло на стене! Говорю же, отпустите, сам пойду! — эта фраза у меня получилась навроде приказа и конвоиры мои на удивление послушались.

— Как это ты не помнишь? — удивились оба. И даже остановились. А голоса такие… Сочувствующие мне…

— А так! Говорю же, вообще ничего после удара по голове не помню!

— А хорошо, видать, тебе приложили, что память начисто отшибло! — обрадовался почему-то первый из амбалов.

— А ты-то чему радуешься? — простодушно удивился сочувствующий мне второй страж. — Ты же не ему, ты батюшке его был должен! А боярин ничего не забывает!

— Погодите, какой боярин? — влез с вопросом.

— Как какой? — теперь уже удивились оба. Но руки мои так и не отпустили. Хорошо хоть сжимать их не так сильно стали, придерживали скорее, а не держали. И шкурку зажатую выпустили. — Родитель твой, боярин Липный. Неужели и это забыл?

— Ничего не помню, — мотнул башкой из стороны в сторону. Только зря я это сделал, равновесие в очередной раз потерял и ноги слабину дали, просели в коленях. И этот, прежний, тут же воспользовался моей слабостью, навалился, замутил голову, попытался перехватить управление телом.

— Э-э! — пальцы амбалов снова крепко вцепились в одежду, приподняли под руки. Хорошо хоть на этот раз шкуру не защемили. — Ты чего это?

— Ох, что-то ноги не держат, — стараюсь в обморок не завалиться, отбиться от липкой паутины чужого сознания.

— После такого удара бывает, что и вообще на ноги седмицу встать не можешь! — авторитетно заявил второй из стражей. — Ты подышь, подышь грудью. Мы постоим немного. Тебе теперь поспешать некуда…

Только надолго их не хватило, даже отдышаться не дали, любопытство их одолело:

— Вась, а чего ты на боярыню Стефу полез? Тебе что, дома было девок мало? Старуха эта тебе зачем понадобилась?

— Кто полез? На какую старуху? — сильно удивился вопросу.

Или это тот, прежний, удивился? Что даже опешил на секунду от такого кощунственного для него предположения. А я этой оплошкой и воспользовался. Тут же перехватил управление телом, придавил чужие эмоции, сбросил паутину с собственного сознания.

— Да говорю же, на боярыню! Теперь тебе раскошелиться придётся!

— Да ни на кого я не лез! Упал просто. Говорю же, голова кружится! — добиваю между делом прежнего хозяина, а сам уже сообразил, что за вину на меня пытаются повесить! Кстати… — А что за боярыня такая? И что она тут ночью делает?

— Это ты завтра князю скажешь, что упал. Глядишь, поверит он тебе. А про боярыню что? И впрямь ничего не помнишь?

— Не-а, — прохрипел. Что-то не на пользу пошли мне мои недавние прыжки и кувырки. Прежнего хозяина тела вроде бы как осилил, но этот гад памятью делиться отказался. Напрочь! Перед тем, как окончательно уйти, последние воспоминания забрал! А это очень больно! Голова теперь вообще отваливается, моргать сил нет, не то, что говорить!

— Так она завсегда недужным помогает! Раны лечит, от огневицы их заговаривает. Травница она знатная…

— Сказал тоже, травница! — не согласился с товарищем второй амбал. — Ведьма она проклятущая! Вон Ваську заколдовала, заворожила, он со стены и прыгнул! Ты вот прыгнул бы по своей воле? Нет! И я нет! А почему он на эту старую каргу набросился? Говорю же, заколдовала!

— Тише! — цыкнул первый. И огляделся по сторонам. — Ещё услышит кто, донесёт! Пусть лучше травницей будет! Она же и впрямь людям помогает. Вот и Василия на ноги поставила!

— Меня Алёна поставила! Она мне голову обрабатывала, — проскрипел кое-как, пытаясь хоть как-то отдышаться и в себя прийти. — А эту знахарку-боярыню я только сейчас и увидел.

— Так зачем же ты тогда…

— Да я сам ничего не понимаю! — хотел руки ещё в стороны развести для усиления эффекта, да не вышло, не позволили мне это сделать. Ну и ладно, расскажу как есть. — Очнулся, а уже ночь. По маленькому так припёрло, что терпеть не смог. Вот и пошёл. А тут она, проводить вызвалась…

— Что? — удивился левый качок. — Сама вызвалась? Брешешь!

— Собаки брешут, — покосился на него. — А я говорю. Да у меня и свидетели есть!

— Кто? — переспросили в один голос оба.

— Кто, кто… Видаки! — подобрал нужное слово. — А где сама боярыня? Почему я её потом не видел?

— Так ушла она сразу, — удивились оба. — Ты же на боярыне всю одёжку в клочья изорвал!

— Как изорвал? Ещё и в клочья? — теперь уже пришла моя очередь удивляться. — Я же хорошо помню, что ничего не порвал…

— Вот поутру всё и расскажешь. А теперь пошли. А то заболтал ты нас совсем. Сам пойдёшь или тащить тебя?

— Сам! Нечего меня тащить. Вы только дорогу укажите…

* * *

Позорить меня не стали, позволили отлить перед входом Но и тут никуда от себя не отпустили, так и стояли рядышком, службу бдили. Ишь, добросовестные