Косяк авторитета - Михаил Серегин

Когда все удалились, зам по экономике плотно прикрыл дверь и подошел ближе к столу босса. Тот, наоборот, встал и протопал к холодильнику, плеснул на два пальца в фужер виски и в один глоток прикончил выпивку. Поморщился слегка, но ни запивать, ни закусывать не стал.

– Ну что, пролетели мы с тендером? – зыркнул он на своего зама. Вопрос был явно риторическим, и отвечать толстячку не требовалось. Благоразумно промолчав, он лишь легким кашлем прочистил горло.

– На что теперь танкеры брать? Та-ка-я сделка – и все развалилось в один момент! – не выдержав, Пал Саныч дал волю эмоциям. Схватился пятерней за сердце, затем рванул воротник рубашки и зашагал взад-вперед, глядя под ноги. Оторванная пуговица заплясала по паркету.

– Еще не все потеряно! – скороговоркой выпалил наблюдавший за ним немигающим взглядом Андрей Витальевич Рюшкин.

– Как это «не все потеряно»?! – рыкнул на него Ганин. – Если даже семьсот пятьдесят настрижем, где еще семьсот пятьдесят взять, а?

Настроение Павла Александровича было совсем несложно понять – почти полгода он готовил весьма выгодную сделку.

Балтийское морское пароходство должно было объявить тендер на продажу двух нефтеналивных танкеров «Волга-Дон» для транспортировки бакинской нефти в Финляндию. Каждый вложенный бакс мог обернуться тремя чистой прибыли! И все официально – никакого криминала! В круг заинтересованных лиц входил и добропорядочный законопослушный бизнесмен Ганин, за полгода локтями и связями он распихал всех, и тендер был практически у него в кармане. И тут на тебе – Заяц ему такое говно подложил! Было от чего прийти в бешенство! И самое паскудное – по условию конкурсной продажи нужно было покупать сразу два судна, иначе сделка не признавалась действительной. Полтора лимона – где их теперь взять!

– Есть вариант! – еще раз еле слышно подал голос пухленький человек в круглых очках, не спуская взгляда с бушующего босса.

Тот перестал ходить из угла в угол и застыл. Следы крайнего отчаяния постепенно покидали его лицо.

– Что ты имеешь в виду? – глаза Блондина, как два коршуна, разом впились в улыбчивого кругленького человека. Тот невольно съежился под этим взглядом. Казалось, еще секунда, и босс начнет что есть мочи трясти его за грудки, вытряхивая нужную информацию!

– Понимаете, – Рюшкин вновь поправил очки и, боязливо оглядевшись, наклонился к самому уху. Мера была совершенно излишней, поскольку в кабинете никого, кроме них, не было. Пуленепробиваемые стекла вполне приличной толщины и второй этаж… Звукоизоляция стен на высшем уровне, да…

Но, надо полагать, то, что говорил своему патрону экономист бригады, настолько пугало его самого, что он осмелился высказаться только таким образом. Закончив шептать, он круглыми немигающими глазами смотрел в лицо Ганина, ожидая приговора. Тот застыл на пару секунд, обдумывая услышанное, потом его взгляд уплыл в сторону, и губы вдруг раздвинулись в плотоядной усмешке.

– А что, черт возьми! – Он щелкнул пальцами, улыбаясь вдруг еще шире. По всему было видно, что идея пришлась Блондину по вкусу.

– Ну-ка, глянем! – что-то сообразив, вдруг резко оживился он, быстро подошел к секретеру, ключом открыл замок, и в руках оказалась папка. Андрей Витальевич рискнул и заглянул к нему через плечо. К своему немалому удивлению, он увидел копию ментовского досье на крупного уголовного авторитета, смотрящего города Веселогорска, без пяти минут вора в законе Григория Ивановича Рублева по прозвищу Крытый. Внимание его также привлекла цветная фотка симпатичной девушки лет семнадцати. Та стояла на сцене и держала в руках скрипку.

– А это кто такая? – не удержался и спросил он у хозяина. В его представлении эта юная симпатулька не клеилась с личностью зэка со стажем.

– Его внучатая племянница, – механически отозвался Ганин, думая о чем-то своем. Бросив папку на стол, он защелкал пальцами по кнопкам телефона, набирая номер. Дождавшись длинного гудка, поднял трубку:

– Олег Борисович?

Пончик хорошо знал, что это полковник милиции, который буквально ел с руки его босса.

– Встретиться надо, – безапелляционно заявил Блондин.

«Что ж, – усмехнулся про себя тону, которым разговаривал его босс с милицейским чином, – любишь сладкие куски жрать – умей и задом вилять!»

– Да, через час там же! – закончил разговор Пал Саныч, бухнув трубку на место.

Потом буравчики глаз опять впились в лицо экономиста.

– Не боитесь? – неожиданно взял на себя смелость спросить Рюшкин. – А не дай бог сорвется?! Григорий Иванович не простит.

– Григорий Иванович… – медленно повторил вслед за ним Ганин совершенно машинально. Мысли его были в то момент совершенно в другом месте. И вдруг, словно очнувшись, вновь взорвался, крича в лицо опешившему от бурной перемены его настроения Пончику:

– Крытый, Крытый! Достал он меня! Еще кто кого прощать должен! Он у меня полтора миллиона зеленых сегодня отнял! «Понятия, понятия!» Вот пусть и засунет себе в одно место свои понятия! Я что, на зоне сижу?! Тут бизнес, у него свои законы! Что он может про них знать?! Со своими-то тремя классами и двадцатью годами тюряги, а?! Я тебя спрашиваю!

Рюшкин молчал, не пытаясь даже отвечать на истерику босса, терпеливо ожидая, когда тот закончит.

Тот, выпустив пар, быстро пришел в себя. Остыв, он вновь посмотрел на своего зама. Однако теперь этот взгляд был совсем другим – оценивающим и осторожным одновременно.

– Ты сам до такого додумался или… кто подсказал?

– Да что вы, Павел Александрович! – испуганно шарахнулся тот. – Честное слово…

– Смотри, подставишь меня – живьем закопаю!

– Павел Александрович! Мы же не первый год вместе!

– Вот потому-то и говорю!

В кабинете повисла напряженная тишина, и первым нарушил ее босс:

– Ладно, Андрей Витальевич. Прими сказанное за дружескую шутку! Пошли вниз, по чашечке кофе – и за дела!

Небо над заливом затянуло белесой молочной пленкой, сквозь которую лишь местами проглядывала естественная синева. Ветра не было вообще, и легкий туман жиденьким киселем висел в прибрежных соснах. Волны ненавязчиво плескались на берег, оттачивая валуны и гальку.

Чуть выше, за автострадой, виднелся небольшой дачный поселок. Однообразные коттеджи, построенные руками финских строителей, ровными рядами шли перед сосновым лесом. Ближе к дороге расположилась автозаправка и при ней – кафе. Они выделялись из однообразия каменно-деревянных жилых строений белизной пластика и металла.

Две мамаши с колясками, молодая и постарше, остановились около плаката с длинным названием, написанным на английском и финском языках. Они о чем-то оживленно болтали. За ними с угрюмой тоской, потягивая пепси, наблюдали два светловолосых парня лет тридцати, сидевших неподалеку в открытой летней кафешке.