Летний остров - Кристин Ханна

В жилой комнате — смех, да и только; если ты живешь в этой пустой комнате, то ты либо умираешь, либо слишком глупа, чтобы дышать, — Руби прислонилась к шершавой стене, сползла вниз и села на пол, вытянув ноги. Она знала, что надо бы сходить в магазин и забрать из ящика газету, но сама мысль о том, чтобы снова открывать страницу с объявлениями о вакансиях, была невыносима. Конечно, работа у Ирмы была так себе, если начистоту, паршивая работенка, но по крайней мере она была. Ей не приходилось снова стоять в очереди вместе с другими желающими, умолять дать ей шанс, снова повторять: «Я действительно комедийная актриса». Как будто она особенная, а не просто одна из неудачниц в длинной череде мужчин и женщин, явившихся в Голливуд с дешевым билетом в один конец и мечтой о славе.

Зазвонил телефон.

Руби не хотела снимать трубку. Вряд ли звонок принесет хорошую новость. В лучшем случае это звонит Кэролайн, ее образцово-показательная сестрица, у которой двое прекрасных детей и красавчик муж.

Конечно, о ней мог наконец вспомнить папочка, но в это Руби как-то не верила. С тех пор как он женился во второй раз и обзавелся еще одним ребенком, проблемы ночного кормления грудных младенцев интересовали его куда больше, чем то, что происходит в жизни взрослой дочери. Руби даже не помнила, когда они в последний раз разговаривали.

Телефон не умолкал. После четвертого звонка Руби подползла по ковру к телефону и сняла трубку.

— Алло. — Голос прозвучал неприветливо, но кому какое дело? Руби пребывала в плохом настроении и не собиралась это скрывать.

— Эй, не рычи на меня!

Руби не поверила своим ушам.

— Вэл?

— Да, дорогая, это я, твой любимый агент.

Она нахмурилась:

— Если учесть, что моя карьера спущена в унитаз, у тебя слишком довольный голос.

— А я доволен. У меня новости. Вчера я обзвонил насчет тебя всех, кого мог. Мне неприятно это говорить, детка, но никто не хочет с тобой связываться. Клюнуло только в одном месте — на этом паршивом дешевом круизном судне. Там мне сказали, что они бы, пожалуй, наняли тебя на лето, если ты пообещаешь не выражаться и… согласишься выступать в оранжевой мини-юбке с блестками, чтобы после своего номера ассистировать фокуснику.

Голова у Руби заболела сильнее. Она потерла виски.

— Постой-ка… ты звонишь, чтобы сообщить, что у Большого Дика есть для меня ночная работа на судне «Голливуд и вино»?

Вэл захохотал. Это был настоящий, густой смех, без намека на скрытое напряжение, которое Руби привыкла в нем слышать. Клиент со временем начинает различать тонкие оттенки энтузиазма. Данное мастерство вырабатывается долгим ожиданием и поисками работы.

— Ты не поверишь! Черт, да я сам в это не верю. Угадай, кто мне сегодня позвонил.

Хейди Флейсс[5]?

В разговоре возникла пауза, Руби услышала попыхивание — Вэл курил.

— Джо Кокран.

— Из шоу «Брожение умов»? Вэл, не шути со мной, я немного…

— Кроме шуток, мне позвонил Джо Кокран. У него неожиданно сорвалась одна встреча, и он хочет включить тебя в завтрашнюю передачу.

До чего же быстро вращается мир! Вчера Руби была жалкой пиявкой в пруду, сегодня ее приглашает Джо Кокран, ведущий самого скандального, самого злободневного ток-шоу в стране. Передача была скроена по образцу известного ток-шоу «Политически некорректный», но из-за того, что «Брожение умов» шло по кабельному телевидению, в нем затрагивались более пикантные темы и допускались, даже приветствовались, грязные выражения. Попасть в это ток-шоу — мечта любого молодого комика, даже если комик на самом деле уже не так молод.

— Он дает тебе две минуты на вступительное слово. Так что, детка, советую начать готовиться прямо сейчас. Осталось мало времени. Завтра утром около одиннадцати я пришлю за тобой машину.

— Спасибо, Вэл.

— Дорогуша, я тут ни при чем, это все ты. Удачи!

Прежде чем повесить трубку, Руби спросила:

— На какую тему будет ток-шоу?

— Ах да, конечно, чуть не забыл. — В трубке послышалось шуршание бумаги. — Передача называется «Преступление и наказание: во всем ли виноваты родители?».

Этого следовало ожидать!

— Значит, я нужна им только потому, что я ее дочь.

— А тебе не все равно?

— Все равно.

Руби сказала правду. Ей было все равно, почему ее пригласил Джо Кокран, главное, что пригласил. Это ее шанс. Наконец-то ее покажут по национальному телевидению — после нескольких лет ожидания и бесчисленных прослушиваний в прокуренных залах заштатных городишек, которых она даже по названиям не помнила!

Она поблагодарила Вэла и повесила трубку. Сердце билось настолько сильно, что кружилась голова. Даже пустая комната и та, казалось, стала уютнее. Впрочем, она здесь долго не задержится. В передаче она будет блистать, как настоящая звезда.

Руби бросилась в спальню и распахнула дверцы гардероба. Вся ее одежда была черного цвета, а купить что-то новое не представлялось возможным. Потом она вспомнила про черный кашемировый свитер с треугольным вырезом. Она получила его к позапрошлому Рождеству от матери, хотя посылка пришла через Кэролайн. Обычно Руби возвращала все подарки матери нераспечатанными, но этот свитер ее соблазнил. Едва прикоснувшись к прекрасной мягкой ткани, она поняла, что не может отослать его обратно.

Сняв свитер с плечиков, Руби бросила его на кровать. Завтра она наденет его с черной кожаной мини-юбкой и черными колготками. Наряд оживит ожерелье. Получится образ стильной и ироничной женщины, прямо как Джанин Гарофало[6].

Выбрав одежду, Руби пинком захлопнула дверь спальни. На обратной стороне висело длинное зеркало в полосатой, черной с золотом, пластиковой раме.

Трудно отнестись к себе серьезно, если ты одета в старый отцовский спортивный костюм и красные шерстяные гольфы. Черные волосы Руби еще вчера слиплись от пота, в результате получилась прическа под панка. На лице после долгого сна остались морщины, размазанная тушь образовала вокруг глаз темные круги.

Руби схватила щетку для волос и поднесла к губам наподобие микрофона.

— Привет, я Руби Бридж. Вам наверняка знакома моя фамилия. Да-да, вы не ошиблись, я дочь Норы Бридж, духовного гуру средних слоев населения Америки.

Представив, как будет выглядеть завтра в плотно облегающей черной одежде, с кричащим безвкусным ожерельем на шее, с черным макияжем и волосами, подкрашенными голубой краской, Руби картинно подбоченилась.

— Посмотрите на меня и подумайте: разве такая женщина может учить вас воспитывать детей? Это как в рекламных роликах, где знаменитости объясняют, что вы должны стать для ребенка наставником. И кого же Голливуд выбирает в советчики?