Чай со вкусом меланхолии - Татьяна Николаевна Гильмитдинова

— это вальс.

С щемящей грустью в вихре позолоты.

Блистательный погодный декаданс,

Смешавший на своей палитре ноты.

***

Ты пожелай мне доброго пути,

Когда я ухожу куда не знаю.

Не сожалея и не провожая,

Мне просто и спокойно дай уйти.

Мне надо бы побыть наедине

С собой. Увидеть и услышать,

Почувствовать, понять то, что во вне,

И почему я в этом мире лишний,

И как живут, когда в душе покой.

Мне это надо! Мне необходимо!

Чтоб научиться снова быть ранимым

И думать сердцем, а не головой.

Когда вернусь — а я к тебе вернусь –

Всё будет по-другому, ты поверь мне.

И пусть в глазах таящуюся грусть

Сотрёт уверенной ладонью время.

Ну, а сейчас мне всё ж пора идти.

Мне это надо, надо, надо, надо!

Без слёз, без сожалений, без оглядок.

Ты пожелай мне доброго пути.

***

Оглянись и вернись.

Мы как будто бы падаем вниз,

Оставаясь на месте и снова мечтая о встрече.

Свет сужает зрачок,

Резкий температуры скачок

Мозг разламывает, выпуская бессвязные речи.

На осколки душа.

За душой, как всегда, ни гроша,

И занять свои мысли и чувства становится нечем.

Заболев, и не раз

Пострадав от бесплатных лекарств,

Спать ложишься и лишь непрерывно считаешь овечек.

По дороге назад

Все мы врём за глаза и в глаза.

Не становимся ни терпеливее, ни человечней.

Прекратить, отпустить,

Попрощаться, уйти и забыть.

Время — врач. Пусть паршиво и долго, но лечит.

Полярный день

День полярный — вечная бессонница.

Поплотней блэк-аут на окно.

Забывает в мае ночь-склерозница -

Как приходит, стать должно темно.

Солнце-фокусник нарочно время путает,

Спрятав в рукаве закат-восход.

Ловко подменив часы минутами,

Из цилиндра утро достаёт.

Света вирус подхватив на улицах,

Молодёжь, забив на всё и вся,

В местных парках день и ночь тусуется,

Всплески гормональные гася.

В голове летают одуванчики,

Мозг легко укутывая в пух.

Вмиг оромантичневшие мальчики

Девочкам стихи читают вслух.

И свалившись с социальной лестницы,

Сбросив груз прошедших лет и дней,

Чувствую себя я им ровесницей –

Юной майской травки зеленей))

Солнце на посту, день не кончается.

Май. И впереди ещё июнь.

Мягко одуванчики качаются

И лукаво просят: Дунь!

Ну, дунь!

***

В который раз повсюду опоздал –

Привычно закрутился и забыл.

И, опустев, расстроенный вокзал

Очередной твой поезд отпустил.

Вагоны, вздрогнув, тихо поползли,

Неторопливо набирая ход.

И вот уже растаяли вдали –

Вдали от нескончаемых забот,

От напряжённой нудной суеты,

От тех, кого подвёл и обманул…

Всё по-другому б стать могло, но ты

Расстаться с этим так и не рискнул.

Санкт-Петербург — Оленегорск

… и даже облака плывут на север…

И радио уже не ловит Питер.

Чем ближе к Мурманску, тем леденее ветер,

А в сумке наготове тёплый свитер.

К закату время — солнце сентябристо,

Не торопясь плывёт по горизонту.

Закатный отсвет впитывают листья,

Осенней наливаясь позолотой.

И с каждой полусотней километров

Пейзаж всё проседает и желтеет.

Местами — ясно, а местами — щедро

Дождь мелкий по асфальту сырость сеет.

Ночь, и ещё температура ниже.

На радио всего одна волна осталась.

Машин всё меньше, ну а дом всё ближе –

Темно, и ощущается усталость.

В сон клонит, но, увы, никак не спится:

От длинной утомительной дороги

И от сиденья ломит поясницу,

Болит спина и затекают ноги.

От фар асфальт как будто из металла.

Луны свет снисходительно рассеян.

И ехать нам совсем чуть-чуть осталось.

А облака так и плывут на север…

***

Вчера была весна, сейчас — зима

В какой момент порвалось время на кусочки?

Ищу себя я в этих странных снах,

Из многоточий выковыривая точки.

В просвете дня, уже мелькает ночь,

В момент скукоживая вечность до мгновенья,

Меня выкидывая из реалий прочь

И не давая шанс на возвращенье.

То жар, то холод. Переплетены

И перепутаны внутри меня все чувства.

Шагаю — от стены и до стены

Нет ничего: здесь безнадёжно пусто.

В тени закрытых глаз застыл вопрос:

Что время — оно вправду ли всесильно?

И почему идёт наперекос

Всё, делая опять меня пассивной?

И вновь границы сносит новый год

Между вчера и завтра.

И уходит.

Жду — что теперь ещё произойдёт.

Пока что ничего не происходит…

***

Путались, запутались

И перевернули лист:

Новая тетрадка –

Бело, пусто, гладко.

То, что было, — в прошлом.

А теперь что?

Думались-задумались,

Но остался чистым лист:

Старое не помнится,

Новое не строится.

И течёт жизнь мимо

Непреодолимо.

Высохли чернила все,

Нет ни строчки на листе.

Лучше бы мы путались –

Буковки бы пусть вились…

Но зато сегодня

Было бы, что вспомнить.

А может….

Спит под тяжёлыми бинтами

Ненужных слов и обещаний,

Устав, душа.

И не болит, не кровоточит,

А просто ничего не хочет

решать.

В тягучей вялой летаргии

Одни сменяются другими

Наборы дней –

Ползут с настойчивостью вязкой,

Накладывая слой повязки

Плотней.

Отчаянно, как от удушья,

Мозг ловит кислород, натужно

Слова жуя.

Слова юлят и смысл меняют

И только больше добавляют

Вранья.

Бинты фраз серы и помяты –

Намеренно скрывают даты

В календарях.

Но, выполняя роль подушки,

Спасают от ударов душу.

А зря.

Уж лучше б, рвётся что, порвалось,

Чем вот так вот «висеть» осталось –

Напоминать

Нам о товарищах ненужных.

Может, таких друзей-подружек

Послать?

Всё загасить, что еле тлело,

Мудрей, решительнее, в целом,

Стать и смелей?

Зарывшись под бинты поглубже,

Душа бурчит: — Нет. Будет хуже.

Забей.

***

На злых сквозняках петербургских ветров,

Где даже не скажет никто «Будь здоров!»,

В чернильницу темных бездонных миров

Макаю перо.

На тонкой бумаге утерянных лет

Перо оставляет затейливый след,

Который меняет со временем цвет

И сходит на нет.

Казалось бы, что ещё в этой тиши?

Сиди себе мирно. Читай и пиши.

Но в недрах распахнутой настежь души

Тревожно шуршит.

Гуляют ветра или кошки скребут?

А, может быть, мозг воздвигает редут

Из тех осязаемо влажных минут,

Что мимо плывут?

Срывается капля с пера на листок,

Рисуя причудливой кляксы цветок

И смысл изменяя написанных строк.

Намёк?

И