Генерал его величества - Андрей Величко

— Дорогая, — удивился я, — с каких это пор Николай Николаичу (младшему)[2]нужно какое-то там мое обаяние? Если оно у меня и есть, оно принадлежит исключительно тебе. А для него пусть копят совсем другие особы!

— Ирина или Анна? — осведомилась дама.

— Обе.

Мы улыбнулись, довольные друг другом.

— Но все равно ты должен с ним познакомиться, — продолжила Мари.

— Разумеется. Мотив знакомства — грядет Русско-японская война. Я делаю что могу, но могу очень мало… Попытки раскрыть глаза тому, этому и прочим — ты уж мне подскажи, дорогая, кому именно, — ни к чему не привели… У меня и у России осталась одна надежда — вы. Вот примерно в таком духе я собираюсь действовать… Сойдет?

— Только в самых общих чертах. Так что допивай, Джордж, свое пиво, и начинаем вместе уточнять акценты.

На это ушло около часа. Действительно, великий князь Николай Николаевич (младший) в смысле влияния на просто Николая Второго был очень важной фигурой, строить игру без него не дело…

— А как ты поступишь с этой актрисочкой, его подругой? — поинтересовалась Мари.

— Я — никак. Зачем она мне? Ее судьба поручена профессионалам. Им сказано — силовое решение вопроса нежелательно. Без меня все сделают. Если интересно, потом расскажу подробности, а сейчас не могу, я их просто не знаю.

— Только… — императрица слегка запнулась, — я не знаю, дорогой, нужно ли тебя предупреждать… но после нашей победы излишняя… э-э-э… прямолинейность Николая Николаевича и…

— Не нужно, — кивнул я. — И не потому, что я хорошо знаю именно его, а просто часть наших соратников останутся таковыми и после победы, а часть — не останутся в силу различных причин и со всеми вытекающими последствиями… Так что не волнуйся. Кстати насчет вот таких соратников — нам с Гошей тут понадобилось слегка на Витте надавить, с целью финансирования одного довольно полезного мероприятия. Поможешь?

— Рассказывай, — деловито предложила императрица.

Мне вспомнилось: «…и Шахерезада продолжила дозволенные речи…» Я тоже продолжил, но не успел дойти и до середины, как был прерван:

— Ну, дорогой, я-то думала, тут действительно что-то важное… Разумеется, в такой мелочи я вам помогу. Но не кажется ли тебе, что за окном давно стемнело?

Я проводил глазами удаляющуюся автоколонну и вздохнул. Ну никак не получалось у меня выкроить неделю и поучаствовать в первом российском автопробеге Георгиевск — Севастополь. А какая была мысль, можно сказать мечта! Выкрасить свою «оку» в зеленый цвет, написать на борту «Антилопа-Гну», надеть белый костюм с фуражкой… Увы мне, увы. Я развернулся и поехал на аэродром, распорядиться насчет подготовки борта номер один к завтрашнему полету в Михаиловку. Тот самый Михаил, именем которого она и была названа, прислал мне очередную цидулю. «Пора учить летчиков воздушному бою», — писал он. А как? Желательно, чтобы господин генерал-майор лично провел несколько занятий с лучшими пилотами, поделился с ними своим многократно превосходящим боевым опытом, а уж они потом будут гонять всю остальную ораву…

Я три раза перечитал депешу, пытаясь понять, — он что, издевается? Вроде это совершено не в его стиле. Похоже, он просто не принял в расчет арифметику. Опыт пилотов равен нулю, мой его во много раз превосходит — то есть равен тому же нулю, умноженному на любую цифру! Что, между прочим, полностью соответствовало истине. Михаил же искренне считал, что, если что-то не получается, достаточно просто надавить на инженера Найденова, и тот прилетит и покажет, как надо. Ладно, что уж тут делать, заодно и сам подучусь, только не помешает еще разок Покрышкина перечитать. Не обернулось бы все, однако, конфузом: я-то на «бобике» летал только при его испытаниях, это всего восемь часов, а Полозов уже имеет налет под сотню, да и остальная шестерка пилотов первого выпуска от него почти не отстает. Правда, козырь у меня все же был — «бобик» и по техническим характеристикам, и по поведению в воздухе был очень близок к Як-18, а уж с этой машиной я был давно на «ты». Однако они все молодые, им и семикратные перегрузки не предел, а я от ускорения порядка пяти «же» так и норовлю сознание потерять… Ладно, как-нибудь выкрутимся.

Выкручиваться я начал с организации занятий. Первой темой были атаки «пересвета» — в одиночку, двойкой, в одиночку против двух, двойкой против двух… Подлетая с разных ракурсов к этим неповоротливым машинам, я за два дня полностью слился с «бобиком». Ну и методику я принял обычную для случая, когда педагог рубит в предмете ненамного лучше ученика. Сначала: а покажите, как вы это собираетесь делать? Потом разбор, что не так. И только после этого я, учитывая неудачный опыт курсантов, подлетал и делал более или менее как надо. Азы ситуации «истребитель против истребителя» я показывал курсантам на основе постулата Покрышкина «хозяин высоты — хозяин боя». Забравшись повыше, я пикировал оттуда на противника и в результате к моменту выхода на дистанцию огня имел почти двойное преимущество в скорости. В этой ситуации попытки уйти от меня на вертикаль были обречены — я легко догонял теряющего остатки скорости противника. Уход виражом у курсантов тоже не получался — они сворачивали слишком рано, давая мне возможность две, а то и три секунды держать их на прицеле. Наконец Полозов догадался переворотом через крыло делать полупетлю вниз.

— Вот это уже ничего, — похвалил я его на земле, — разве что полубочку надо было оформить как начало виража, а то ты все-таки полсекунды у меня на линии огня вертелся, в принципе могло хватить. И в вираж от имеющего преимущество в скорости противника тоже можно уходить, но только в самый последний момент. А вы записывайте, записывайте… — это я уже Мишелю. — Руководство по тактике воздушного боя — это должен быть ваш документ, я его потом только подкорректирую и дополню. Ну а завтра будем разбирать варианты атаки двойкой…

В общем, зря боялся, уроки получились неплохие, да и сам подучился «фигурять» на «бобике». Так что через три дня я с чувством выполненного долга вылетел в Ростов, а далее — в Севастополь. Там за день утряс бюрократические препятствия к созданию Черноморского авиаотряда и упорхнул в Николаев на предмет познакомиться с «ракообразными».

Подводные минные заградители «Краб» и «Рак» были уже практически достроены. Почти по всем своим характеристикам они повторяли «Краб» нашего мира образца 1915 года, кроме двигателей. В качестве ходовых лодки имели два электромотора по четыреста киловатт каждый, питающихся либо от аккумуляторов, либо от двух тринклер-генераторов общей мощностью девятьсот киловатт. Строились они под видом эсминцев, и я уже начинал подумывать, как их потом прогонять через Босфор: то ли разоружить, точнее, не вооружать — и в открытую, но тогда турки могут захотеть проинспектировать суденышки; то ли просто нырнуть — и всплыть уже по ту сторону пролива.