Убить нельзя научить - Ясмина Сапфир

Он перечислял настолько спокойно и безмятежно, словно читал балладу. Шел, помахивая чемоданами, как будто они пустые.

А перед моим внутренним взором вместо студентов и аспирантов стояли василиски, Медузы Горгоны, драконы и всякие другие сказочные чудища.

Возглавлял парад монстров лично Вархар. Кстати, что у него за способности?

Аура проректора напоминала ауру индиго. Те же оттенки, та же форма — несколько сфер и словно четыре крыла бабочки внутри них.

На бабочку проректор никак не тянул.

По обеим сторонам коридора, высотой в два Вархара, шли бронзовые двери.

Вокруг стояла такая подозрительная тишина, словно всех отсюда давно выселили за красочно описанные проректором проделки.

— Они все на занятиях, — хмыкнул Вархар.

Если он и не читал мысли, то настроение улавливал лучше некуда. По ауре можно прочесть эмоции, и даже больше. Придется долго и скрупулезно учиться, тренироваться каждую свободную минуту, но результаты будут ошеломляющими.

Но проректор шел впереди, и не оглядывался. Не спиной же он читает ауру!

Хотя кто знает, может именно там у него прячется «третий глаз»? Восточные религии называли его аджна-чакрой. А индиго наконец-то приспособили его для пользы дела. Методом проб и ошибок выяснили что это — одна из немногих точек на теле, откуда можно выстрелить мощным потоком энергии. У всех нормальных существ она в центре лба. Но Вархар с первого же слова, с первой же «бабы» не показался мне нормальным. Общение с ним добило последнюю надежду на то, что я ошиблась. Предполагаю, надежда умерла от разрыва сердца еще в момент, когда Вархар впервые мне улыбнулся.

Проректор смачно загоготал.

— Я повелитель света, а свет везде. Ясно? Выключи свет, и я перестану ощущать твои эмоции.

Я завертела головой в поисках выключателя, и Вархар загоготал громче.

Коридор казался бесконечным, а бессонная ночь еще никому не прибавляла выносливости. Даже индиго вроде меня. Не говоря уже о неравной схватке с толпой оголтелых поклонниц единственной актрисы, что согласилась добровольно и полностью раздеться для дешевого фэнтези-сериала. Сразу после этого любительницы нечисти, у которых рано отвисла грудь, сочли ее великомученицей. А те, у кого большая попа — неформальным лидером и живым знаменем движения «целюллитных ягодиц». Мне, с моей скромной критикой и соваться в этот террариум единомышленниц не стоило.

Несдержанность подвела меня ночью, а днем я сполна расплатилась за нее немощью и вялостью.

Уже через несколько минут похода по коридору «Академии войны и мира» у меня ныло все — начиная от ног и заканчивая шеей.

Мне требовалось срочно отвлечься от жалоб тела на усталость и разбитость — если бы мозг был канцелярией, они завалили бы его от пола до потолка.

Помогло изучение помещений.

Сотни лампочек, рассыпанных по потолку в художественном беспорядке освещали нам дорогу.

Стены покрывал тонкий слой бежевой краски, с россыпью бронзового крошева. Сквозь нее неровной клеткой проступали стыки плит.

Пол выглядел также.

Поначалу двери казались одинаковыми. Лишь спустя какое-то время я заметила — узор, что окаймлял их рамкой, никогда не повторялся.

Вархар остановился, как и прежде — просто застыл на месте, заставив меня резко притормозить.

Ни слова не говоря, поднес мою ладонь к ручке двери. Оттуда выскочила игла. Я зажмурилась, ожидая укола, но почувствовала лишь едва уловимое касание. Гогот проректора, который начинала люто ненавидеть, заставил вздрогнуть и открыть глаза. От такого смеха и заикой стать недолго.

— ДНК считано, — объявил Вархар, сквозь смех. — Ты что, женщина, уколов боишься?

Я не ответила, толкнула дверь, но та и не собиралась поддаваться. Тогда я еще не знала, что здание Академии безбожно подыгрывает проректору. Гогот Вархара разнесся по всему коридору. Мучительный стыд залил щеки жаром, влажные ладони так и хотелось вытереть. Я толкнула дверь еще раз, но она даже не сдвинулась с места.

— Тебе помочь, женщина, или у вас в мире принято иначе? — не уставал веселиться за моей спиной Вархар.

Ну уж нет! Не хватало еще просить его о помощи!

За недолгое время я возненавидела новую работу, нового начальника и новое жилище! Но почему-то и мысли не допускала развернуться на сто восемьдесят градусов и вернуться домой.

Странно, непонятно влекло меня к этому месту, к этим существам, один рассказ о чудачествах которых приводил в неописуемый ужас.

Я уперлась ладонями в дверь, ногами — в пол, и поднажала что есть силы. Дверь нехотя отворилась, словно делала величайшее одолжение. Фуф!

Вархар и не собирался прекращать хохотать.

— Если будет нужна помощь с дверью, только позови, — подмигнул он. И на долю секунды показалось, что правый глаз проректора сверкнул голубизной.

Комната встретила меня не меньшим простором, чем залы Лувра. Я могла пригласить с десяток рестлеров вархаровских габаритов. И они вдоволь поборолись бы на потеху публике, пошвыряли друг друга из угла в угол, ничего не зацепив и не испортив.

Нечеловеческий размах чувствовался не только в площади моего нового жилья. Он чувствовался в каждом предмете обстановки, в каждой мелочи.

Даже в декоративную глиняную вазу, в углу, возле двери поместились бы два человека. А что, удобно! Если захочу спрятать от варвара-начальника любовника, он сможет там и жить, и есть, и пить.

Высоченную, тяжелую, окованную бронзой кровать, рассчитанную на троих Вархаров, похоже, собирали с намеком на мини-бомбоубежище.

Пара шкафов подпирала потолок. Не всякая строительная стремянка доставила бы меня к их верхним полкам.

Письменный стол у окна едва втискивался между стенами. Случись что с кроватью-бомбоубежищем, приспособить его для сна не составляло труда. На столешнице раскинулись бы две женщины моих габаритов, ничуть не стесняя друг друга.

На каждом из двух кресел не то чтобы расселись, развалились бы не меньше трех человек.

На каждом из трех стульев — не меньше двух.

Тонкий, как лист бумаги, монитор компьютера почти загораживал окно. А окно было во всю стену и начиналось где-то на уровне моей талии.

Из ниши шкафа строил мне единственный, квадратный глаз плазменный телевизор. Он задорно поблескивал, словно подмигивал. Конечно же, ниша не уступала размерами окну, а телевизор — компьютеру.

Две полупрозрачные двери вели из спальни в ванную и кухню.

Чтобы никто ненароком не заплутал в трех соснах, на половину каждой двери раскинулась табличка: «Кухня», «Клозет».

Подгоняемая любопытством, я поспешила туда. Вархар сбросил мои чемоданы рядом со шкафами, и тенью ходил следом, беспрестанно заглядывая через плечо. Его горячее дыхание грело затылок и шевелило волосы. Хотя, не исключено, что пряди зашевелились на голове в предвкушении грядущих событий.