Каменщик - Ной Бойд

Ласкер знал: вне зависимости от того, кто руководит этим делом — «Пентад», агент Берток или оба вместе, — у ФБР нет возможности их преследовать. То, что ФБР убивает своих врагов и взваливает вину на вымышленную группу террористов, — абсолютная нелепость, но информация о «Глоке-22», который Бюро выдало Бертоку, стала общеизвестной и говорила сама за себя.

На месте каждого преступления на груди жертвы оставляли записку с одними и теми же словами — «Рубэйко пентад». Поскольку слово «Пентад» означает группу из пяти человек, журналисты делали вывод, что убийства совершает местная ячейка террористов. А «Рубэйко», по их мнению, представляет собой соединение названий «Руби-Ридж» и «Уэйко» — несмываемых два пятна на репутации ФБР, особенно для наиболее радикальных антиправительственных групп, большинство которых рассматривают Бюро как первоочередную мишень для критики.

Стараясь придать этому делу еще большую сенсационность, пресса сделала привлекательное для читателей умозаключение: каждая из трех известных жертв из-за своих личных конфликтов с Бюро может рассматриваться как его враг. Однако вместе предположения составляли парадокс. Если «Рубэйко пентад» совершала убийства, чтобы спасти мир от ФБР, с какой стати убивать людей, разделяющих ее взгляды?

Из-за требования денег Ласкер сперва предположил, что это просто очередное вымогательство под другим соусом, и делом именно так и занимались: террористы — это обычные вымогатели, какая бы риторика ни сопровождала их ультиматумы. Но когда они бросили стодолларовые купюры возле тела Дэна Уэста, их мечты разжиться деньгами внезапно превратились в нечто более зловещее. Будь эти люди настоящими террористами, существовал бы, как они и предупреждали в первом письме, особый цинизм в идее использовать тайком выплаченные деньги ФБР для совершения массовых убийств, и общественность ни за что не простила бы этого Бюро.

Недавно назначенная вторым заместителем директора ФБР Кэт Бэннон раньше не бывала в директорском кабинете. И, дожидаясь вместе со своим начальником возвращения Боба Ласкера, Кэт воспользовалась возможностью внимательно осмотреть комнату. Простота убранства удивила ее. Кабинеты высшего руководства обычно напоминали маленькие музеи, стены их были увешаны грамотами, значками, фотографиями. Здесь же на столах и полках высились стопы документов, готовые вот-вот развалиться. Часть папок покрывал слой пыли, от которой чесалось в носу. На стене висела всего одна фотография. Очевидно, снимок был сделан из-за спины Ласкера во время слушания в сенате вопроса об утверждении его в должности. В центре фото сенатор с блестящей от пота лысиной сердито грозил пальцем кандидату на пост директора ФБР. Кэт улыбнулась, решив, что снимок висит над столом директора, дабы напоминать всем сюда пришедшим об ответственности Ласкера за все, что Бюро сделало или не смогло сделать.

Дверь открылась, и появился директор.

— Давно ждете?

Ласкер устало опустился в кресло за своим столом и крепко потер глаза. С тех пор как начались убийства, спал он мало, а вызов в Белый дом лишил его последних сил.

Рядом с Кэт сидел Дон Колкрик. В пятьдесят три года он занимал должность первого заместителя директора. Был он высоким, с тонкими руками и ногами. Волосы еще не начали седеть, и лицо его выглядело бы моложе, не будь правая скула заметно больше левой. Из-за этого казалось, будто он все время скептически усмехается, и подчиненные постоянно старались убедить его в своей искренности. Злоупотреблять этим козырем он научился уже давно. Однако Колкрик заметил, что на Кэт Бэннон сей прием практически не действует. И нашел единственный способ заставить ее считаться со своим положением — выбрал себе в заместители. Так он мог лично контролировать независимость Кэт, благодаря который она столь быстро выдвинулась.

— Недолго, сэр, — ответил за обоих Колкрик. — Как дела?

— Дон, меня вызывали в Белый дом, — напомнил Ласкер. — Так можно было бы спросить у Марии Антуанетты, достаточно ли остер нож гильотины. Кэт, как самочувствие?

— Превосходно, сэр.

— На Пенсильвания-авеню тысяча шестьсот[5] нами недовольны. Мне велено перестать заниматься ерундой и разобраться с этим делом. Слава Богу, преступники распоясались — теперь можно основательно взяться за расследование. Ну и ну… — Колкрик с Кэт украдкой переглянулись, пытаясь понять, не считает ли директор виновными их. — Будьте добры, сообщите хоть какие-то хорошие новости.

Через несколько секунд Кэт заговорила:

— В первый трех случаях убийца собрал гильзы. В нашем распоряжении оказались только пули, по которым можно опознать оружие, но вчера ночью они проявили небрежность. Возле трупа была обнаружена гильза сорокового калибра.

— Так. Это и все хорошие новости? — спросил Ласкер. — Вы, конечно, лучше меня осведомлены в этом деле, но зачем собирать гильзы, если по пуле в теле можно опознать оружие?

— Возможно, они надеялись, что пуля окажется настолько поврежденной, что ее не удастся идентифицировать. Они использовали пули с полым наконечником, которые гораздо сильнее деформируются, проходя через человеческое тело, — предположил Колкрик.

— Видимо, так, — сказал Ласкер. — Что еще?

— Не уверена, что это хорошая новость, — заколебалась Кэт. Ласкер вяло махнул рукой, давая знак продолжать. — Люди, которых я отправила в Лас-Вегас, не нашли следов скрывшегося оттуда Бертока.

Ласкер посмотрел на женщину, которую многие мужчины в ФБР считали слишком красивой для агента. Она была высокой, со спортивной, но женственной фигурой. Лицо ее, обрамленное белокурыми волосами, выглядело бы наивным, если бы не тонкий двухдюймовый шрам на левой скуле, говоривший о готовности сражаться.

— Кэт, не стану напоминать вам о секретности. Полагаю, вы призвали всех работающих по этому делу к соблюдению строгой конфиденциальности.

— Да, сэр, я тщательно подбирала агентов.

— Все хорошие разыскники?

— Не особенно. Меня заботила только дисциплинированность. Относительно розыска — я знаю, что нужно делать, и читаю все рапорты, дабы убедиться в исполнении. Мне нужны те агенты, которые прежде всего умеют держать язык за зубами.

— В нынешнем Бюро? Скажите, пожалуйста, как таких найти?

Уголок ее рта сардонически приподнялся.

— Я отобрала только заядлых карьеристов. Обещала, что, если они сделают работу хорошо, их фамилии появятся в приоритетном списке, но в случае малейшей утечки повышения в должности им не дождаться.

Ласкер улыбнулся.

— Похоже, мера надежная. Что еще? — взглянул он на Колкрика.

Тот придвинул к нему по столу рапорт.

— Это последний анализ записи с убийства Дэна Уэста. В расшифровке почти то же самое. Убийца говорил шепотом, чтобы нельзя было распознать его голос. По вашему предложению эту запись дали прослушать куратору Бертока в Лос-Анджелесе. Он не исключает, что это Берток, но и только.