Инженер его высочества - Андрей Величко

Строили мы классический вариант легкого самолета — цельнодеревянный подкосный высокоплан, хохлы и французы называют такую схему «парасоль». В качестве мотора я приволок пятидесятисильный «Ротакс». При всем их консерватизме и, как следствие, не очень высоких удельных параметрах это исключительно надежные движки. В подручные мне было выделено трое казаков, хорошо знающих столярное дело. Они пилили, строгали и клеили, а мое время поровну распределялось между руководством работами и объяснениями Гоше, что, собственно, делается и зачем. В перерывах я гулял по поселку, в основном разъезжая на квадре. Никакого ажиотажа он, кстати, не вызвал.

Аббас-Туман представлял собой одну улицу длиной около двух километров, вдоль речки Абастуманки. Дома были в основном довольно богатые, многие двухэтажные или с мансардами. Познакомился я с настоятелем местного храма, отцом Константином. Он, кстати, мне сказал, что строящаяся новая церковь — это на деньги Гоши, который выделил более ста тысяч рублей. Про обсерваторию, построенную на его же средства, я и раньше знал. Не очень типичный великий князь, обычно, судя по многим источникам, их денежные потоки были направлены не из кармана, а наоборот. Вообще местный народ с большим уважением отзывался о Гоше, и это было не заученное «их высочество милостиво повелеть соизволили».

Меня несколько удивило практически полное отсутствие агентов соответствующих структур — все-таки тут живет брат императора. Но в Абастумани имелся только один пенсионного возраста жандарм, с которым мы слегка побеседовали после моего там появления, и все. Патриархальные времена, однако…

Вечерами мы разговаривали с наследником о вариантах его будущего — ну и России заодно. Собственно, Гоша сразу понял, что при попытке решения любой проблемы у него будут две трудности.

Первая — как это правильно сделать? Почти всегда вопрос неоднозначный.

Вторая — как убедить Николая поступить именно так? В том, что вынудить его выслушать и согласиться можно, Гоша не сомневался. Еще меньше сомнений было в том, что в конце концов Николай сделает все по-своему. Была мысль раскрыть действительное положение дел, но от нее, подумав, отказались. Удержать в тайне такое Николай не сможет, а когда информация расползется… Да первым делом Гошу грохнут, желающих и искать не придется. Решили для начала составить мини-список пророчеств горного старца, для обретения должного авторитета по мере их сбывания (до сих пор не знаю, как правильно — сбывание мечтов или сбыча мечт). И еще я посоветовал Гоше создать концерн.

— Я не очень помню, что под этим подразумевается?

— Подконтрольная тебе организация, содержащая промышленные и торговые предприятия, банки, информационные и силовые структуры. Нечто наподобие вашего треста, но более самодостаточное. При любом раскладе лучше, если ты будешь иметь влияние в политике и экономике, помимо того, что ты просто брат царя.

— И какие промышленные предприятия ты предлагаешь создать?

— В порядке очередности: авиационный завод, моторный, радиоэлектротехнический, потом автомобильный. Ну и небольшое планово-убыточное оружейное производство для обеспечения своих силовых подразделений.

— Всего-то.

— А кто говорил, что будет легко?

— Информационные структуры — это газеты?

— Не только. Телеграф и телефон. Издательства. Еще технический вуз не помешал бы. Ну и специальное подразделение для распространения нужных слухов и пиара.

— Это слово у вас имеет странное значение, в отличие от своего английского прототипа чаще употребляется в смысле… э-э-э… у вас еще говорят «обосрать».

— Черный пиар. Тоже нужная вещь, без этого никак.

Наконец самолет был готов. Гоша рвался участвовать в первом полете, но я твердо объяснил ему, как называется индейское жилище. Аэроплан был притащен на взлетную полосу — просто сравнительно ровный участок поля длиной метров триста. Я проверил тяги, уже из кабины — рули. Вроде норма. Нажал кнопку стартера, «Ротакс» завелся сразу и ровно заурчал. Я подождал пару минут для прогрева и двинул рычаг газа до упора. Мотор взвыл, и наше чудо техники рванулось вперед. Разгон был неплохим, где-то через пятьдесят метров я смог поднять хвост, а через сто взлететь. На высоте около трех метров я пролетел треть полосы, легкими движениями ручки проверив управляемость по крену и тангажу, и прибрал газ, аккуратно сев в самом конце аэродрома. Развернулся и таким же манером прилетел обратно. Казаки кричали «ура!», они, видимо, решили, что это и есть демонстрация всех возможностей аппарата. Гоша так не думал, он-то хорошо представлял себе, на что способно наше произведение. Я вылез из кабины и снова проверил тяги, крепления крыльев, мотора и шасси. В значительной мере это был спектакль для Гоши, сам-то я отличаюсь некоторым пофигизмом и умеренным разгильдяйством.

— Что-то не так? — с беспокойством спросил Гоша.

— Все так. Просто жизнь любого самолета, даже насквозь серийного, всегда начинается с подлётов — это те прыжки, которые я только что демонстрировал. И перед любым полетом обязательна проверка по специальному перечню, хоть бы ты был сто раз уверен в полной исправности всего. Если у тебя на мопеде лопнет трос, ты в худшем случае закукуешь посреди дороги. А при неисправности в самолете ты, скорее всего, так долбанешься с высоты, что и отскребать будет нечего. Ладно, не переживай, сейчас будет настоящий полет.

Снова газ до упора, поднимаю хвост, взлетаю, но теперь продолжаю тянуть машину вверх. Чуть качнул ручкой из стороны в сторону — признаков срыва потока нет. Скороподъемность даже несколько получше, чем я ожидал, учитывая почти полтора километра над уровнем моря. Быстрый взгляд на альтиметр — есть двести. Перехожу в горизонтальный полет и закладываю плавный поворот. К управляемости претензий нет. Смотрю вниз — там казаки подбрасывают шапки и Гоша, кажется, что-то кричит, во всяком случае, размахивает руками. Делаю восьмерку над поселком. Из домов уже кое-где вылезли жители и пялятся в небо. Ладно, можно садиться, пока там Гоша совсем не извелся от нетерпения.

В следующий полет самолет ушел с пассажиром. В передней кабине была предусмотрена установка дублирующего управления для ученика, но я его пока не ставил, пусть первый раз Гоша слетает в качестве балласта.

Поначалу я собирался ограничиться совсем коротким полетом, но Гоша был в полном восторге, так что я плюнул на свои благие намерения и покружил над Аббас-Туманом минут сорок, набрав полкилометра высоты.

Вечером вместо традиционной беседы я гулял по саду с кошкой — его высочество пребывало в таком состоянии, что нормально говорить с ним оказалось невозможно. А потом начались учебные полеты. На одном из них присутствовал специально приехавший из Тифлиса писака — никакого другого названия он, учитывая результаты его трудов, не заслуживал. Ну не Гиляровский. Вот что оказалось написано в газете «Кавказ»:

ПОЛЕТ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЫСОЧЕСТВА НАСЛЕДНИКА ЦЕСАРЕВИЧА И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ГЕОРГИЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА

В понедельник, 9 августа, Наследник Цесаревич после прогулки по дворцовому саду приказал подать бицикл с бензиновым двигателем. В 10 часов утра Его Императорское Высочество сел на сей моторный велосипед и совершил прогулку по шоссе. Наследник Цесаревич ехал очень быстро (бицикл Его Высочества развивает скорость до 50 верст в час). За дворцом великих князей Георгия и Александра Михайловичей Наследник уменьшил ход машины и остановился. Здесь на поле длиной более 100 саженей уже находилась изобретенная Его Высочеством машина для полетов по воздуху, которую Его Высочество изволил назвать «аэроплан». Возле аэроплана находился инженер г. Найденов, который помогал Его Высочеству в постройке оной машины. Когда Наследник Цесаревич приблизился, г. Найденов отдал ему рапорт о готовности аэроплана к полету. Его Высочество милостиво принял рапорт и сел в переднюю кабину аэроплана. После чего г. Найденов сел в заднюю кабину. По прошествии малого времени мотор аэроплана заработал, издавая довольно громкий звук, и аэроплан поехал по полю. В середине поля он поднял от земли хвост и сразу после этого начал подниматься в воздух. Аэроплан Наследника Цесаревича поднимался очень быстро сначала до 100, а потом до 200 саженей. На такой высоте он казался с земли малой птицей. Аэроплан летал над Аббас-Туманом 30 минут, после чего Его Высочество изволил направить машину к земле. Мотор стих, и аэроплан опустился на поле, с которого он поднимался в воздух. Вышедшего из кабины аэроплана Наследника Цесаревича приветствовали восхищенные зрители, среди них был автор этих строк.