Криминалистика: теоретический курс - Айгуль Фаатовна Халиуллина

тем не менее, еще не определяли саму потребность в создании теории. Нужен был стимул. Таковым стимулом всегда оказывались некие затруднения с решением вопросов, возникающих в процессе обобщения опыта и систематизации знаний. Для преодоления этих затруднений, называемых проблемами, требовалось проведение исследований на эмпирическом или теоретическом уровне. Иначе говоря, главной побудительной силой, стимулирующей познавательную деятельность, в том числе на теоретическом уровне, оказывались научные проблемы. «Научное познание по самой своей сущности, — отмечал Г. И. Рузавин, — связано с возникновением и разрешением новых проблем. Отказ от разрешения проблем означал бы отказ от научного поиска и привел бы к застою в науке».[35]

Именно проблемная ситуация, внешним выражением которой чаще всего становилась невозможность объяснить вновь обнаруженные факты действительности с позиций накопленных знаний или уже сформировавшихся теорий, определяла потребность в создании новой или пересмотре старой научной теории. Выдающийся ученый, академик П. Л.Капица справедливо заметил, «наиболее мощные толчки в развитии теории мы наблюдаем тогда, когда удается найти неожиданные экспериментальные факты, которые противоречат установившимся взглядам. Если такие противоречия удается довести до большей степени остроты, то теория должна измениться и, следовательно, развиться».[36] С обнаружения криминалистических проблем начиналось формирование и любой криминалистической научной теории.

В криминалистике новые проблемы удавалось обнаружить в ходе научного исследования, в процессе применения научных данных для практических целей либо в результате обобщения практики борьбы с преступностью. Вынуждая искать новые решения, криминалистические проблемы становились, таким образом, важнейшим стимулирующим фактором прогрессивного развития научного знания.

Ситуацию в криминалистической науке можно оценить как проблемную, если для объяснения новых эмпирических или научных фактов тех знаний, которые были накоплены криминалистической наукой, оказывается недостаточно. Проблемы возникают и тогда, когда эти знания (теории) входят в противоречие с новыми фактами, либо новое знание, новая криминалистическая теория, объясняя по-новому известные ранее факты, опровергает прежние представления о них.

Для этапа формирования первых теоретических концепций криминалистики, первых ее частных теорий характерными были ситуации первой разновидности, когда простого обобщения эмпирического опыта, которое преобладало в системе криминалистического знания на этапе эмпирического развития науки, оказывалось явно недостаточно, и требовались исследования на теоретическом уровне. Таков, к примеру, был путь становления теории криминалистической идентификации: от эмпирии А.Бертильона с его антропометрической системой опознания преступников до общих принципов отождествления материальных объектов по их отображениям, разработанных С. М. Потаповым.

На проблему удавалось «выйти» и тогда, когда новые условия порождают критическое отношение к ранее предложенным криминалистикой решениям, имеющим, как оказывалось, альтернативные варианты. «Необходимо критически относиться к предлагаемым решениям ранее поставленных проблем, — отмечает В. Н.Карпович, — даже если на первый взгляд эти решения кажутся безупречными. В любом случае можно найти некоторые недостатки, или, по крайней мере, обобщить найденное решение или конкретизировать его применительно к какому-либо частному случаю».[37]

Критическое отношение к ранее предложенным решениям тех или иных криминалистических проблем как путь обострения проблемных ситуаций и стимул проведения новых теоретических исследований в криминалистике, может быть проиллюстрировано на примере научных дискуссий о предмете криминалистики. Казалось бы, вполне сформировавшееся представление о криминалистике как о науке, призванной создавать средства борьбы с преступностью, в конце ХХ начале ХХI веков некоторыми учеными подверглось принципиальному переосмыслению. Особенно с принятием в 2001 году нового УПК РФ. Фактом, породившим проблему, стала переориентация уголовного судопроизводства во всех его стадиях на принцип состязательности, что позволило высказать мнение о необходимости вести дальнейшую разработку криминалистических средств, приемов и методов сообразно профессиональной ориентации участников уголовного процесса — принадлежности к стороне защиты или стороне обвинения.[38]

Вместе с тем критическое отношение к ранее решенным в криминалистике проблемам не только стимулирует пересмотр прежних решений, но нередко порождает и новые проблемы в науке. Так дискуссия по вопросам определения места организационных основ расследования преступлений, сформировавшихся в рамках криминалистической тактики, а позднее получивших развитие в общетеоретической части криминалистики, вполне может породить проблему совершенствования всей системы криминалистики. В частности, за счет создания ее нового структурного раздела «Криминалистической стратегии» с перераспределением уже сформировавшихся теорий и учений, в том числе учения об организации борьбы с преступностью, которой в новом разделе предлагается занять центральное место.[39]

Возвращаться к некогда, казалось бы, однозначно решенным проблемам в прогрессивно развивающейся науке бывает полезно, особенно если учесть, что криминалистика в своем развитии испытывает усиленное воздействие не только новейших достижений научно-технического прогресса, но и масштабных преобразований, проводимых в стране на основе политических, экономических и правовых реформ. Критическое отношение к некогда решенным проблемам порождает дискуссии в науке, способствуя тем самым возникновению и решению новых проблемных ситуаций. Именно через научные дискуссии в свое время формировалось представление о природе криминалистики. Так, устоявшееся в период становления криминалистики мнение о ее технически прикладном характере, сменилось взглядами о двойственной природе криминалистики: юридической и естественно-технической. Затем общепризнанным становится представление о самостоятельности криминалистики как науке юридической природы. Сегодня, когда процессы интеграции научного знания все сильнее затрагивают и криминалистику, возникают идеи пересмотра и этого, казалось бы, окончательно сформировавшегося представления о ее природе.[40]

То же можно сказать и о сущности криминалистической характеристики преступлений и ее месте в структуре частной методики расследования, о правовой природе проверки показаний на месте, как самостоятельном следственном действиии многих других проблемах криминалистики, в свое время поставленных в рамках проведенных дискуссий и в них же получивших разрешение. Часть из них перестали существовать как проблемы криминалистики, часть продолжают обсуждаться, а некоторые, будучи по признанию большинства ученых решенными, получают новые импульсы для проблемного обсуждения.

Помимо научных дискуссий, ситуация может быть признана проблемной и в результате применения получивших признание научных решений ранее поставленных проблем для объяснения новых фактов, новых явлений. Данное направление поиска новых научных проблем становится преобладающим в науке с развитой теорией, поскольку любое новое явление действительности, познаваемой наукой, становится возможным оценивать под углом зрения теорий, а не эмпирических обобщений, что, несомненно, отличается большей достоверностью, ибо теоретическое знание охватывает не только известные законы, но и еще не открытые. «Достоверность теории — указывает Г. И. Рузавин, — несомненно, выше, чем, например, эмпирическое обобщение».[41] Возможность оценивать и объяснять новые факты с позиций развитой теории открывает несравненно большие перспективы в научном познании.

Такой видится и перспектива решения проблем современной криминалистикой, ибо уже сегодня с этой целью могут