У Дона Великого на берегу - Геомар Куликов

Так он думал, но, разумеется, не говорил вслух собеседнику. И на губах его теплилась вежливая улыбка.

Заговорили о начинавшемся походе.

– Князь Дмитрий, – по-волчьи оскалил зубы Мамай, – забыл свое место. Запамятовал, из чьих рук получил ярлык* на великое княжение. Мы ему напомним. И походы прежних ханов покажутся русам невинными забавами…

До сих пор Мамай говорил вполголоса, сдерживая ярость. Но тут сорвался. Вскочил с ковра, рванул с пояса усыпанный драгоценными камнями кинжал – так что Бадык-оглан отшатнулся в страхе – и заметался по шатру, выкрикивая:

– Я не Бегич! Я с Дмитрия спущу шкуру! Живьем сварю в котле и мясо отдам собакам! Псам скормлю ублюдков-сыновей! Именем моим оставшиеся в живых русы будут пугать своих детей…

Совладав с собой, Мамай опустился на ковер, сунул кинжал в ножны. Сперва было пожалел о своей несдержанности. Однако, заметив испуг в глазах чингисида, усмехнулся про себя: ничего, сосунку полезно лишний раз убедиться, с кем он имеет дело.

– Прошу извинить… – улыбнулся одними губами. – Кушайте…

– О-о, этот поход долго будет памятен русам! – Царевич оживился, обрадованный тем, что вспышка Мамаева гнева благополучно миновала. – Меч Аллаха жестоко покарает неверных за ослушание!

После нескольких общих фраз речь пошла о плане похода. И тут Мамай подумал, что Бадык-оглан, пожалуй, может быть ему полезен. Беседа потекла оживленнее, без пышных слов, по делу.

Заключался союз двух хищников, выходящих на большую охоту. Союз, выгодный сейчас обоим. Но один из хищников, Мамай, был много сильнее и опытнее другого. И оба это знали и помнили.

Вызов к правителю всегда мог предвещать беду. С тяжелым сердцем каждый раз ехал Бадык-оглан в ставку Мамая. Похоже, сегодня опасность позади. Но царевич знал: в любой день при выходе из шатра правителя Золотой Орды может наткнуться на кинжал. И сейчас, простившись с всесильным хозяином, помимо желания втянул голову в плечи, боясь предательского удара. Однако – слава Аллаху! – на сей раз обошлось. А как-то случится в следующий?

С первых походов его могущественного пращура Чингисхана минуло более полутора веков. Он и его ближайшие преемники огнем и мечом покорили бесчисленные народы, а иные полностью уничтожили. Войска хана Вату, одного из внуков Чингисхана, произвели страшные опустошения русских земель.

После смерти Чингисхана огромная империя стала распадаться. Начало было положено им самим, когда он дал своим сыновьям в правление отдельные обширные земли. Так выделился улус*, подвластный его старшему сыну, Джучи, – область, простиравшаяся от Иртыша до Урала и далее на запад. Многие жившие там народы еще предстояло покорить. Это сделал сын Джучи, хан Вату, или, как его именовали на Руси, Батый. Улус Джучи у русских и получил название Золотая Орда.

Чем далее, тем больше дробилась империя Чингисхана. Все большее число правителей враждовало друг с другом. Сыновья убивали отцов, братья – братьев. Золотая Орда оказалась разделенной на две части. На левом берегу Итили (Волги) остался хан Мюрид. Власть по правому берегу находилась в руках темника Мамая, который по своей воле передвигал ханов, словно пешки в шахматной игре. Разве возможно предсказать, кто будет в ней очередной жертвой?

Оттого Бадык-оглан из рода Чингисхана и опасался за свою жизнь. Только представителям этого рода могла принадлежать высшая власть в Орде. Мамай явно стремился нарушить установленный порядок и провозгласить себя, не будучи чингисидом, ханом. Уже были отчеканены монеты, на которых он так титуловался. Самые близкие и верные люди и многие иноземцы величали Мамая, с его молчаливого согласия, «светлым ханом». Понятно, Мамай втайне боялся, а поэтому ненавидел потомков великого завоевателя. А они ненавидели и боялись его. Вот так-то шла теперь жизнь в Золотой Орде!

Об этом, окруженный преданной стражей, размышлял Бадык-оглан, выезжая из ставки правителя. О том же, но по-другому – Мамай.

Когда после ухода царевича, почтительно согнувшись, в шатер вошел верный Алтанбек, Мамай спросил:

– Как чувствуют себя наши друзья?

Это был своего рода пароль, тайное слово. «Нашими друзьями» среди самых надежных приближенных Мамай называл чингисидов.

– Милостью Аллаха, все спокойно, – ответил Алтанбек, читая, как в открытой книге, мысли и беспокойства, обуревавшие его господина. – Они тайно злобятся на вас. Но и только. Пока вы сильны – а это, волею Аллаха, будет всегда, – они лишь мелкие завистливые недоброжелатели, которые рады погреть руки на ваших успехах. Предстоящий поход обещает богатую добычу. Поэтому они с вами. Они всегда с тем, у кого в юрте серебряное блюдо с жирной бараниной.

Мамай одобрительно склонил голову. Верно говорит Алтанбек. Всё так. Пока сопутствует успех, все с ним. А если судьба переменится? Об этом лучше не думать! Он сильнее царевичей с их чванливой гордостью своей благородной голубой кровью, которая, кстати, – он в этом убедился, – имеет тот же цвет, что и кровь последнего из беднейших пастухов. Но поход на Дмитрия московского должен быть успешным. Любой ценой! Иначе его разорвут в клочья, как ослабевшего вожака-волка рвут крепкозубые собратья. Поход на Русь, на Дмитрия – это не только добыча богатств и приведение в покорность русских. Это вопрос собственной власти в Орде. Самой его жизни. Уж кто-кто, а он прекрасно знает! Стало быть, берегись, князь Дмитрий! Берегитесь, русские! Слишком много поставлено на карту, чтобы он, Мамай, мог упустить победу!

После разгрома Бегича Мамай сгоряча, набегом разорил окраинные русские земли. Но быстро, как часто бывало, укротил первый гнев. Правитель Золотой Орды понимал: не набег нужен – великий поход-нашествие, подобный прежним, кои до сих пор с ужасом вспоминают на Руси. А может быть, и превосходящий их силой и жестокостью.

И Мамай принялся тщательно готовиться к такому походу.

Он собрал огромное войско монголо-татар, к которому присоединились войска подвластных народов, наемные иноземные отряды.

Одновременно против Руси должен был выступить великий князь литовский Ягайло*. Отец Ягайлы – Ольгерд* много раз ходил на Москву. Безуспешно. Теперь сын надеется с помощью такого могущественного союзника, как Орда, отхватить себе кусок русских земель. Что достанется Ягайле – о том речь впереди. И решать будет он, Мамай. А пока помощь и участие в походе великого князя литовского чрезвычайно важны.

И это не всё. Мамай приготовил князю Дмитрию удар в спину. Испокон веков монгольские ханы вели свои дела, применяя древний испытанный способ: разделяй и властвуй! Часто им удавалось сталкивать лбами правителей и вождей того или иного народа и тем одерживать победы. И сейчас в стане русских князей он нашел человека, готового пролить русскую кровь. Им был великий князь рязанский Олег Иванович*. Издавна рязанские князья соперничали с московскими. Многократно схватывались на поле брани. Теперь наступил решающий час. Честолюбивый Олег рязанский дал согласие идти с Мамаем на Москву. Бить русских русскими же! Худо ли?