Люби и властвуй - Александр Зорич

– Ну нет так нет, ― пожал плечами Норо. И, будто бы речь шла о чем-то совершенно тривиальном наподобие вчерашнего дождичка или завтрашнего снежка, сказал:

– В таком случае благодарю за службу, рах-саванн.

– Простите, аррум… ― Эгину показалось, что почва уходит у него из-под ног и он взлетает прямо к Зер-гведу.

– Да, именно рах-саванн. Хватит тебе ходить в эрм-саваннах. Конечно, твое новое звание нужно еще по всем правилам провести через нашего пар-арценца, но я уверен в том, что после моего доклада у него не возникнет никаких возражений.

Эгин знал, что не возникнет. Про Норо Эгин знал разное ― хорошее и плохое, правду и вымысел. Но один факт, связанный с Норо, носил характер совершенно нерушимого закона ― все, кого Норо когда-либо представлял к званиям или наградам, получали и звания, и награды. Потому что Норо никогда никого не представлял зря.

– Благодарю вас, аррум, ― ретиво и вполне искренне кивнул Эгин. ― Рад служить князю и истине!

– Ну-ну, ты еще на колено упади. Мы все-таки в городе, хотя, если хочешь знать, весь этот маскарад… ― Норо сокрушенно махнул рукой. ― Ну да ладно, рах-саванн. Уже поздно. Пора расходиться, я вот тут только подумал об одном нюансе: зачем ты будешь возиться со всей этой рухлядью? ― Норо слегка пнул Эгинов мешок с вещами казненного Арда. ― Я, пожалуй, этим мог бы заняться сам.

«Да они что сегодня ― всем Сводом Равновесия с ума сошли?» ― пронеслось в голове у Эгина.

Тут был один нюанс. Дело Арда было его личным, Эгина, делом. Когда дело ведется одним человеком, оно имеет особый статус и называется «закрытым». , Офицер-исполнитель из соответствующей Опоры ведет разработку «закрытого» дела от начала до конца. Он подбирает улики, демонстрирует их своему непосредственному начальнику, и если тот признает их доказательными, человеку выносится приговор. Если приговор смертный и если по каким-либо причинам публичная казнь представляется противоречащей государственным интересам, все тот же офицер приводит приговор в исполнение. После исполнения приговора (проще говоря ― убийства осужденного) офицер Свода инкогнито посещает места, в которых казненный мог хранить крамольные или откровенно опасные предметы и писания.

В этом деле было важно вот что: Эгин как эрм-са-ванн Опоры Вещей отвечал именно за вещи Арда. И именно Эгин ― никто другой! ― должен был провести их полный осмотр при помощи Зрака Истины, всю крамолу отнести в Арсенал Свода Равновесия, а всякую ерунду наподобие зубочисток, абордажных топоров и вилок сдать в пользу государства или, иными словами, в казначейство все того же Свода. Гастрог, который сегодня выгнал Эгина из каюты, вообще говоря, имел на это право, потому что, будучи аррумом Опоры Писаний, должен был по своему прямому служебному долгу заниматься книгами Арда. Другое дело Норо. Он, конечно, аррум, он его начальник, но осмотр вещей Арда ― его, Эгина, дело. И ничье больше.

Но сегодняшний день был слишком глуп и длинен. Дуэль, Изумрудный Трепет и короткий, но резкий разговор с Гастрогом вымотали из Эгина половину души.

В конце концов, если Норо хочет возиться со всякой Ардовой ерундой ― пусть возится.

– Хорошо, аррум, ― кивнул Эгин. ― Можете забирать все.

– Вот и ладно, ― удовлетворенно ухмыльнулся Норо. ― Ты умный человек, рах-саванн, и тебе не нужно напоминать, что этого эпизода с вещами Арда на самом деле не было и быть не могло.

– Какого эпизода? ― непонимающе улыбнулся Эгин.

Норо расхохотался.

Теперь Эгин двигался налегке. При нем остался лишь сарнод со Зраком Истины, столь любезно подаренным ему Гастрогом. Пока легкий двухколесный возок, влекомый по вечерним улицам Пиннарина дюжим грютским бегуном, споро приближался к его дому, Эгин лихорадочно обдумывал странное сплетение событий прошедшего дня.

«Лосось» Ард оке Лайн был разработан Эгином очень быстро и ловко. После первого дурацкого доноса из книгохранилища на Арда поступил куда более содержательный и витиеватый материал от одной вполне благородной девицы (разумеется, брошенной любовницы). «Склонял к Двойному Сочетанию Устами… Я свято блюла закон, но он продолжал свои домогательства… Обещал доставить мне…» Потом ― интереснее. «К исходу второй недели Ард сказал, что никого не любил так, как меня, и может предложить мне всю свою любовь, бессмертие и неслыханную власть над существом природы…»

Конечно, когда мужчина хочет получить от женщины что-нибудь, выходящее за рамки дозволенного Уложением Жезла и Браслета, он может говорить вещи и похлеще. И все-таки донос бдительной курвы (которая, кстати, наверняка опасалась встречного доноса со стороны Арда) в сочетании с первым сообщением из книгохранилища был признан в Своде Равновесия достаточным основанием для расследования. С другой стороны, Ард мог оказаться чист, как сам гнорр, а вкупе с его должностью в «Голубом Лососе» все это давало основания именно для «закрытого» расследования.

Размышляя, с чего бы начать дело, Эгин решил так: плох тот офицер флота, который не боится, во-первых, утонуть, а во-вторых ― быть убитым в схватке с каким-нибудь цинорским бандюгой. Поэтому он, Эгин, на месте Арда, впадая в мрачную пучину Изменений и Обращений, обязательно первым делом постарался бы заговориться от морской стихии и враждебной стали. Эгин следил за Ардом неделю, «знакомясь с клиентом». Потом «Зерцало Огня» ― корабль, на котором служил покойничек, ― ушел в море охранять Перевернутую Лилию.

Это было как нельзя кстати. Коллеги из Урталарги-са по требованию Норо, которого Эгин уговорил на Испытание Боем, запустили сметам на Цинор ложное сообщение. Из сообщения вытекало, что «Зерцало Огня» представляет сейчас легкую добычу, ибо лишено своего основного тайного оружия, без которого флагман Отдельного морского отряда ― не более чем обычный быстроходный парусник, какие есть в любом флоте Круга Земель.

В одну из ночей на «Зерцало Огня» напали цинор-ские фелюги. «Зерцало Огня» не было предупреждено о нападении. Таким образом, Свод Равновесия и Морской Дом получали возможность проверить боеготовность воинов «Голубого Лосося». Операция удалась на славу. Экипаж и абордажная партия «Зерцала Огня» (кстати, Ард был именно из нее) показали себя с самой лучшей стороны. После боя на палубе насчитали тела двадцати восьми цинорских ублюдков. Еще девять были взяты в плен. Расчеты Свода Равновесия и Эгина оправдались ― в этом бою Ард дрался в самой гуще схватки. Его нагрудник получил несколько глубоких царапин от цинорских мечей и, главное, ― две вмятины от шестопера. Сам Ард отделался синяками благодаря надежной войлочно-веревочной поддевке.

Этого только Эгин и ждал. В тот же день, когда «Зерцало Огня» вернулось в Пйннарин под звуки флейт и победных барабанов, на его борт поднялась представительная комиссия Морского Дома, в которой, как и положено по регламенту, имел место казначей по имени Тарон оке Мар. Ему предстояло досмотреть корабль и имущество воинов на предмет повреждений и определить размеры ущерба. Под именем Тарона оке Мара скрывался, конечно, Иланаф, эрм-саванн Опоры Вещей. Прийти лично Эгин не мог, чтобы не засветиться раньше времени перед Ардом оке Лайном. В принципе такая практика ― посылать в ходе дознания своего коллегу ― не всегда приветствовалась начальством, но и не запрещалась уставом.