Украду твою жизнь - Елена Рахманина

Минута дезориентации сменилась жутким ощущением потерянности. Не дав прийти в себя, меня, как щенка, подняли за шкирку и повели к выходу. За пределами самолёта жаркий, плотный воздух окутал со всех сторон. Кожа сделалась влажной и липкой. Платье не рассчитывалось на такую погоду, вызывая дополнительный дискомфорт. До ужаса хотелось в душ, но слова Якуба засели в голове.

Яркое солнце, заставляя щуриться, мешало осмотреть местность. Цивилизацией здесь и не пахло. Вокруг лишь горы, небо и какое-то здание, больше похожее на амбар, нежели на здание аэропорта.

Вновь толчок в спину. Очередная машина. Ощущала себя скотом, который перегоняют с одного места на другое.

Нет, конечно, господин Ямадаев не стал бы ехать со мной в одном автомобиле. Я же дурно пахну. Пф.

Обычно в кинофильмах жертве киднепинга завязывали глаза. Но нет, тут никого не волновало, что я могу запомнить дорогу. И я жадно смотрела на сменяющийся за окном пейзаж. Я сбегу. Точно сбегу от него. Только как?

Длительное голодание сыграло со мной плохую шутку. Вскоре от дикой езды водителя по встречным ухабам меня начало укачивать и заболела голова. Я припала лбом к холодному стеклу, отчаянно мечтая о завершении этого пути.

Один из охранников, должно быть, понял моё состояние. Передал мне явно из своих запасов кусочек вяленого мяса. Смотрел на меня глазами, полными жалости. И я с благодарностью приняла «угощение», на вкус больше напоминавшее резину. Но лучше так, чем желудок, который начал переваривать себя сам.

Может быть, этот сердобольный паренёк поспособствует моему побегу? Из «Маугли» я узнала, что храброе сердце и вежливый язык помогут выжить даже в джунглях. Поэтому попыталась улыбнуться ему.

Дорога заняла несколько часов, и, когда перед капотом машины выросли огромные ворота, я догадалась, что мы прибыли. Ворота распахнулись, и моему взору открылся настоящий замок. Я с изумлением осматривала хоромы, которым позавидовала бы королева Англии, если бы решила приобрести резиденцию в восточном стиле. Не представляю, каким трудом можно было в этой глуши заработать на подобное богатство. Честные люди в таких домах не живут.

На этот раз вытаскивал меня из машины «добрый полицейский». Аккуратно. Хотя мне кажется, после их прикосновений всё моё тело покрылось синяками и ссадинами.

Якуб выбрался из автомобиля, ехавшего вслед за нами, и прошествовал мимо меня в дом. Будто я тара, не заслуживающая его внимания.

Наблюдала, как старая женщина вышла из дома и кинулась к нему, явно испытывая радость от его возвращения. Для матери слишком старая. Скорее всего, бабушка или какая-то ещё родственница. Он согнулся пополам, чтобы обнять её. И я удивилась, что ему знакомы какие-то человеческие эмоции.

Когда бабушка посмотрела в мою сторону, меня пробрал холод до самых костей. Она ненавидит меня не меньше, чем он. Значит, точно родственница. Близкая. Внутри всё сжалось от страха. Вокруг враги, считавшие меня причиной своих бед.

– Чего вы остановились! Веди её в дом.

Голос второго охранника, более взрослого и грубого, раздался за спиной. И молодой человек, державший за руку, будто пытаясь показать свою лояльность, тут же подтолкнул меня вперёд.

К моему удивлению, меня повели к центральному входу. Силой воли заставила себя гордо держать голову, пока проходила рядом с этой взрослой женщиной. Её волосы были покрыты чёрным платком. Будто траурным. И глаза такие же чёрные, как и её наряд, безотрывно глядели в мою сторону. Хотелось тут же прочитать какую-нибудь молитву и перекреститься. Выдохнула лишь, когда она оказалась позади.

Внутреннее убранство дома кричало о богатстве. А интерьер ослеплял золотом и хрусталём. После белого блёклого дома отца мне даже понравилось увиденное. Необычно и ярко. На грани кича.

Меня вели прямо по пятам Якуба на второй этаж. И с каждым шагом страх сковывал всё сильнее. И от него дрожь расползлась по телу. Ноги сделались ватными, слабыми. И когда меня вновь кинули, как ненужную вещь, в его комнату, я не нашла в себе сил подняться.

Я дышала тяжело, глубоко, не представляя, какие приключения ожидают дальше. Смотрела на него круглыми глазами.

Бросил неприязненный взгляд в мою сторону, как на назойливую муху. Не очень-то он хотел со мной возиться. Но вместо того, чтобы выкинуть меня вон, принялся расстёгивать свою рубашку. По одной пуговице добираясь вниз. К брюкам. И смотрел при этом на меня, валявшуюся на полу. Сердце бухало в груди.

Избавившись от рубашки, он кинул её на застеленную кровать. А я с трудом могла перебороть в себе любопытство и не рассматривать его рельефное, загорелое тело. Опасаясь, что он вновь решит, что я проявляю к нему плотоядный интерес.

При движении накачанные мышцы перекатывались под кожей. Передо мной стоял дикий хищник, вышедший на охоту.

Мне ничего о нём неизвестно, кроме того, что он опасен. Но, глядя на него, в памяти всплывали те бойцы, которых я видела на ринге. Сабуровы порой брали меня с собой на различные бои. Не только боксёрские. Но я отлично могла бы его представить размазывающим кровь по чужому лицу.

Он пугал меня. Да, наверное, он красив. Но жуткой, нечеловеческой красотой. Вкупе с ненавистью, источаемой в мою сторону, единственное желание, зарождавшееся во мне при нём – бежать. Бежать как можно дальше и быстрее. Сбивая стопы в кровь.

Но лишённые жизни синие глаза действовали на меня гипнотически. Парализуя, не давая сдвинуться с места.

Когда в итоге он скрылся за дверью, которая, судя по всему, вела в ванную комнату, я выдохнула с облегчением и обмякла. Шум воды успокаивал.

Прислонилась к стене и, обняв колени, осмотрелась. Комната показалась красивой. Наполненной светом. Но ему больше подошла бы в качестве жилища пещера в скале. И выхода отсюда нет. Разве что спрыгнуть на улицу и переломать себе ноги. Так себе решение.

Минут через десять он вернулся. Вздрогнула, когда дверь отворилась. И ещё раз, когда обнаружила его в одном полотенце, обёрнутом вокруг бёдер.

– Иди в душ, – обращается ко мне.

Я сидела на полу, не собираясь двигаться с места. Может, мне ещё аромамаслом себя намазать, чтобы ему приятно было меня насиловать?

– Иди к чёрту, – отвечаю, понимая, что мне это с рук не сойдёт.

Он поднимает меня на ноги. Легко. Одной рукой за волосы. Тут же тянусь к его запястью, вцепляясь в него изломанными, острыми ногтями. Надеясь оставить на нём царапины и причинить боль. Но, к моему сожалению, он даже бровью не повёл.

– Отпусти! – пищу. Из-за натяжения, кажется, глаза лезут на лоб.

– Маленькая невоспитанная Китекет, – шепчет мне на ухо, а я встаю на цыпочки в бесполезной попытке ослабить боль. Разжимает пальцы, толкает к стене, пригвождая к ней своим телом.

Меня обдаёт запахом геля для душа, мятного дыхания и исходящим от него жаром. Я ощущаю всю силу его самоуверенности на себе. Высокомерия.