Ложный след - Максим Шахов

Когда Виктор вышел из туалета, в коридоре уже маячил брат Аслана. Он кивнул, Виктор молча прошел мимо него и вошел в комнату отдыха. Не персонала, а брата Аслана. Окон она не имела и была отделана звукоизоляцией, что для конспиративных встреч было очень кстати.

Аслан находился уже там. Весил он килограммов сто двадцать, за что Логинов и называл его большим смуглым человеком. Аслан протянул руку:

– Здравствуй, дорогой!

На лбу кавказца выступили капельки пота, и рука было противно-липкой. Но Виктор пожал ее, поскольку выказывать презрение к информаторам в какой-либо форме было самой большой ошибкой, которую мог допустить куратор.

– Здравствуй, Аслан! – улыбнулся Виктор. – Как сам, семья, родственники?

– Спасибо, более-менее. А ты как?

– Я тоже более-менее, – сказал Виктор.

– Присаживайся, дорогой! – махнул рукой на диван Аслан.

Они присели – Виктор легко и быстро, а Аслан не без труда и грузно. Пружины дивана под весом его туши жалобно скрипнули. На этом вступительную часть можно было считать законченной, и Виктор мгновенно стер с лица приветливое выражение.

– Ты ведь в курсе, что случилось на Соколе, Аслан? – не столько вопросительно, сколько утвердительно проговорил он.

– Да, слышал! Но подробностей не знаю, – кивнул Аслан.

– Ну, тогда сообщаю, – сказал Виктор. – Кто-то вчера выследил, похитил и отрезал голову бывшему сотруднику РУБОПа генералу полиции Викулову. В последнее время он был начальником управления по обеспечению безопасности лиц, подлежащих госзащите, Московской области. На лбу Викулова вырезали надпись «За Ножай-Юрт». После чего повесили на фонарный столб в сквере, при этом заминировав. Когда эксперт попытался снять голову, она взорвалась. В результате эксперт погиб на месте, следователь – генерал юстиции – при смерти. Полицейский майор и водитель экспертно-криминалистической службы получили сильнейшие контузии.

– Блядь! – вполне искренне вздохнул Аслан, отирая платком взмокший лоб.

– Теперь к сути, – сказал Виктор. – Поскольку понятно, чьих это рук дело, а этот район ваш, мне нужна информация, кто из чехов или дагов в последнее время крутился здесь. Земляк земляка видит издалека. Так что кто-то из ваших наверняка должен был террористов заметить. Понятно, что они своих намерений не афишировали, но это дела не меняет. Я ясно объяснил, что мне нужно?

– Да…

– Ты лично что можешь мне сказать?

Возле «Динамо» у Аслана была уютная шашлычная, в которой традиционно собирались на ежедневные посиделки влиятельные местные кавказцы. Как следствие, он владел информацией о всех мало-мальски заметных событиях в районе.

– Сейчас подумаю, – сказал Аслан, вытирая платком висок.

Толковать это можно было как угодно, и Виктор мрачно проговорил:

– Только не вздумай что-то скрывать, Аслан! Мы их все равно найдем. А когда мы их найдем, тот факт, что ты что-то от меня скрыл, обязательно вылезет. А если я узнаю, что ты от меня что-то скрыл, то я тебя просто раздавлю. И тебе не поможет никто. Я тебе это обещаю.

Выказывать презрение к информаторам было непрофессионально. А вот периодически напоминать им, что их благополучие и даже жизнь целиком зависят от куратора, наоборот, являлось весьма полезной процедурой.

Логинов за годы работы накопил в этой области огромный опыт и пару раз даже подумывал, что мог бы написать на эту тему диссертацию. Причем сразу докторскую. При том, что изначально куратор и агент были врагами, со временем их отношения начинали напоминать отношения крепкой семейной пары. Когда люди, с одной стороны, ненавидят друг друга, а с другой – уже не могут друг без друга обойтись.

– Ты не понял, дорогой! Я, наоборот, вспоминаю, не было ли в последние дни чего-то, на что я не обратил внимания.

– Ну, тогда извини, – кивнул Виктор. – Но вспоминай не только про вчера, а за последние пару недель. Чтобы чисто провернуть такую операцию, нужно время.

– Я понял, – кивнул Аслан, вытирая платком другой висок.

Выполнив свою задачу, Виктор спокойно отвернулся и откинулся на спинку дивана. Если Аслан и собирался что-то скрыть, то теперь об этом не могло быть и речи.

– Да! – поднял Фомичев зазвонивший мобильный. – Да, Фомичев. Так, понял! Где они?.. Ясно! Пусть ждут! – Отключившись, Фомичев посмотрел на замдиректора: – Прошу прощения, товарищ генерал, но подъехали водитель и охранник убитого Викулова.

Генерал кивнул:

– Занимайтесь! А я доложусь директору и поеду на Лубянку. Если будет что-то важное, сразу сообщайте.

Генерал двинулся в сопровождении водителя к Ленинградскому проспекту.

Фомичев сказал Логинову, где припарковались сотрудники госзащиты. Три минуты спустя Виктор вернулся к скамейке, проведя их через оцепление.

Оба были в штатском. Водитель выглядел лет на двадцать пять – двадцать шесть. Охраннику было под тридцать. Водитель физическими данными не поражал, а вот охранник был накачанным и выглядел как участник боев без правил. Догадаться, что это экс-сотрудник СОБРа, было несложно.

Фомичев быстро представился и сказал:

– Для начала меня интересует, когда вы вчера в последний раз видели своего шефа.

Водитель повернулся к охраннику.

– Где-то в девять с копейками, – вздохнул тот.

– В смысле в двадцать один? – уточнил Фомичев.

– Да.

– Где, при каких обстоятельствах?

– Здесь недалеко, – повернувшись, сказал охранник. – После работы он забрал в служебном гараже свою машину. И сам сел за руль. Мы его просто сопроводили до двора и дождались, пока он войдет в подъезд.

– То есть он пошел домой?

– Не совсем.

– А куда тогда?

– К любовнице.

– Теперь понятно. И что он сказал?

– Что будет у нее ночевать и ждет нас завтра.

– Имелось в виду сегодня утром?

– Да.

– Звонки от него после этого были?

– Нет. Мы пытались до него дозвониться, когда нам дежурный из управления сегодня позвонил, но телефон был вне зоны.

– Ясно. Номер любовницы у вас есть?

– Нет.

– А квартира, в которой живет любовница, вам известна?

– Да. Я один раз отвозил туда из магазина плазму, – кивнул охранник.

– То есть обычно ваш шеф сам входил в подъезд? До двери квартиры любовницы вы его не сопровождали? – уточнил Фомичев.

– Да, – сказал охранник. – Шеф сам установил такой порядок.

– А сам он где жил?

– На Рублевке. У его жены там дом. Иногда ночевал в городской квартире.