Алиса в стране насильников - Лили Рокс

Проповедник сделал паузу и сказал:

– А сейчас, вы должны поклясться в верности Ордену.

При этих словах, помощник проповедника, человек в плаще с капюшоном, вытащил большой нож, подскочил к барашку и …перерезал ему горло.

При этом произнес:

– Пожалуйста, примите жертву! Наша жертва закрепит церемонию.

Я любила животных и была напугана. Ужас сковал меня. Для доброй двенадцатилетней девочки убийство барана оказалось шоком: «Скорее бы все это закончилось», – подумала я.

А проповедник в пурпурной мантии вплотную подошел к столу, вытянул вперед руку, на среднем пальце которой был огромный золотой перстень. Собравшиеся по одному стали подходить к проповеднику, опускались на колени, целовали перстень и клялись в верности служить Новому Порядку до самой смерти.

Сначала подходили и клялись взрослые. Затем настал черед детей.

Кроме меня в ангаре присутствовали как девочки, так и мальчики примерно моего возраста. Все мы выходили вперед, целовали перстень и клялись в верности.

А потом пастырь сказал:

– Пусть страшная месть настигнет вас, если вы нарушите эту клятву!

Нам дали испить какой-то сладкий напиток из чаши согласия и вывели из ангара.

Церемонии закончилось. На улице меня ожидал дядя Билл. Он был доволен, но сказал, что мы вернемся домой через несколько дней, а прежде, мне нужно пройти процесс просветления, который в свое время прошла и моя мать.

Мы остановились у местного жителя. На следующее утро всех просветляющихся поделили по группам в соответствии с возрастом: взрослые с взрослыми, дети с детьми. Было несколько групп, у каждой – свой куратор.

Начались занятия по медитации с обязательным курсом дикш. Дикша – наложение рук куратора на голову посвящаемого для передачи так называемой «Божественной энергии». Все это сопровождалось просветительскими беседами о целях и задачах Ордена, о необходимости посвятить всю свою жизнь служению ему.

По возвращении домой я узнала, что моя мама и отчим умерли. Даже сейчас я сижу и плачу, вспоминая то известие.

У меня не осталось ни одной фотографии мамы. Она не любила фотографироваться, хотя и была красавицей. Я помню естественный запах ее светлых коротких волос. Мама не пользовалась духами и косметикой. Наверное, она любила и жалела меня. Хотя и не показывала этого. Я помню, как она гладила меня по головке, ее руки были нежными, правда, с небольшими мозолями от работы на грядках.

Дома мама ходила босяком, ей нравилось танцевать. Отчим любил смотреть, как она танцует. И пела мама хорошо, но редко. И не смеялась почти никогда, лишь только улыбалась знакомым, как это принято в Америке.

Когда мама была свободна от командировок, она вставала утром первой, готовила нам с отчимом завтрак и собирала меня в школу. Так же, как и другие женщины, она ходила на проповеди и работала на благо общины, преимущественно выращивала овощи на полях, принадлежащих нашим руководителям.

И в командировки ее посылали часто. Мой бывший муж Сем как-то разоткровенничался и рассказал, что это были за командировки: маму использовали для перевозки наркотиков. В тот трагический день, когда я присутствовала на церемонии посвящения, у мамы в желудке разгерметизировался контейнер. А отчима убрали, как ненужного свидетеля.

Моя мать была хорошей женщиной. Только сектанткой. Потому, жизнь ее – оказалась не счастливой.

Я сейчас часто думаю, как сложились бы наши судьбы, если бы мы не попали в секту. Но поиск истинного Бога, а также отсутствие жилья, после того, как нас выгнал отец, поменяли направление нашей жизни, привели в общину.

В результате в двенадцатилетнем возрасте я осталась совсем одна. И долго не могла поверить, что мамы больше нет. Она снилась мне иногда по ночам, я все время ждала ее, мне все время казалось, что вот-вот откроется дверь, и в комнату войдет, как ни в чем не бывало, мама. Я простила и почти забыла все обиды, нанесенные ее воспитанием. Дом опустел. И даже отсутствие порок не радовало меня.

Моим официальным опекуном стал дядя Билл. Он видел, как я переживаю, и утешал:

– Отмучились они. Бог призвал. Сократил их земное наказание. Ты должна радоваться, а не печалиться по этому поводу. Ведь все мы пребываем в круге постоянных рождений и смертей, воплощаясь вновь через какое-то время после своей физической смерти. Физическое тело необходимо лишь временно. Для перехода в высшие, тонкие миры мы должны освободиться от физического тела. Душа проходит через смерть и рождается заново в высшем мире, недоступном физическим телам.

Я слушала жреца, утирая слезы, а он продолжал вещать:

– Мы должны страдать и очищаться в жизни потому, что на Земле мы в тюрьме. И должны пройти свой жизненный путь достойно, чтобы заслужить искупление за грехи прошлых жизней. Только чистые праведные души выходят из круга перевоплощений, поднимаясь все выше и выше в духовные миры.

Видя, что я не совсем понимаю, о чем идет речь, Билл пояснил:

– Душа наша после смерти пребывает в других мирах, где готовится к новому рождению. Высокодуховные души могут воплощаться через большие промежутки времени или уходить в нирвану. А земные наши страдания предопределены через инкарнацию. То, чем человек был в момент смерти, как он прожил свою жизнь, неизбежно повлияет на то, чем он станет после нового своего рождения.

Находясь в состоянии измененного сознания, люди сообщают массу деталей из своих прежних жизней, о которых не могли знать окружающие. Нередки случаи, когда человек во время транса начинает говорить на языке или диалекте, которым совершенно не владел в нынешнем его воплощении.

– Будь послушной и совершенной, – продолжал проповедовать дядя Билл, – нравственное совершенство предусматривает отказ от материальных благ, привязанностей к материальному миру. Все в этом мире дано нам лишь во временное пользование, тогда как духовные ценности вечны. Цель каждого из нас – сделать мир лучше. Через исполнение угодной Богу работы. Мы подберем тебе работу в соответствии с твоим предназначением. Ты посвятишь себя служению Господу, через служение нашему Ордену. Меня часто посещают пророческие видения, в состоянии транса я общался со Святым Духом. И знаю, как достичь нирваны, а потому помогу тебе в этом. Во всем положись на меня и четко выполняй все мои указания.

Я слушала Билла и верила ему. Мне некому больше было верить. У меня не было друзей и близких мне людей. Я училась в школе, старалась быть скромной и не привлекать к себе внимание яркой внешностью или необычным поведением. Хотя уже в то время была высокой симпатичной девочкой.

Дядя Билл переселил меня в хозяйственную пристройку при гараже, возле его роскошного, по моим понятиям, дома. Там мне выделили небольшую спальню, где я находилась после школы или работы на приусадебном участке Билла.

Дополнительно к учебе в школе, по выходным, у нас были военные занятия в общине. Все дети нашей общины знали, как разобрать автомат, собрать его и точно стрелять.