Унэлдок - Юрий Саенков

И всё-таки Славка немного оттаял.

— Да, — ответил он. — И не только квас. Всякие продукты: картошку, мёд, клубнику…

* * *

В сельхозартель Славка устроился три года назад.

Получив на свой счёт выпускное пособие, позволяющее при большой экономии прожить две недели (ровно столько, сколько можно было не работать, не попадая под закон о тунеядстве), он прямо из интерната направился в расположенный неподалёку Рабочий посёлок № 6 — место, где рекруты разных компаний набирали себе дешёвую рабсилу из «белых».

Рабочий посёлок представлял собой огромный палаточный городок, раскинувшийся в болотистой местности недалеко от трассы на Мурманск. В самом центре посёлка находилась так называемая нарядная площадь — голый участок земли, взбитый сотней ног в сплошную, почти никогда не просыхающую грязевую кашу. На площади постоянно дежурило несколько рекрутёрских фургонов, подключённых к электронной бирже труда.

С утра перед фургонами выстраивалась бесконечная очередь из безработных соискателей. И начиналось распределение нарядов по стройкам, лесопилкам, складам и так далее. Отказов почти никогда не было.

Минимальный размер оплаты труда для «белых» гораздо ниже, чем для полноправных граждан, и поэтому «бинтов» с охотой нанимают в качестве разнорабочих туда, где не требуется квалифицированный труд. Чаще всего таких работяг берут на короткие контракты. И если случалось в жизни «белых» что-то, что можно назвать везением, то это была хорошая работа. Хорошая, значит, более-менее постоянная. Хотя бы на сезон, а ещё лучше на долгосрочный договор.

Славке повезло — его наняли в «Сельхозартель Бандурина» на «постоянку». Сказались молодость, сила и относительно безобидная статья люстрации, когда гражданства лишают, что называется, «прицепом».

Артель сельхозпромышленника жар Бандурина была известна по всей стране. Будучи ещё полноправным, Славка нередко покупал в универсаме картошку и другие овощи с эмблемой артели на упаковке. На этикетке добродушно улыбался и протягивал покупателю огромную корзину, полную овощей, зелени и фруктов, бородатый мужик в красном кафтане и лихо заломленном картузе. По слухам, мужик этот был срисован с самого Осипа Захаровича жар Бандурина, и Славка воочию убедился в этом, когда устроился к нему на работу.

Там же он узнал, что артель не столько выращивает продукты, сколько скупает их у других хозяйств и даже у простых сельских жителей. Осип Захарович был единственным в губернии продуктовым дилером, которому государство доверило заниматься закупками аграрной продукции у сельхозпроизводителей. Пользуясь своим монопольным правом, жар Бандурин так сильно унижал закупочные цены, что называли его за глаза не иначе, как Бандой. Всё, что цвело, плодоносило и колосилось в границах Петербургской губернии, в итоге попадало на плодовоовощные базы, в зернохранилища и промышленные холодильники, принадлежащие «знаменитому и заслуженному аграрию». А оттуда уже развозилось по рынкам и по магазинам под этикеткой с улыбающимся мужиком в картузе.

Примерно то же самое происходило на мясном рынке губернии, монопольным правом на который владел скотопромышленник жар (а в народе — жир) Савельев, выпускавший на своих заводах всевозможные колбасы, сосиски, котлеты, паштеты, в общем, поставлявший в магазины страны всё, в чём когда-то текла и бурлила живая кровь.

Славка трудился грузчиком на одном из огромных перевалочных бандуринских складов. Плюс такой работы заключался в том, что она не зависела от сезона — просто летом грузили и на приём, и на раздачу, а зимой только на раздачу. Лучшее место в его положении найти было трудно. Сам он, по крайней мере, о таких местах не слышал. Разве что грузчикам у того же жар Савельева жилось и работалось так же спокойно, да ещё мяса они ели не в пример поболе всех прочих «белых».

* * *

— Так ты фермер? — спросила «утопленница» и перевернулась на бок, подперев голову рукой.

— Фермер господин жар Бандурин, — Славка постепенно втягивался в разговор. — А я так… чернорабочий.

Вдруг он подумал, что откровенное дружелюбие «русалки» может быть вызвано тем, что она до сих пор не поняла, с кем имеет дело. И хотя его запястье с белым браслетом не заметить было трудно, он, чтобы уже окончательно поставить все точки над «ё», поднял правую руку и вяло помахал ею:

— Я… вот…

На «русалку» его откровение не произвело совершенно никакого впечатления.

— Да вижу я, что ты «вот», — она тоже подняла руку и, передразнивая Славку, несколько раз качнула ею из стороны в сторону, заставив золотую молнию судорожно метаться по своему запястью. — А я вот…

Славка вновь потупил взор.

— Да ладно тебе, — хмыкнула она. — Думаешь, я «бинтов» никогда не видела? Нашёл чем удивить. Урождённый или люстрант?

Говорить на эту тему Славка не хотел, но и промолчать несмел.

— Отца посмертно обвинили, а мня прицепом… — хмуро ответил он, надеясь, что «русалка» поймёт его состояние и не будет развивать тему.

— Посмертно? — протянула она. — А у меня мама умерла два года назад.

— Моя умерла, когда мне было четыре, — на автомате парировал он.

И тут же пришла мысль, что их разговор превратился в глупую игру, в которой играющие меряются своими бедами. Славка ничем таким мериться не хотел, хотя в этом противостоянии у него было неоспоримое и подавляющее преимущество — «золотые», у которых всего было в переизбытке, вчистую проигрывали «белым» по части несчастий!

Он смущённо замолк.

И всё-таки этот разговор немного успокоил его. Главное, в чём он смог убедиться, «золотой» девчонке его статус был совершенно безразличен. Обычно на «белых» реагируют куда как выразительней…

* * *

Как-то он бегал смотреть, как выселяли семью люстранта Попова, который оклеветал почтенных сударей: Дениса жар Гаврилова — хозяина торговой сети «Полюшко», где сам Попов работал на должности заведующего складом, и деревопромышленника Степана жар Лескова-Дёмина.

Истории, придуманные этим псевдоборцом за справедливость, были настолько идиотскими, что только такой же идиот мог в них поверить. И ладно бы неугомонный конспиролог просто трепал языком о своих болезненных фантазиях, но ему хватило ума написать обо всём в газету. А когда из редакции пришёл ответ: «По данным вопросам обращайтесь в суд», то он не придумал ничего лучшего, чем так и поступить.

На суде Попов утверждал, что сударь жар Гаврилов договорился с коммунальщиками, чтобы те зимой во время самых лютых морозов на несколько дней отключали отопление в целых кварталах города. Целью этой диверсии, по версии завскладом, была стимуляция продаж электронагревательных приборов в хозотделах универсамов «Полюшко». Попов клялся, что электронагреватели в больших количествах поступали на склады аккурат перед очередными отключениями.

Стоит ли говорить, что назначенная судом проверка никакой взаимосвязи между авариями на теплоцентрали и увеличением поступающих в сезон холодов на склады «Полюшка» электронагревателей не выявила?