Враг неведом - Владимир Анатольевич Тимофеев

и Пол Мерфи, ни остальные работники станции так и не узнали о том, что похожие катастрофы произошли и на других АЭС «ЭДФ Энерджи». Кто-то погиб от ударной волны, кто-то чуть позже — от полученной радиации, кого-то просто завалило обломками… Пыль, насыщенная радиоактивными изотопами, поднялась на высоту около полутора миль. Ветер понес смертоносное облако на юг и юго-восток, на земли, которые условно выжившие ещё продолжали считать территорией Соединенного Королевства…

* * *

Группа экспертов выехала из Центра ровно в девять пятнадцать. Алексей даже удивился. Ученые мужи на подобные выезды всегда собирались через пень-колоду. Кто-то на десять минут опоздает, кто-то на двадцать, а кто-то вообще — перепутает и место, и время… Сегодня всё было по-другому. Видимо, потому что гражданские в группе уже отсутствовали как класс. Погоны теперь носил каждый, и начинать службу с взыскания никому не хотелось. Плюс цель нынешнего выезда заметно отличалась от всех предыдущих…

Добираться до Щукинской пришлось через МКАД, с мигалками и матюгальниками. Колонна из четырех «Тигров», трёх БТР и одной «буханки» пробивалась через заторы и пробки с грацией беременного бегемота. Никакого полицейского или ВАИшного сопровождения — только своими силами.

Дороги оказались забиты напрочь. Потоки не успевших выехать за город дачников слились с теми, кто уже начал «что-то подозревать», и все основные трассы встали, как говорится, намертво. Кое-где народ уже штурмовал магазины, а власти, в условиях информационного голода, ничего серьезного пока не предпринимали. Впрочем, всем было понятно, что сарафанное радио скоро разнесет вести по всей Москве, и действовать на опережение станет гораздо труднее. Чтобы этого не случилось, требовалось, в первую очередь, понять, что всё-таки произошло, и только потом реагировать по полной программе и с нужной степенью адекватности. Наломать дров легко. Управлять хаосом намного сложнее…

Легче стало, только когда машины вывернули на Волоколамку. Из центра движения практически не было. Почему, Алексей понял, когда добрались до канала имени Москвы. На въезде в тоннель стояли кордоны. Дальше — больше. Трифонову даже показалось, что в этот район стянули практически все наличные силы полиции, МЧС и Росгвардии. На пути к объекту колонну останавливали и проверяли шесть раз. Никто, впрочем, не возмущался — ситуация обязывала. К площади Академика Курчатова подъехали, когда часы показывали половину одиннадцатого.

То, что они прибыли в конечную точку, Алексей понял не сразу.

Площадь просто отсутствовала. Не было ни дорог, ни асфальта, ни припаркованных автомобилей, ни памятника покойному академику, ни административного здания, ни КПП, ни окружающего Курчатник забора с колючей проволокой… На месте бывшего Института Атомной Энергии шумел девственный лес…

— Хренасе баян… — пробормотал находящийся за рулем «буханки» сержант.

— Разговорчики, — беззлобно бросил сидящий рядом полковник.

Перед выездом его представили как руководителя группы, но фамилию Трифонов не запомнил. Просто вылетело из головы.

Захлопали дверцы машин. Эксперты один за другим выбирались наружу.

— Капитан Степанцов, — подскочил к полковнику какой-то военный.

— Полковник Фёдоров. Особая группа.

— Я знаю, товарищ полковник. Нас предупредили. Химзащита уже отработала. Прямой опасности нет.

— Ясно, — кивнул начальник и развернулся к машинам. — Товарищи эксперты! Действуем по плану четыре. Периметр шесть километров, контрольных точек — двенадцать, на каждую по тридцать минут. Движемся против часовой стрелки. Внутрь зоны углубляемся не дальше ста метров и только в сопровождении охраны. В случае малейшей опасности сразу отходим к броне. Не хочу пугать, но карательные меры при нарушении этих требований последуют незамедлительно. Перемещение между точками только на БТРах и «Тиграх». Всем всё понятно?.. Тогда приступаем…

Работа оказалась привычной и не особенно сложной — накладываемые ограничения, с одной стороны, вызывали досаду, с другой, облегчали жизнь — не требовалось ничего придумывать, всё отражалось в регламенте.

Экспертов в группе было всего шестеро: двое биологов, химик-материаловед, физик, геолог и управленец-механик. Последний откровенно скучал: ни машин, ни источников чудо-энергии, ни загадочных механизмов в лесной чаще не обнаруживалось. Нечто похожее происходило и с химиком: товарищ брал пробы воздуха и воды, но судя по скептическому выражению лица, отыскать в них что-нибудь интересное не надеялся. Примерно тем же занимался специалист по недрам: собирал валяющиеся тут и там камни, измерял сейсмику, осматривал земляные срезы, искал места для будущих скважин.

А вот биологи отрывались по полной. Флора и фауна в зоне заметно отличались от привычной большинству жителей России. Да, наверное, не только России, но и вообще — Земли. Трифонов, по крайней мере, никогда не встречал ничего похожего. И хотя сам он в науках о живой природе разбирался гораздо хуже, чем в физике-математике, но все равно чувствовал: ребятам действительно повезло, материала хватит на пару десятков докторских. Кусты, деревья, трава — всё это казалось не то чтобы совершенно чуждым, но, в любом случае, инородным, словно его принесли сюда мановением волшебной палочки из тех мест, где никогда не ступала нога человека.

Такой лес вполне подходил для какой-нибудь сказки, не хватало лишь былинных богатырей, Змеев Горынычей и говорящих волков. Хотя живность в зоне, безусловно, присутствовала, пусть и некрупная. Маленькие зверьки, снующие в травяных зарослях и чем-то похожие на обычных мышей, прячущиеся среди древесных корней ящерицы, мелькающие в листве «белки», невидимые пичуги, громко чирикающие при приближении чужаков, роящаяся тут и там мошкара… Насколько она кусачая, выяснить не получилось. Перед выходом всем выдали спецрепеллент, и чужих «комаров» он отпугивал не хуже, чем аналогичных отечественных. Оно и к лучшему. Отвлекаться на укусы летающих насекомых, не важно, своих или пришлых, желания не было…

Судя по показанному Лобановым списку, подобных зон на карте России насчитывалось уже около сотни. Они появились одномоментно, в три часа по Москве. По большинству из них точные сведения отсутствовали, имелись только предположения. К восьми утра удалось выяснить, что так же, как и Курчатник, исчезли все российские атомные электростанции, хранилища отработанного ядерного топлива и примерно половина других предприятий отрасли. Кроме того, пропала связь со всеми подразделениями РВСН и складами спецбоеприпасов, включая базы подлодок и отдельные аэродромы… Туда уже были направлены спецгруппы Минобороны, но информацию от них в ЦИАНТ пока не передавали. Только общие данные и кадры воздушной разведки, на которых лишь лес, степь, вода и — никаких признаков цивилизации…

В плане исследования Московская зона оказалась самой удобной. Всё под боком, изучай — не хочу. Довольно скоро стало известно, что она представляет собой практически идеальный круг диаметром около двух километров. Граница четко прослеживалась по окружающей зону застройке. Дороги, заборы, здания, зеленые насаждения, линии передач, надземные и подземные, тоннели метро, машины… Всё, по чему прошла невидимая линия, отделяющая зону от города, оказалось словно разрезанным. Разрезанным ровно и гладко, как скальпелем. Что находилось внутри — исчезло. Что было снаружи — осталось, превратившись местами в какие-то фантастические «инсталляции». Многоэтажный дом без угла, автомобиль, которому «откусили» багажник, фонарный столб, разрезанный вдоль и идеально «отполированный» по поверхности среза….

В двух местах, где проходила газовая магистраль, возникли пожары. Их потушили достаточно быстро, но информация успела проскочить в ночных новостях. Потом, конечно, на все поступающие с места события данные поставили жесткий «фильтр», но, как известно, шила в мешке не утаишь, поэтому слухи начали постепенно распространяться. Единственное, что могли им противопоставить на первом этапе — это не опровергать всё с ходу, а, наоборот, формально поддерживать и добавлять в информацию элементы абсурда. Типа, «Курчатовский институт взорвался, и на его месте возникла огромная яма глубиной пять километров. Или 'в районе Октябрьского поля бегают динозавры и мамонты»… Принцип простой: пусть лучше смеются, чем паникуют.

Тем не менее, люди паниковали.

И в этом заключалась основная проблема.

По самым скромным подсчетам, в районе Курчатника пропало без вести пять тысяч человек. Около четырехсот — те, кто непосредственно находился на территории Института, остальные — жители близлежащих домов, коммунальные служащие и просто «проходящие мимо». На оцепление района бросили все имеющиеся под рукой силы и средства. Первые инженерные заграждения появились уже в половине четвертого, бронетехника — в четыре пятнадцать. Работа осложнялась постоянными обрывами коммуникаций, поступлениями воды в тоннели метро и необходимостью