Свидание у Средиземного моря - Ксения Беленкова

– Вот до чего людей доводит Интернет! – раздухарилась Мира. – Парней в других странах заводят…

– Да погоди ты, – осадила ее Лиля. – Дай Ане все по порядку рассказать.

И Аня поведала сестрам всю свою историю. Впервые кто-то узнал про ее отношения с Цимесом. Впервые она выворачивала душу, постепенно подходя к невеселому финалу этой загадочной и, наверное, романтичной истории. Сестры слушали ее, не перебивая. Лиля все чаще вздыхала, а Мира на всякий случай залепила рот ладонью – чтобы не сказануть лишнего.

– И теперь я не знаю, что делать. – закончила свой рассказ Аня.

Она смотрела на сестер, рассчитывая найти поддержку, но они отводили глаза. Кажется, все было еще хуже, чем она думала: друг из Интернета поиграл с ней и пропал. На какое чудо еще можно было надеяться в ее ситуации?..

– А вдруг это был он? – горячо зашептала вдруг Мира.

– Где? Кто? Когда? – не поняла Аня.

– Ну, тот, с цветком, – продолжала Мира. – Представляешь, он каким-то образом выследил тебя и теперь будет появляться неожиданно. Дарить подарки! А потом признается в любви…

– Выдумщица, – кинула в сестру подушку Лиля.

– Ну и что, – фыркнула Мира. – Зато ты у нас реалистка. Да еще и пессимистка. Все видишь в черном свете. Потому у тебя с Натаном и не сложилось.

Мира прикусила язык, видимо, поздно сообразив, что уколола сестру слишком больно. Лиля слезла с Аниного дивана и без слов залегла на свою кровать, с головой накрывшись одеялом.

– А кто такой этот Натан? – осторожно поинтересовалась Аня, уступая любопытству.

– Ну, они встречались, – Мира кивнула на кровать сестры. – А теперь вот не встречаются больше…

– Почему? – практически без звука, лишь губами, спросила Аня.

Но Лиля вдруг выскочила из-под одеяла, распрямилась и зашипела:

– Потомушшшто! – лицо ее было красное, наверное, под одеялом не хватало воздуха. – Ему нравятся девушки, которые служат в армии. Таскаются в тяжелых ботинках, да к тому же с оружием наперевес. Пусть с такой и встречается!

– Лиля выбрала для себя альтернативную службу, – пояснила Мира. – Папа с мамой ее поддержали. А по мне, так лучше изучать военное дело, чем шататься по больницам. Шерут леуми для неженок!

– Что? – не поняла Аня.

– Шерут леуми, – повторила за сестрой Лиля. – Альтернативная служба, которую я выбрала вместо армии. В Израиле девушки тоже служат, только нам можно не ходить в армию, а заниматься другими полезными делами на благо страны. Вот родители пытаются стать правоверными иудеями, может, я тоже верующая и решила соблюдать все обряды? Может, я не хочу служить в армии по религиозным соображениям? Натан должен был уважать мой выбор, а не насмехаться над ним…

– А ты и правда – по религиозным? – спросила Аня.

– Да она просто трусиха, оружия боится! – ляпнула Мира. – А прикидывается святошей.

– Я бы, наверное, тоже испугалась, – Аня осторожно присела на уголок Лилиной кровати, – и армии, и религии – это сложная штука. А еще больше я боюсь серьезных отношений с ребятами. Может, поэтому и нашла себе в Интернете какого-то безликого иностранца…

И тут Лиля почему-то обняла Аню, уткнула свой острый нос ей прямо в шею и расплакалась как маленькая.

– Прости, прости меня, – накинулась на сестру с другой стороны Мира. – Это все я виновата, язык мне надо отрезать…

Они все плакали и плакали, но за окном пошел дождь и смыл этот день в ночную тьму.

В пятницу с самого утра дома установилась загадочная атмосфера, все будто готовились к чему-то важному, торжественному. Кухня не пустела, тетя Маша все время что-то готовила, и запахи по квартире разносились очень аппетитные.

– Вы ждете вечером гостей? – спросила Аня.

– Если только соседи зайдут, – ответила тетя.

– Кажется, вы целый полк решили накормить, – удивлялась Аня, осматривая фронт приготовлений.

– Это нам на весь завтрашний день, – сообщил дядя. – Девочки, хватит лентяйничать. Подключайтесь!

Но Аня прежде чем помогать по хозяйству, мечтала подключиться лишь к Интернету. Ничто не может заставить девчонку пятнадцати лет от роду перестать надеяться и верить – а что если Цимес по-прежнему ждет ее? И сейчас все доходчиво и ясно объяснит: например, у него внезапно сломался компьютер. Или от волнения он нажал не на ту кнопку и вышел из аськи. А потом вдруг возникли неотложные дела, и вернуться никак не получилось. Зато теперь он караулит ее у компьютера, мечтая выпросить прощение за оплошность. Комната Миши, по счастью, оказалась пуста. Аня вошла в свою аську и долго ждала, пока она загрузится. Сердце стучало куда-то в подбородок, и в тихой комнате это биение казалось оглушительным. Цветочки в аське начали зеленеть: Аня видела своих одноклассников, друзей по даче, дворовых приятелей. Все они были дружелюбно-огуречные, готовые к общению. Лишь значок Цимеса продолжал краснеть, как помидор. Зачем-то Аня вывела их переписку на экран и сама покраснела от стыда. Все последние сообщения висели от нее: вот и безответная просьба о встрече, которую хотелось стереть, выдрать из окошка. Но было поздно. Аня уже подумывала удалить невыносимый молчаливый контакт Цимеса, когда в комнату заглянул Мишка. Тогда она разом отключила аську и попыталась изобразить невинную физиономию.

– Помогать идешь? – кинул брат и снова скрылся в коридоре.

На кухне приготовления уже шли полным ходом.

– Садись резать «Оливье»! – Мира пододвинула доску и нож. – Отвлекайся, давай.

– Не появился? – шепнула Лиля.

– А ты не видишь? – Мира скопировала Анино печальное лицо.

– О чем вы там сплетничаете? – возмутилась тетя Маша. – Я ничего не слышу…

– Мы про салат, – подмигнула Лиля. – Учим Аню делать «Тапухей Адама».

– Что? – Аня по-новому взглянула на картофелину, которую только что начала с прискорбием рубить.

– «Тапухей Адама» – так евреи называют картофельный салат. По-вашему, «Оливье», – объяснила тетя. – А я сейчас курицу в духовку поставлю.

– Ну что, мои красавицы готовятся к трапезе? – в кухню снова заглянул дядя. – Сеудат шабат – дело святое!

У Ани уже голова шла кругом от всех этих непонятных слов, но было в этом что-то необыкновенное, будто ты подглядываешь в замочную скважину за чем-то большим и таинственным. Любопытству и азарту нет предела. Вот мелькнула одна часть, а вот совсем другая – и не сложить пока картинку целиком.

– Сеуда… чего? – спросила она.

– Сегодня вечером нас ждет Шабатная трапеза, – сказала тетя, разделывая курицу. – Это так чудесно, тебе обязательно понравится!

Аня вместе с сестрами продолжала резать овощи для салата, тетя Маша готовила курицу к запеканию. А дядя Лева расхаживал по кухне и, кажется, горел сильнее плиты. С пылом и жаром он рассказывал о предстоящем празднике. О том, как повезло евреям, у них торжества случаются не пару раз в год, а каждую неделю. Шабат – день отдыха: время, когда человеку стоит подумать о Создателе. Каждую субботу правоверные иудеи ровным счетом ничего не делают. Нельзя готовить, шить, писать, да и вообще отдавать себя какому-либо физическому или творческому труду. В шабат запрещено что-то менять или создавать – вот так штука! И Аня подумала, что, пожалуй, ей не позволят зайти в Интернет, да оно и к лучшему, что лишний раз нервы мотать? Всю субботу дядя предлагал думать о важном, глубоком и прекрасном, чем в будни вроде как и заняться некогда.