Женщины-легенды. Сильный слабый пол - Ольга Соломатина

Хотя Ясон и добыл золотое руно, его несчастьям закончиться было не суждено. Случилось так, что уже далеко от берега Медея в полной мере проявила весь ужас своей колдовской натуры. Рассерженный царь послал в погоню за «Арго» свою армаду, и, когда царские корабли оказались достаточно близко, Медея завлекла своего брата на борт судна и околдовала его. Медея, без труда убив брата, расчленила тело жертвы. Затем всякий раз, когда корабли армады слишком близко подплывали к «Арго», Медея кидала в море часть тела своего брата, вынуждая убитого горем отца останавливать корабли, вылавливать из воды останки для последующего захоронения. Воспользовавшись этим отвлекающим маневром, Ясон сумел выйти из окружения и бегством спастись от врагов.

Персонажи классической мифологии Медея и Цирцея не имеют прямого сходства с Богиней-Матерью ранних культур. Их культ сохраняет определенную двойственность, сочетая добро и зло, что всегда являлось отличительной чертой женского божества. Римляне и греки поклонялись богиням, полнее отражавшим первоначальный мифологический замысел, а некоторые обряды, совершаемые в честь таких божеств, имели признаки относящегося к более позднему периоду шабаша ведьм. В 204 году до нашей эры в Риме на Дворцовом холме был построен храм в честь богини-матери Кибелы. Уроженцев древнего царства Фригии привозили в Рим, чтобы они выступали в роли жрецов. В ритуальном действе принимали участие только мужчины, одетые как женщины и носившие длинные волосы. Они выражали преклонение перед богиней, предаваясь разнузданным пляскам, продолжавшимся до тех пор, пока участники не падали в изнеможении на землю.

...

Аналогичные формы приняло поклонение богам в Греции – самым ярким примером тому служат обряды в честь бога Диониса. Однако более типичными для того времени были величественные Элевсинские мистерии, совершаемые в честь богини плодородия Деметры, сестры Зевса, царя богов. Посвященные Деметре обряды следовали традиционной схеме, естественному циклу смерти и возрождения, связанному с периодом вегетации растений.

Из всех божеств античной мифологии богиня Луны, которую римляне называли Дианой, а греки – Артемидой, наиболее ярко ассоциировалась с колдовством. Эта богиня слыла покровительницей плодородия и целомудрия, а также охоты. Она путешествовала в одиночестве, ее любимым занятием была погоня, она редко занималась массовым убоем. Но все же и этот образ имел темную сторону. Прекрасная, но холодная, она прославилась тем, что обращала потенциальных поклонников в дичь. Однажды охотник по имени Актеон случайно увидел ее, купающуюся обнаженной в лесном источнике. Желая наказать его, богиня превратила охотника в оленя и натравила на него его же охотничьих собак. Собаки уже почти разорвали Актеона на части, когда сотоварищи по охоте завершили дело, сразив его стрелами.

Диана (Артемида) обладала способностью изменять свою сущность и облик. Например, иногда она отождествлялась с грозной трехглавой Гекатой, и в этом обличье ее супругами бывали злобные, совоподобные создания, известные как стриги – кровопийцы с огромными головами и клювами, цепкими когтями и омерзительными желаниями. Стриги летали по ночному небу в поисках оставленных без присмотра младенцев, а когда обнаруживали их, то вспарывали своим жертвам животы и жадно набрасывались на внутренности. Как гласило предание, с приходом утра стриги принимали облик кажущихся безобидными старых женщин.

Похоже, поверье о стригах возникло у раннегерманских народов Северной Европы и прочно укоренилось в Римской империи времен Иисуса. Древнеримский поэт Овидий описывал, как не подпустить этих пожирающих детей демонов, коснувшись перемычек дверей и порога детской веточкой земляничного дерева и положив у окна побег колючего боярышника. Но самое важное, советовал Овидий, – это предложить ненасытным ведьмам-птицам что-нибудь взамен младенца, например, внутренности молочного поросенка, приговаривая: «Птицы ночи, пощадите жизнь ребенка. Юное животное, принесенное в жертву, умирает вместо дитя».

Через несколько лет римский лексикограф Фестус в труде, посвященном значениям слов, дал формальное определение: «Стрига – это женщина, занимающаяся колдовством и именуемая летающей женщиной». Но римское право не обращало внимания на подобные создания, и никто никогда не был осужден за то, что являлся птицей-колдуньей.

Что действительно волновало власти – по этому имелось установление в римском праве, – так это различие между белой и черной магией. Римляне знатного происхождения считали первую приемлемой, последнюю они карали так же, как и любое гражданское правонарушение, причинившее вред человеку или имуществу. Существовало важное исключение: любой акт очевидного колдовства, который создавал угрозу Римскому государству или благополучию императора, встречал быстрые и решительные ответные меры. Например, когда в общественной купальне был замечен неистово жестикулирующий и повторяющий греческие гласные молодой человек, который пытался избавиться от желудочного спазма, власти испугались, что он, возможно, творит заклинания против императора. Задержанного пытали и казнили. Вероятно, жестокое обхождение с вредоносной магией, предписанное в римском праве, заложило основы преследования мнимых ведьм в средневековой Европе. Однако массовые облавы и сожжение ведьм на кострах последовали только через тысячелетие.

Вплоть до падения Римской империи именоваться колдуньей в Европе означало лишь использовать колдовские приемы – достаточно распространенное занятие. Колдуны жили в большинстве общин; они обладали магическими силами, которые, согласно поверьям, позволяли достичь практических целей, например, обеспечить плодородие полей или превосходство над врагами.

Несмотря на то что колдуны, возможно, временами пытались использовать и злых духов для достижения подобных целей, существует мало свидетельств того, что они почитали демонов, как впоследствии утверждала католическая церковь. Раскопки мест погребения в Северной Европе показали, что колдовство на континенте возникло в давние времена – и, как представляется, повсеместно.

В дальнейшем (об этом свидетельствует история) колдуньи варили приворотные любовные снадобья, предлагали заговоры и амулеты для защиты от телесных ран и использовали магические средства для исцеления болезней. Например, согласно староанглийскому рецепту, для выведения бородавок требовалось смешать «слюну собаки с кровью мыши» и смазать смесью пораженное место. Колдуны стряпали «приятный напиток от душевных болезней» из кошачьего котовника, полыни, лупина, редьки, фенхеля обыкновенного, кошачьей мяты, колдовской травы и иных трав, которые настаивались в крепком эле. Этот состав, известный от начала христианской эры, включал частицу самой религии. «Прочитай нараспев над напитком двенадцать месс и дай пациенту выпить его. И скоро ему станет лучше», – советовал колдун.

С древнейших времен хорошо известно, что незримая «сила» колдуна включает две стороны – свет и тьму, милосердие и зло, – как и у великого множества мифических колдуний. Северные народы обращались к колдовству, желая улучшить свое положение за счет соседей или просто дать выход гневу. Стремясь отомстить за реальное или воображаемое зло, жрецы древних германских племен лепили фигурки своих врагов из теста или воска, погружали их в воду, втыкали в них иглы или бросали их в огонь в надежде, что отождествленные таким образом жертвы утонут, получат увечья или изжарятся. А англосаксы расправлялись со своими противниками, повторяя вслух заклинание, которое должно было вызвать постепенное усыхание обидчика, до тех пор, пока тот не станет не более «безымянной кости чесоточного клеща».