Мальчишник по-новогоднему - Екатерина Руслановна Кариди

от сердца. Ей почему-то не хотелось ни с кем делить даже в воспоминаниях день, проведенный с этим человеком. Хотя, казалось бы, откуда взяться такому ревнивому собственничеству.

«Стыдись, Анастейша», — сказала она себе.

А вслух спросила, понизив голос:

— Но кому же?

Девушка уставилась на нее расширенными от волнения глазами и проговорила:

— Вы поймете сами.

Хотелось воскликнуть, но как?! Однако девушка прижала палец к губам и быстро удалилась.

Вовремя. Потому что со стороны холла послышался голос Гюлли:

— Госпожа? Госпожа, где ты?

— Я здесь, — ответила Анастейша и вышла в холл.

Гюлли встретила ее приветливой улыбкой и поманила к себе. Несколько шагов до ажурной двери, несколько по коридору, а потом все незаметно истаяло, окружив ее молочно-опаловой дымкой. Сработал портал.

Время вышло.

***

Странно было после всего ощутить себя дома в своей спальне. В том самом бальном платье и в той самой белой шубке, в которых она ехала с Ником на Новогодний праздник в Департамент Магии. Даже прическа не растрепалась, и диадема была на месте. Анастейша взглянула на себя в зеркало и потерла лоб. А потом присела за туалетный столик, повертев стоявшую на нем маленькую серебристую елочку.

Шесть часов из не ее жизни, которые она запомнит на всю жизнь.

Потом разжала ладонь и стала рассматривать блестящую веточку жасмина. А с этим как быть? Аккуратно положила на стол. Встала и уже хотела переодеться. Часа два у нее на сон есть, можно было бы лечь спать. Но она так и не могла понять, что ей теперь делать, спать, принять ванну или идти на кухню, варить себе кофе?

Кофе.

Ей надо было привести в порядок мысли, а все остальное можно сделать потом. Анастейша тихо выбралась из спальни. Веточку жасмина она захватила с собой.

Новогодняя ночь подошла к концу, и семейный особняк Биглофф уже спал. Но город по-прежнему сиял огнями. Высокая живая елка стояла в гостиной, гирлянды, серебристый дождик и мишура. Там пахло хвоей, праздником, а в большой семейной кухне было тепло и уютно, и вкусно пахло домом. Девушка усмехнулась, как будто ничего и не было этой ночью.

И пошла включать кофе-машину. Только вытащила банку с кофе, раздался сигнал.

Кто-то запросил доступ в дом. Кто? Она невольно вздрогнула, чуть не выронив банку с кофе. Включила маленький техно-магический кристалл, у дверей особняка высветился ее жених — Николас Мейнц.

— Входи, Ник, — открыла она доступ в дом. — Я на кухне.

А у самой в смятении заколотилось сердце и руки залились холодом. Очень глупо, но эта тайна как будто стояла между ними. Не прошло и минуты, как Ник показался в дверях. Худощавый и жилистый. Красивый в своем смокинге. Серьезный.

Взгляд… Она не знала, что видит в его глазах.

— Хочешь кофе? — спросила и стала возиться с кофе-машиной, потому что просто не могла на него смотреть.

— Хочу, спасибо, — проговорил он, подошел вплотную и встал за спиной.

Кофе просыпался.

— Какая я неловкая, — покачала головой Анастейша.

Смятение становилось только больше, и тут он осторожно взял ее за плечи и повернул лицом к себе.

— Как ты? — спросил серьезно.

Не выдержала. Не выдержала того, чего не могла прочитать в его взгляде. Слезы стали наворачиваться на глаза. Николас глухо выругался и сжал ее плечи.

— Ана… Что?!

— Ничего. Просто подожди, я должна сказать, — она смотрела на его черную бабочку и старалась дышать ровно. — Знаешь, я познакомилась с одним человеком… Но ты не подумай, мы с ним разговаривали, и только… Но, я хочу, чтобы ты знал. Он подарил мне на память сувенир. Вот.

Она разжала ладонь и показала ему свое тайное сокровище. Ник так странно дернулся, а потом резко прижал ее к груди крепко-крепко. И выдохнул в макушку:

— Так это была ты?

Анастейша сначала не поняла, но когда Николас вытащил из-за пазухи свою половинку веточки, рассмеялась от облегчения. А он стирал с ее щек слезинки и смеялся тоже.

— Подумать только… — всхлипнула она. — Ник, это был ты. Ты…

Однако минута прошла. И она уже стукнула его кулаком по плечу и прищурилась.

— Николас Мейнц! Что это ты там делал? С этими девицами! М?!

А глава Департамента Магии мрачно усмехнулся и проговорил:

— Вот этот вопрос я собираюсь сейчас задать его величеству! Какого черта он заслал черт-те куда мою жену!

***

В тот момент у Николаса Мейнца руки чесались за такую идиотскую проверку не только заклинанием приложить, но и физиономию его величеству Густаву Фредерику начистить.

Отодвинул Анастейшу в сторону и уже хотел выйти, но тут она тут же уцепилась за него:

— Подожди! Я с тобой!

Глава 7

В Департамент Магии они добрались быстро, не стали никого будить, чтобы открывать домашний портал, Николас был на своем авто. Пожалуй, так вышло даже лучше, после всего пережитого им хотелось хоть ненадолго остаться только вдвоем. Но и разборка с его величеством была делом безотлагательным.

А Новогодний праздник уже сходил на нет, но оставались еще упорные, кому хотелось встретить рассвет, а потом еще попробовать специальный утренний бодрящий коктейль, который тут подавали только в Новогоднюю ночь только после восхода солнца. Зал все так же сиял огнями, музыка гремела, а его величество Густав-Фредерик обретался у высоченной наряженной елки.

Король улыбался и, уперев руки в бока, посматривал в зал. Но их он пока не видел. У Анастейши комом в груди смешались обида, невольное восхищение этим бесшабашным львом и жажда мести. А Ник остановил ее и отвел в сторонку.

— Прошу тебя. Подожди, я хочу сначала сам с ним поговорить.

Она посмотрела на серьезно хмурившегося жениха и согласилась.

— Постой тут, Я ненадолго.

Оглянулся и вдруг застыл, зацепившись за что-то взглядом. Анастейша обернулась, к ним спешили парни из его «великолепной пятерки» Гастон, Марко, Анхель и Петер. Подошли, блестя глазами на Анастейшу, все четверо поздоровались:

— Привет.

Переглянулись с Ником, здоровяк Гастон проговорил:

— Мы искали тебя.

С намеком, что, мол, надо поговорить. Но у Николаса сначала было другое дело.

— Парни, побудьте здесь, я скоро, — сказал он.

И пошел к елке, возле которой прохаживался его величество. Николас был настроен серьезно и собирался потребовать у Густава-Фредерика объяснений. Тот хоть и улыбался, но во взгляде короля угадывалась странная горечь.

— Вернулся, Мейнц? — спросил король со смехом.

— Как видите, ваше величество, — сухо ответил Николас.

— Хммм? Мы уже не на ты? Ну ладно… Неужели не понравилось? Мог бы хотя бы поблагодарить, — насмешливо бросил король.

— За что благодарить? За