Чаровница - Кристина Брук

Она осторожно двинулась вперед, обходя вещи, стоявшие на полу. Перед ее мысленным взором возникла примитивная схема расположения помещений, набросанная по ее просьбе подкупленным слугой. Вот лестница для слуг, далее – коридор, который вел в гостиную, где должно было состояться собрание членов клуба. Рядом с гостиной располагалась небольшая комната, наподобие подсобного помещения. Вот тут-то и собиралась укрыться Сесили: отсюда, по словам слуги, можно было подслушать разговоры между членами клуба и даже кое-что подсмотреть.

Дверь в эту комнатку оказалась слегка приоткрыта. Сесили прислушалась – все было тихо и спокойно. Ей это показалось немного странным: она надеялась услышать отдаленный гул голосов, стук посуды, звон стекла. Осторожно она заглянула внутрь.

Вдруг чья-то сильная рука обхватила ее за плечи, а другая сжала рот. Сесили испуганно и глухо вскрикнула и рванулась в сторону. Тщетно! Схватившие ее руки крепко прижимали к чьей-то мужской груди. Над ее ухом сочный, очень приятный мужской голос насмешливо произнес:

– Наконец-то, а то я уже заждался.

Сесили буквально окаменела. Черт побери того слугу. Проклятый обманщик!

Все складывалось слишком гладко и подозрительно легко, разве не так? Но даже в самых мрачных предположениях она не могла додуматься, что слуга, которому она доверилась, которому так щедро заплатила, способен на двойную игру!

Впрочем, слуга, может быть, ничего не сообщал герцогу, а виной всему, если не врут слухи, всеведение герцога.

Кроме того, герцог удивил ее своей силой.

Все это промелькнуло в сознании Сесили буквально в одно мгновение. Она попробовала вырваться, но не тут-то было. Несмотря на все ее попытки – она пихала его локтями, била каблуками по ногам, – ее положение оставалось прежним. Если бы ей удалось вырваться, она надеялась, положившись на резвость своих ног, убежать от него. Сесили обожала играть в пятнашки, когда была девочкой, и еще не разучилась быстро бегать. Тем более в целях маскировки сегодня на ней была мужская одежда, а бегать в брюках было несравненно удобнее, чем в длинных юбках.

Держал он ее крепко, но не грубо, но все равно это было невыносимо. Словно играючи, он увлек ее за собой в ближайшую комнату, которая оказалась вовсе не смежной прихожей, а библиотекой. Поблизости не было не только видно, но и слышно членов «Прометеева клуба».

В библиотеке он отпустил Сесили. Шумно втянув в легкие воздух – доступ последнего туда был несколько затруднен, – она круто развернулась.

Перед ней стоял сам Ашборн.

Высокий, темноволосый – но не это привлекло внимание Сесили в первый момент. Больше всего ее поразили его губы, твердо и красиво очерченные, в которых проглядывали, удивляя своим сочетанием, непреклонность и чувственность. Его ясные глаза оглядели ее с ног до головы, отчего по спине Сесили побежали мурашки – вовсе не от страха, а от другого, необычного и скорее приятного ощущения. Ашборн повернулся, не спеша прошел к дверям и запер их.

Обернувшись, он насмешливо посмотрел на гостью. Однако Сесили была не из пугливых. Скрестив на груди руки, она вызывающе взглянула на него в ответ.

Показав ключ, Ашборн произнес:

– Мера предосторожности, не более того, – и опустил его к себе в карман.

Выражение его лица несколько смягчилось: оно уже не внушало опасений, и, по всей видимости, Сесили больше не угрожало насилие. Судя по всему, использование физической силы на этом закончилось. Впрочем, успокаиваться было рано. Во взгляде герцога проскальзывало нечто такое, что настораживало и смущало Сесили. Впервые за весь вечер она как никогда ощутила облегающую, обтягивающую выразительность мужского наряда, подчеркивающего женственность ее форм. Съехавший набок парик в результате их борьбы лишь усиливал ее нервозность.

Широкоплечий, мускулистый, стройный. В его высокой фигуре, в резких чертах его лица не было ни малейшего намека на несерьезность и тем более легкомысленность. Темного цвета одежда, никаких украшений и драгоценностей – все это подчеркивало данное впечатление.

Крючковатый нос, широкие скулы и глаза… удивительные золотистые глаза, в которых плясали огненного цвета точки, а вокруг – длинные пушистые ресницы. Глаза, как у кошки, точнее кота, спокойного, уверенного в себе и одновременно готового к прыжку, нападению. Сесили стало любопытно, светятся они в темноте или нет.

– Снимите парик, – произнес Ашборн.

Это было не повеление, не требование, но в мягкой выразительности проглядывалась пугающая непреклонность, которой лучше было не препятствовать.

Конечно, он понимал, кто перед ним. Не слуга и не паж, а переодетая мужчиной женщина. Ни ночь, ни одежда не могли скрыть этого. Если у него и могли быть какие-то сомнения, то они, безусловно, рассеялись во время их короткого столкновения.

От его слов и многозначительного взгляда у Сесили мурашки побежали по коже. Небрежно пожав плечами, она сняла парик и положила его на стол.

В его взгляде проскользнула то ли насмешка, то ли укоризна. В нем было нечто такое, что пробуждало в Сесили желание как-то объяснить свое вторжение в дом, свой необычный наряд, проще говоря – оправдаться перед ним.

Будучи племянницей герцога Монфора, Сесили научилась владеть собой. С невозмутимым видом она смерила его взглядом не хуже, чем он ее.

Он оказался моложе, чем она полагала. Раньше они не сталкивались так близко, а на расстоянии он казался старше, более высокомерным, да и уважение, которое оказывали ему в свете, прибавляло ему как лет, так и значительности, что и вводило в заблуждение. Данное заблуждение разозлило Сесили, как будто он нарочно придумал этот фокус с возрастом, чтобы или подшутить над ней, или одурачить ее.

В комнате повисла тишина, однако Сесили не собиралась нарушать ее первой. Она начала оглядывать библиотеку, книжные полки, столы, глобусы, карты. Она словно пыталась дать ему понять, что не только нисколько его не боится, но и что все это ей уже немного надоело.

– Ваш сообщник вас выдал, – наконец сказал Ашборн.

– Я об этом догадалась сразу же, как только мы познакомились поближе. – Сесили попыталась вложить в свои слова как можно больше язвительности, что было совсем не трудно, так как она досадовала на себя за свою оплошность и доверчивость.

Впрочем, может, это и к лучшему. Она окинула Ашборна испытующим взглядом: а нельзя ли от него выведать то, что ей так хотелось узнать. Может быть, если подойти к этому делу по-хитрому…

Выпрямив спину и слегка вскинув голову, она с величественной небрежностью взмахнула рукой:

– Мне кажется, ваша светлость, что я отрываю вас от ваших гостей. Ступайте к ним, вас, наверное, там заждались, а я сама найду дорогу.

Рэнд едва не расхохотался от такой дерзости. За кого она его принимает? Кем она себя воображает? На вид ей лет двадцать, не больше, а манеры, апломб, – как у вдовствующей герцогини.