Соперницы - Кэтрин Куксон

— Почему? Ты ведь желаешь ей добра, верно? Быть может, там ей помогут.

— Да, да, но... вчера мы немного поссорились, и я, рассердившись, пообещала отослать ее в школу, и... — Тут обычная чопорность изменила мисс Бригмор, она ссутулилась и наклонила голову, разглядывая руки, лежащие на коленях, потом тихо продолжила: — Мне было невыносимо видеть муку и страх на лице девочки, так же, как ей было невыносимо слышать такое предложение. Я не хочу клеветать на манчестерскую школу, мистер Беншем, но условия в подобных школах просто плачевны. Во многих заведениях требуется многочасовое религиозное бдение. Но как можно заставлять детей высиживать по три часа в церкви, и в зимнее время тоже.

— Ну, ладно, — вздохнул он, — раз такое дело. И все-таки. — Хозяин вздернул подбородок. — Никогда не сдавайся — вот мой девиз. А если попробовать старые, испытанные способы? Готов поспорить, что многие из них в сто раз лучше этих новомодных лекарств. Я говорил об этом с Тедом Спенсером, ты знаешь Спенсера, у него мельница на другом берегу. Так вот, он сказал, что слышал о немых ребятишках, которым «развязывали» язык большим количеством рыбьего жира. Может тебе попробовать это средство? Если оно освобождает языки, то должно подействовать и на уши.

Мисс Бригмор взглянула на Беншема, в душе жалея хозяина за его невежество. Много лет назад, еще в прошлом веке, глухонемых пытались лечить рыбьим жиром. К проблеме подходили так, будто имели дело с запутавшимися узлами, и заливали противный неочищенный жир в глотки несчастным детям, не обращая внимания на их рвоту, и все это — с самыми благими намерениями. Таким же варварским способом лечили глухоту, прижигая шею раскаленным железом, чтобы вызванное нагноение помогло оттоку гноя из ушей. «Целители» считали, что глухота — результат пробки в ушах. Одна только мысль о мучениях, что претерпевали до сих пор многие дети, сводила с ума, и ведь мучили их люди, которые желали несчастным только добра. А между тем, спорам между сторонниками различных методов излечения не было конца.

Если бы мисс Бригмор могла рассказать Беншему всю правду, то репутации школы в Манчестере был бы нанесен чувствительный удар. Дело в том, что в школе с давних времен существовала отвратительная практика — для сбора средств демонстрировать посетителям больных детей. Правда, первый раз это произошло из-за крайней нужды, но, по мнению мисс Бригмор, недопустимо ставить детей в положение зверюшек из зоопарка.

Она читала обо всех проблемах, связанных с глухотой, и надеялась, что, вызвав интерес мистера Беншема, сумеет воспользоваться его влиянием в Манчестере. Возможно, появится какой-нибудь специалист, владеющий новыми методами, а если его лечение окажется дорогостоящим, то владелец поместья возьмется его оплатить. А вместо этого хозяин предлагает обычную школу. Конечно, мисс Бригмор желала всем глухим детям получить наилучшее лечение, но дорогой Барбаре требовался особый подход и немедленно, пока ее глухота не усилилась. Хотя девочка и так уже ничего не слышит, кроме высоких и необычных звуков.

— Ты слишком переживаешь, — резкий голос Гарри напугал ее, — твоя голова забита мыслями только о ребенке, а стоит подумать и о себе, и вот что я тебе скажу. Насколько я знаю людей — она пробьется, и возьмет от жизни все. Глухая или нет, Барбара сможет добиться своего, даже совсем крошкой она уже была такой. Во всяком случае, внешность поможет ей устроиться, если только она малость пополнеет. И вообще, мы можем поговорить об этом позже, а сейчас давай решим, что делать с Фейервезер? Она взяла на себя право приказать девчонке покупать рабочую одежду. Когда это мои слуги сами покупали себе одежду?

— Она, скорее всего, хотела завести новые правила, чтобы сэкономить. Вы же не скрывали тот факт, что на домашние нужды тратится слишком много денег.

— Ну, это я просто так, чтобы слуги не распускались. Меня часто нет дома, вот я и не хочу, чтобы обманывали Тильду... Так что будем делать?

— А что вы хотите?

— Уволить ее.

— Тогда увольняйте.

— Но ты же ее выбрала.

— Я прочитала ее рекомендации. И посоветовала выбрать ее, потому что она оказалась лучшей из десяти претенденток. Я до сих пор считаю, что она хорошая домоправительница. Но, может быть...

— Что может быть?

— Буду так же откровенна, как вы, мистер Беншем. Может быть, не для этого дома.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что говорю. Она привыкла распоряжаться совсем в других домах, руководить слугами иного типа.

— Чем тебе не нравятся слуги?

— Что касается работы, здесь все в порядке, а вот манеры многих из них оставляют желать лучшего.

— Ты имеешь в виду тех, что я привез из Манчестера?

— Да, именно их.

— Ну что ж, это мой дом, и я хочу, чтобы в нем все было по-моему. Слишком много вокруг чопорности.

Мисс Бригмор промолчала. Хозяин, поджав губы и не сводя с нее тяжелого взгляда, произнес:

— Ну давай, скажи что-нибудь. Отчего ты не говорила, что все здесь не так, как было раньше? Ты же на самом деле так думаешь, вот и скажи. Как другие говорят: «Эти Беншемы уж слишком просты. Никогда не выезжают на охоту, даже не имеют охотничьих собак». Ведь такие идут разговоры, да?

— Я не знаю, мистер Беншем, кто что говорит. Мои обязанности не простираются дальше детской.

И снова наступила тишина, пока Гарри не прервал ее, мрачно заявив:

— Как же, как же, не остается никаких сил после того, как походишь туда-сюда от леди-фермерши, которая живет за холмами, к парочке Ферье. Они словно из стекла сделаны, верно? Такие огромные стеклянные вазы. И якшаются только с большими шишками, водят компанию с Перси и им подобными, так мне сказали. Знаешь, у меня ведь есть свои шпионы, которые докладывают мне обо всем, что происходит в округе. Не то чтобы меня это очень интересовало, но порой хочется посмеяться над ними.

— И как?

— Что ты имеешь в виду?

— Вы сидите и смеетесь?

Гарри Беншем молча взглянул на нее, и произнес:

— Знаешь, иногда ты так меня доводишь, что взял бы и шлепнул тебя по губам.

Мисс Бригмор вскочила, застыв на месте. Хозяин тоже поднялся. Крупные капли пота выступили на его лбу, он медленно стер их указательным пальцем, осторожно обошел вокруг стола и остановился рядом с ней. Севшим голосом он проговорил:

— Прости, пожалуйста, это вырвалось нечаянно. Ты столько сделала для меня и Тильды, а я взял и ляпнул такое. Не знаю, что со мной случилось. Правда, правда. Дело в том... — Он снова поднял руку ко лбу, пригладил волосы. — Ты слишком чопорная, словно тебя накрахмалили. Конечно, ты многому научила Тильду, помогла ей пережить трудные времена, и нельзя сказать, чтобы и я не узнавал от тебя временами кое-что новое, но ты никогда не становишься проще. За все это время ты могла бы уже стать членом семьи, как старый друг, но ты осталась мисс Бригмор. Дети зовут тебя Бриджи, но знаешь, как называют тебя слуги? «Генеральшей»... Уф! — Беншем почесал голову, резко развернувшись, прошел через комнату к камину, оперся о каминную полку и продолжал: — Вот я тут рассуждаю о всякой ерунде, что творится в доме, хотя должен бы поспешить на фабрику. Как ты думаешь, почему Вилли здесь в такое время? — Повернувшись, он взглянул на гувернантку, но поскольку она не отводила взгляда от окна, обратился к ее спине: — Забастовки. Вилли узнал, что чертовы агитаторы Пирсона планируют забастовку. На моей фабрике! После всего, что я для них сделал — сократил рабочий день на полчаса, и на час для тех, кому меньше двенадцати лет. После шести вечера на моей фабрике нет ни одного ребенка. Добавил шиллинг каждому к Рождеству, выдаю хлеб и уголь заболевшим. А они вынашивают мысли о забастовке. Но Вилли уверен, что все это дело рук Теда Пирсона и его банды. Ладно, я отправляюсь туда и напомню им, что случилось в прошлый раз, когда остановились ткацкие станки. Ты слушаешь меня? — мягко спросил Гарри. — Ну, без обид?