Бедная Персефона - Mut-Em-Enet

Ждала этого свидания даже больше, чем выпускного. И была, если так честно, уже готова на все. А то эти поцелуйчики в щечку и лобик только разжигали моё любопытство.

В 19-00 мы веселые с дипломами завалились в заказанный ресторан и уже в 19-20 я была окончательно и бесповоротно пьяна и готова к приключениям. Но решила не сильно налегать на алкоголь и упорно танцевала до 23-00. Перед выездом в «Прозерпину» по настоятельному совету одногруппниц и небезызвестного Мошкина, я выпила, так сказать, «на коня» самбуки и меня понесло.

Фейс-контроль в «Прозерпину» я прошла без проблем, пришлось правда быстренько стереть пьяную ухмылку с лица и сделать мордочку кирпичиком. Да и мой выпускной брючный костюм произвел на охранника впечатление. Особенно расшитый бисером топ и особенно глубокое декольте.

Набрала Лёню, телефон не отвечал. Черт! Не нашла ничего лучше, чем присесть у бара. И сразу ко мне подкатил какой-то мужик:

— Тебя угостить, красотка?

— Спасибо, я и сама могу, — заказала Лонг Айлэнд Айс Ти. Ну вот додумалась заказать столь крепкий коктейль.

Мужик не отставал:

— Ну может за мой столик присядешь!

Я не выдержала, да и алкоголь помог:

— Слушай, я не в настроении, отвали, пожалуйста, дорогой!

Мужик только брови поднял и пошел восвояси. Я залпом выпила большой бокал и меня торкнуло. Перед глазами все поплыло и заиграло иными красками. Я дрожащими пальцами набрала телефон Лёни, но он все также не отвечал. В голове роились ненормальные мысли. Вообще не соображала, что и делать. Надеясь на жаркую ночь, я маму предупредила, что буду ночевать у Диты. Даже эпиляцию сделала везде! А! Полная хрень.

Заказала еще коктейль с горя! Превращаюсь в барную пьянчужку, а была ж нормальная девушка...

Еще раз набрала номер Лёни и на том конце провода услышала голос... тадам.. самого Страхова!

Иван

— Корина?! Ты что это уже совсем в вампира превращаешься? Ты видела который час?

— А что ты, дурак, трубку-то берешь, — у меня от ее наглости аж челюсть свело. Голос по ту сторону был странным и дыхание неровным.

— Я-то дурак?! Это ж ты мне звонишь, охренела в край!!!

— Ага, — ответ был прям очень веселым, — Леню зови!

— Так-с, пожирательница белены, какой тебе тут в начале второго Леня?! — и меня вдруг осенило, — ты там набухалась что ли?

— Есть немного, — она икнула, — совсем чуточку.

А по голосу можно сказать — в хламину!

— Какого хрена тогда мне звонишь? Я ж не линия поддержки пьяных баб в отчаяньи…

Слышу на том конце провода какой шум и, по-моему, драку… А потом чучело начинает просто рыдать в трубку:

— Забери меня отсюда, меня тут обижают, — ну как маленькая ей-богу.

Вот, по-хорошему, ну нет мне дела до ее страданий и час настолько поздний, что неприлично как-то даже. Я ни разу не рыцарь без страха и упрека. Но терпеть не могу бабские слезы. Просто ненавижу. Вечно манипулируют с их помощью и вертят, как хотят.

— Чуча, давай членораздельно объясни, где ты и кто обижает? — прям не сдержался.

— В «Прозерпине», — ревет белугой, — эти мудаки мне наливать отказываются…

— Та тебе на них всем богам молиться надо, а не выть, тебе осталось только налить сейчас! Ладно сиди там, ценный, бляха, кадр…

Иван, ты и правда помчишься спасать эту микро-Медузу Горгону? А что? Ночь — пора необдуманных поступков.

Быстро одеваюсь и сажусь в машину и уже через 15 минут, вхожу в этот филиал Тартара на поверхности. Фе, ну дырища, а контингент: ханурики, которые тут спят, по-видимому, пару захудалых девиц, не только легкого или уже даже нелегкого поведения, и кучка студентов, которые вылавливают тут «свежее мясо» на ночь. Ну и, конечно, гвоздь программы — ее высочество Пугало Огородное, мирно дремлющее за барной стойкой. Спит себе и слюни во сне пускает. Милота!

Это ж как надо было так накачаться? Пытаюсь ее разбудить:

— Корина! — трясу за плечо, ноль реакции. Еще раз уже пытаюсь оторвать ее от стула. Ну блин! Давно ли ты, Иван Страхов, в няньки нанимался? Рывком поднимаю ее, укладываю на плечо и стремлюсь к выходу. Но меня останавливает охранник:

— Куда девушку тащишь?

— Брат, ну не время сейчас для объяснений, видишь, человеку плохо, а я — скорая помощь для заблудших душ!

По-моему, он не слишком меня понял, но отпустил с миром!

Гружу тело на заднее сидение. А что дальше? Везти и передать этот подарок судьбы самому проректору среди ночи? Тут, конечно, дело такое… Или везти к себе? Пусть проспится…

Дилемма. Тем более ж чуча эта… горе одно.

— Чучундра, — пытаюсь ее разбудить, — куда тебя везти, хоть адрес скажи, окаянная!

Оно открыло один глаз и непонимающе на меня посмотрело:

— Подойди поближе, — прохрипело голосом удава из «Маугли».

Я простодушно наклонился к ней, и она мастерским захватом вцепилась в мою шею, потянув на себя, и принялась бешено целовать.

— Ну чего ты, как не родной, — прошипело, немного ослабив хватку.

О! Ну такого даже я не ожидал. Ты вот посмотри, что происходит. Вот представьте ситуацию на секундочку. Я ни ухом, ни рылом, и тут эта пигалица со своими пьяными ласками. Сказать, что офигел, это очень слабо.

— Та отпусти меня, малахольная, выпила, так тебя на мужика потянуло? — смотрю на это чудо в перьях в упор.

— Тю, — пьяно лыбится, — а тебе не понравилось что ль?

Демонстративно вытираю губы:

— Всегда мечтал, чтобы меня облобызала пьяная девка на стоянке возле паршивого клуба.

Ее личико становится картинно грустным:

— Какой же ты все-таки козел, Страхов! Не Страхов, а Затрахов…

— За козла, спасибо! А насчет Затрахов, я ж даже не начинал. И не начну, нечего мне делать с пьяным телом. Куда тебя везти, ты, исчадье ада?

— А поехали к тебе!

— Ты совсем края попутала?! Только домой!

— А у меня никого дома нет: папа — на даче, мама — уехала, и ключа нет… — ты смотри какая продуманная, — и вообще нет желания туда ехать.

Ну что ж делать? Каким бы мерзавцем я не был, бросить ее сейчас одну на улице — это даже для меня слишком… Ну, и сотрудница ж моя! Хотя кого я обманываю, какая там сотрудница — одно недоразумение!

— Ладно, половая активистка, поехали, только чур без глупостей!

И только сажусь за руль, это чудо тошнит прямо в машине. Приехали!

— Ты как там жива?

— Жива, но маленько… — и снова рвет.