Врачебные тайны. 26 вдохновляющих медицинских случаев, которые заставляют поверить в чудо - Скотт Дж. Колбаба

За этими словами последовали бурные аплодисменты и полились слезы. Так все выражали свою радость за девочек, их родителей и директора хора, которые отказались сдаваться и благодаря серии чудесных событий смогли пройти незабываемый путь.

Мы вернулись в классную комнату, слова были не нужны. Я просто обнял Люси.

Джон А. Хейтцлер, доктор медицины

Моя жена Джоан рожала нашего пятого ребенка. С ней были ее врач, две медсестры и я. Мы находились в тихом родильном помещении, когда спокойная скромная акушерка Иоганна О'Хэнлон вошла и, не сказав ни слова, спасла ей жизнь.

Чтобы понять значение этого чуда, вам нужно знать немного больше о происхождении этой исключительной акушерки. Иоганна О'Хэнлон была бабушкой Джоан. В молодости ее и двух братьев вместе с их отцом Майклом отправили в безопасное место в Соединенные Штаты из Ирландии. Майкл регулярно вступал в перепалки с английскими солдатами, в полночь нелегально ездил верхом и прятал католических священников в потайных комнатах своего дома. Это было время больших опасностей, и Майкл переживал за жизнь своей семьи. Особенно он волновался за свою необычную дочь Иоганну, которая проявляла удивительное милосердие ко всем мятежникам, переступавшим порог их дома в темноте ночи.

Эмигрировав в Соединенные Штаты, она жила с дядьями на ферме в Стерлинге, штат Иллинойс, пока ее два брата и жених не возвели новый дом. Когда строительство было завершено, она вышла замуж и переехала в шумную ирландскую общину в Чикаго. Затем она родила первого ребенка, сына, который прожил всего полгода и умер от осложненной пневмонии. Некоторое время она занималась стиркой белья, пока не родилась ее вторая дочь Мари. Когда девочке исполнилось два года, бабушка О'Хэнлон стала акушеркой и оставалась с новоиспеченными родителями до шести недель после рождения ребенка. Она брала Мари с собой и учила ее, когда они были далеко от дома. Девочка стала красивой молодой леди и нашла любовь всей своей жизни, вышла замуж и переехала в собственный дом в пригороде Чикаго.

Бабушка О'Хэнлон продолжала работать акушеркой, но когда ее муж умер в возрасте шестидесяти лет, семья уговорила ее переехать к Мари, у которой теперь был свой ребенок — Джоан (моя будущая жена).

Там любовь, которая соединяла бабушку О'Хэнлон и Джоан, в конечном счете связала их таким образом, что преодолела границы времени и пространства.

Джоан часто говорила, что после ссор с мамой она всегда приходила к бабушке — там она чувствовала себя в безопасности.

Бабушка О'Хэнлон продолжала работать акушеркой, но в то время в Чикаго существовало значительное предубеждение относительно ирландского населения, поэтому она в основном принимала роды в ирландской общине на юге Чикаго. Если ее услуги были необходимы, но семья не могла их оплатить, она с радостью работала бесплатно. Я помню одну благодарную семью, у которой было очень мало денег, но которая включила бабушку О'Хэнлон в свое посмертное завещание. Участок в Чикаго рядом с автострадой Дэна Райана, который она унаследовала после смерти этих людей, оказался очень ценным.

В город бабушка всегда приезжала на поезде и сходила около Мэдисон-авеню. В те дни на улицах было много бездомных, и у нее всегда находилось что-нибудь для них. Ее друзья считали, что глупо подавать милостыню бездомным, потому что на эти деньги они часто покупают алкоголь, но бабушка всегда говорила, что она делает так, как этого хочет Бог. А что эти люди делают с деньгами, уже зависит только от них. Она стала духовным образцом для всей семьи.

Пятая беременность Джоан протекала без особых осложнений, и когда УЗИ показало, что будет еще один мальчик, мы решили назвать его Майклом, в честь отца бабушки О'Хэнлон. Ей бы это понравилось.

Схватки начались 14 марта, а на следующий день, в Мартовские иды[15], мы отправились в больницу. Я позвонил своему коллеге доктору Майклу Хасси и попросил его принять роды. Когда схватки участились, Джоан перевели в родильное отделение. Там кипела бурная деятельность, и все старались сделать так, чтобы их самый занятой акушер (я) не был разочарован собственной командой. Я старался сохранить роль мужа и отца и не быть акушером своей жены. Все прошло хорошо, и Джоан родила здорового ребенка без наркоза и обезболивающих препаратов. В те времена после родов было принято проводить ручное обследование полости матки, чтобы убедиться, что в ней не осталось плаценты. Во время этой процедуры Джоан начала испытывать сильную боль.

Чтобы снять ее, доктор Хасси предложил ей дать «Трилен» — стандартный препарат для того времени, который вводился при помощи маски и погружал пациента в состояние глубокого сна. Джоан не решалась принять его, потому что не хотела терять сознание, но в конце концов согласилась. Когда медсестра уже собиралась надеть маску на ее лицо, моя жена подняла глаза и увидела бабушку О'Хэнлон, которая только что вошла в комнату и стояла в ногах у кровати. Ее родственница была одета в обычное синее платье в мелкий белый горошек и серый вязаный свитер-жилет. Седые волосы были собраны в пучок на макушке. Она не произнесла ни слова, но стояла с выражением неудовольствия на лице, покачивая головой и упирая руку в бедро.

Джоан сразу же поняла, что ее любимая бабушка не хочет, чтобы она принимала обезболивающее, поэтому отодвинула маску.

Никто не помнил, что моя жена много съела перед тем, как у нее начались схватки, и через две минуты после отказа от анестезии, которая должна была погрузить ее в глубокий сон, Джоан внезапно вырвало. Если бы маска была на лице, она бы легко могла задохнуться и умереть.

Бабушка О'Хэнлон, не говоря ни слова, выскользнула из родильного отделения так же быстро, как и появилась, ее миссия была завершена, и никто больше не заметил ее присутствия. Джоан снова оказалась в безопасности, их безусловная любовь переступила все земные границы, ведь бабушка О'Хэнлон умерла двадцать два года назад.

Дэвид Мохель, доктор медицины

Она была мертва, никаких сомнений. Глаза закрыты, ни пульса, ни дыхания, ни движения, она не реагирует. Я не знаю, как это случилось. Это была обычная операция на лодыжке. Мэри дали общую анестезию, но, когда ей ввели антибиотик внутривенно, у нее остановилось сердце. Монитор показал ровную линию, и я немедленно нажал кнопку «Код синий»[16].

Операционная внезапно наполнилась людьми. Наша медсестра-стажер начала делать наружный массаж сердца, но Мэри весила больше 136 килограммов, а медсестра была недостаточно высокой, чтобы правильно сделать компрессию. Один из операционных санитаров с поразительно рыжими волосами ворвался в комнату и занял ее место. У неопытного рыжеволосого юноши тоже не очень хорошо получалось делать компрессии, чтобы вернуть пациентку к жизни, поэтому я попросил его отойти в сторону. Он даже не пошевелился. Я повторил свою просьбу, и снова никакого ответа.