Нестабильная - Рина Лесникова

Может быть такое, что разум отказывается верить глазам? Старшая фрейлина принцессы не только допустила до своего тела мужчину, что было само по себе безнравственно. Она это сделала совсем рядом с покоями своей госпожи и подруги – теперь уже бывшей. Но ужаснее всего было узнать в обнажённом мужчине того, кто клялся в вечной любви Леоните. Того, кто с таким нетерпением ждал помолвки. В спальне Таринны находился маркиз Биэн.

***

Само время стало строптивым и вязким. Возможно, оно попросту покинуло эту комнату. Никто не пытался прервать тишину, возникшую после слов Леониты. И только огонь в камине всё яростнее отсчитывал удары сердца незваной гостьи. Бух-бух, бух-бух… Удары становились чаще и мощнее. Покорные им, вскидывались и оранжевые языки пламени. И вот уже огонь заполнил весь зев небольшого камина.

– Миоли, успокойся! – в словах маркиза проскользнули приказные нотки. – Иначе ты спалишь здесь всё к Нихоту! Огонь уже не вмещается в камине.

Миоли? Этот мерзавец посмел назвать её Миоли? И единственное, что его сейчас волнует, это огонь в камине?!

– Дорогая, выйди, я присоединюсь к тебе через несколько минут и всё объясню, – изменник поднялся и протянул к ней руки.

Похоже, мужчина забыл, что он совсем голый, и Леонита с ужасом смотрела на мерзость, болтающуюся у него ниже живота. Фу, какая гадость! И этим жирным червём он… как же всё гадко, гадко, гадко! Как будто здесь что-то можно объяснить. Неужели маркиз всё ещё надеется на помолвку и свадьбу?

Огонь не удержался в тесноте выделенного ему места и выбросил в комнату пробный язык. Кажется, завизжала Таринна. Кажется, загорелась шкура, на которой эти двое предавались греху. Пламя неправдоподобно быстро охватило комнату, ловко, словно повинуясь желанию разгневанной принцессы, отрезав любовников от спасительного выхода. А Леонита замерла у двери и зачарованно наблюдала за волшебным танцем разыгравшейся стихии.

Самый краешек сознания фиксировал крики, раздавшиеся сначала снаружи, а потом и внутри здания. Принцесса отстранённо отметила, как из огня выбежал мужчина, держащий на руках безвольное женское тело, промчался мимо неё и скрылся за дверью. Впрочем, он тут же вернулся, чтобы выдернуть из горящей комнаты и Леониту. Маркиз коснулся её руки, и тело девушки словно прошило холодом. И она вспыхнула. Вспыхнула в буквальном смысле. Горели волосы, горел халат, впопыхах наброшенный на сорочку, горело всё!

Стражники, уже бежавшие к пылающей комнате с вёдрами, принялись поливать водой принцессу. Однако огонь даже не шипел. Он словно не замечал усилий окружающих и бесновался над своей хозяйкой устрашающим факелом. Неизвестно, что случилось бы дальше, но в охваченной пламенем комнате появился его величество. Он смело шагнул к дочери и обхватил её обеими руками.

– Ли, моя Ли! Я с тобой. Всё хорошо. Всё позади. Посмотри, это я, твой папа.

– Папа? – постепенно взгляд принцессы стал приобретать осмысленность.

– Да, моя маленькая, это я. Убирай огонь, иначе могут пострадать люди.

– Огонь? Какой огонь?

– Тот, что полыхает вокруг нас. Это твой огонь, и только ты в силах его погасить, – король ласково и медленно, словно и не было вокруг них разверзшегося ада, гладил ладонью пылающие волосы дочери. – Всё хорошо, твой папа с тобой. Я не дам тебя в обиду.

– А мама?

– Мама ждёт за дверью. Её ветер здесь ни к чему. Ну так что? Успокаиваемся и идём к маме?

И огонь начал стихать. По щеке покатилась первая слезинка. Король сорвал с ближайшего окна штору, завернул в неё дочь, ибо её одежда почти полностью сгорела, затем подхватил Леониту на руки и вышел из пылающих комнат, давая возможность замковым службам приступить к тушению пожара.

– питау* – чинный парный танец;

Когда-то давно, а может, и не совсем давно высшей властью любого государства являлся монарх – король, князь или император. Как правило, он сам был сильным магом, но это не означало, что он был единственным. Магия никогда не была привилегией лишь аристократов. Одарённый ребёнок мог родиться в любом доме – и в королевском дворце, и в рыбацкой хижине. Аристократам принадлежала власть, жрецы помогали общению смертных с богами, а маги служили короне: управляли погодой, помогали земле цвести и плодоносить, защищали людей от злобных тварей, рвущихся из-за границ мёртвых земель.

Может, в каких-нибудь засекреченных хрониках и сохранились подробные описания того, что случилось в империи Редас почти двести лет назад, но в книгах, стоящих на полках общедоступных библиотек, о тех событиях рассказывается очень скупо. Никто не хотел ворошить пепел прошлого. Но совсем скрыть произошедшее было невозможно. Что было, то было. Коннор Шестой – последний император той самой империи, расположенной за горами Предела – повздорил со своим придворным магом. Не просто повздорил, а велел этого мага казнить. И маги, не все, конечно, а те, кто не был привязан землями и прочими благами, ушли. Ушли вместе со своими семьями. Насовсем.

То, что испортилась погода и снизился урожай, было не самым страшным. Самым страшным оказалось то, что некому стало стоять на страже империи. И её начали одолевать монстры, Простые воины не могли на равных противостоять бесчисленным злобным порождениям мёртвых земель, а император и наделённые магией аристократы, не покинувшие своих владений, не справлялись с накрывшей страну напастью. Люди сдавали один рубеж за другим. Что стало с самим Коннором Шестым, его семьёй и теми немногими, кому удалось скрыться в королевском замке – последнем оплоте людей на захваченных тварями землях, до сих пор неизвестно.

Именно в те времена в Иргетте, после случившейся в Редасе трагедии, и был создан неподконтрольный ни одной светской власти Магический Совет. У Совета не было собственных земель. Но ему подчинялись все маги. Они по-прежнему несли свою службу и старались не вмешиваться в дела ни простых людей, ни королей до тех пор, пока это не касалось магических деяний.

То, что совершил король Дейриг, пытаясь изничтожить дар ребёнка, осенённого благодатью самого огненного Дуарха, представители Магического Совета сочли прямым неподчинением божественным помыслам.

***

Заседание Магического Совета по поводу случившегося инцидента проходило в закрытом режиме. Решать судьбу дочери короля собрались самые высокопоставленные члены магической иерархии. Их было девять: по одному высшему жрецу и одному верховному магу каждой из четырёх стихий. Председательствовал на заседании сам архимагистр Лутарх, один из немногих магов, кому подчинялись все четыре стихии. В качестве приглашённых присутствовали король Этталии Дейриг, его жена Нитасия и придворный маг королевства – магистр Роэнс.

– Ваше величество, – обратился к Дейригу архимагистр, – как могло получиться, что дар огня у вашей дочери на долгое время оказался заблокированным?

Король величественно поднялся, открыто глянул на членов высокого судилища, а это был именно суд, и начал свою речь: