Джип из тыквы - Елена Логунова
Шрифт:
Интервал:
– Отличная мысль, – соглашается милый и сразу же заметно веселеет. – Тогда поехали?
– Поехали.
Повесив голову, я ковыляю к двери.
Внутренний голос укоризненно шипит что-то скверно рифмованное про глупых кур и неблагодарных дур, но я предпочитаю не принимать эти нелестные эпитеты на свой счет. В данный момент меня мучит не совесть, а обида. Я так надеялась! Так мечтала, что вспомню все, оказавшись в нашем с Максом уютном гнездышке!
Я, правда, полагала, что наше пребывание в гнездышке ознаменуется актом плотской любви – это же логично, не правда ли? Но Макс по-прежнему обращается со мной так, словно я стеклянная (оловянная, деревянная), ограничиваясь пожатием руки и поцелуем в щечку.
Впрочем, не могу сказать, что это обстоятельство очень сильно меня расстраивает. Я по-прежнему не нахожу в себе тех пылких чувств, которые должна, по идее, питать к любимому.
Мне даже страшно становится от мысли: а вдруг я его обманывала?! Что, если я только притворялась, будто страстно люблю Макса, скажем, из корысти?
«Из какой-такой корысти? Что ты с него поимела? – недоумевает мой внутренний голос. – Шубку он тебе до сих пор не купил, хотя на дворе уже осень!»
Это правда, клумбы под деревьями у дома сплошь завалены желтой листвой. Я рассеянно ковыряю носком ботинка многослойные залежи, пока мой мужчина прогревает мотор автомобиля, на который я поглядываю со сложным чувством.
Один такой «Рено» я уже угробила, никак нельзя поддаваться желанию поклянчить порулить вторым!
– Поедем, красотка, кататься? – весело окликает меня Макс, и тут же улыбка его тускнеет. – Все в порядке? – настороженно спрашивает он и приглашающе похлопывает по сиденью. – Поехали?
Боже, он идеальный мужчина! Другой давно уже порвал бы с беспамятной дурочкой, доставляющей столько проблем!
– Знаешь, я тебя очень люблю, – виновато говорю я, забравшись в машину.
– И я тебя, – отвечает Макс.
Я, признаться, в ожидании, но вместо того чтобы развить лирическую тему нежным поцелуем, Макс энергично давит на педали газа, и машина трогается.
Я задумчиво хмурюсь.
Между прочим, сегодня мы с Максом впервые остались вдвоем! Уединиться в клинике не представлялось возможным, потому-то мой мужчина и не пытался организовать тет-а-тет. Но сейчас-то, скажите, что ему мешает расслабиться и держаться со мной по-свойски? Я уже не говорю про секс, без него, если честно, я пока обойдусь, но хотя бы поболтать по-приятельски можно, ведь правда?
– Эээээ, – мычу я, пытаясь придумать, с чего бы начать задушевный разговор с любимым.
Черт, ничего не помню! Ничегошеньки! А ведь были, наверное, у нас актуальные темы, интересные обоим, и свои милые словечки, и шутки «на двоих».
– Макс, расскажи мне про аварию, – брякаю я, не придумав ничего получше.
Признаться, эта тема для меня наиболее актуальна.
– Ты опять?!
Мой мужчина сердится.
– Я же говорил, что не хочу об этом говорить никогда! Ты понимаешь значение слова «никогда»? Это значит – ни разу больше, никаких вопросов, все, аллес капут, никакого обсуждения случившегося!
– Прости, прости!
Я поднимаю руки, как пленный солдат. Хенде хох – это точно в тему капута и аллеса.
– Я убежден, что эти разговоры нервируют не только меня, они очень вредны для тебя, – немного успокоившись, продолжает Макс. – Такие душевные раны не следует бередить. Забудь, позволь изгладиться этому из памяти.
– Из нее уже и без того слишком многое изгладилось, – ворчу я, отвернувшись.
– Не из твоей памяти! Из моей! – Макс стучит по клаксону, и миниатюрный «Смарт» перед нами испуганно подпрыгивает. – Идиоты, кругом одни идиоты…
Я уверена, что он имеет в виду не меня, но мои губы дрожат, и какой-то невидимый нерв внутри рвется, как струна, со звоном.
Все, мое терпение закончилось.
Я готова рискнуть.
– Макс, посмотри на меня! – требую я.
– Что, прямо сейчас? Ты хочешь снова попасть в аварию? – язвит мой милый.
– На светофоре посмотри! – ору я.
«Рено» замирает перед «зеброй» пешеходного перехода.
– Ну, я смотрю на тебя! В чем дело, дорогая? – почти спокойно спрашивает Макс, умудряясь в конце фразы ласково улыбнуться.
Он не знает, что я супергерой с супервзглядом. Что он видит, глядя на меня? Разгневанную ведьмочку с насупленными бровями и губами куриной попкой.
А что вижу я, глядя на него?
Плотный кокон из красного и черного, лиловые грозовые тучи и фиолетовые протуберанцы.
Другими словами – старательно подавляемые ярость и ненависть, злобу и липкий страх.
– Ох!
Такое ощущение, будто меня с размаху ударили по лицу.
И это мой любимый мужчина? Любимый и любящий?!
Не смешите меня.
Точнее, не страшите.
Вся дрожа, я отворачиваюсь к окну.
Мне надо подумать. Мне надо понять, что происходит. Мне нужно вспомнить, что случилось.
– Замерзла? – как ни в чем не бывало спрашивает Макс и включает печку. – Сейчас согреешься. Ты не против, если мы заедем за Вальком? Он попросил захватить его.
Я не отвечаю, и это сходит за согласие.
Валентин живет в рабочем поселке на окраине. Мы подбираем его у казарменного типа здания с облезлой вывеской «Общежитие», и я впервые задумываюсь о том, что их объединяет – Валька и Макса? Вряд ли общие дела, потому что разница в материальном положении приятелей очевидна. Наверное, они друзья детства, только мой милый Макс с годами смог выбиться из дворовой песочницы в люди, а противный Валентин так и остался в низах.
Потом я вспоминаю, что Макс мне никакой не милый, и снова мрачнею.
– Тебе дурно? – замечает навязчиво заботливый лже-милый. – Что, укачало? Давай-ка, ты пересядешь назад, там ты сможешь прилечь, если захочешь.
Я не настроена спорить, мне вообще не хочется разговаривать. Макс останавливает машину, и мы с Валентином меняемся местами, но эта диспозиция сохраняется недолго.
– Останови-ка, – командует Валек и, когда Макс безропотно выполняет его просьбу, бесцеремонно подсаживается ко мне на заднее сиденье.
Макс, наблюдающий за мной в зеркало заднего вида, трогается прежде, чем я успеваю открыть дверцу и пересесть вперед. Я вынуждена делить диванчик с Валентином, отчего меня и в самом деле начинает тошнить.
Мне не нравится его запах и раздражает соседство крупного тела, которое на крутом повороте бесцеремонно наваливается на меня, а потом упорно остается слишком близко.
Я кошусь на руку, которую Валентин положил на сиденье: мне мерещится или она действительно приближается? Подползает к моему бедру, перебирая мясистыми пальцами, как членистоногое. Касается колена.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!