Найди меня среди шторма - Кира Мон

Мэдисон притворяется, что задумчиво покачивает головой, а потом тоже смеется.

– Ах нет. Я не могу так поступить с Генри, к тому же он все равно самый классный… по крайней мере станет, когда Джошуа Хейс снова уедет, – договаривает она с ухмылкой. – Но твоего клевого парня тоже пока нет… поэтому я за тебя реально беспокоюсь. Лучше сиди следующие две недели дома, чтобы не вводить себя в искушение.

Лив просто усмехается и кладет в рот ложку рагу.

Я не участвую в их взаимных подкалываниях. Риск, что какой-то парень понравится Лив больше, чем Кьер, и так ниже нуля. Эта парочка искала друг друга и нашла. Так с ходу у меня в голове всплывают только Сиенна и Нилл, между которыми, очевидно, сверкнула такая же искра.

Такая великая любовь…

– Айрин? Все хорошо? – Лив прекращает есть и тревожно смотрит на меня.

– Конечно. Почему ты спрашиваешь? – удивленно интересуюсь я.

– Во-первых, потому что у тебя остывает рагу. А во-вторых, потому что ты сейчас как-то… грустно выглядишь.

Смущенно улыбнувшись, хватаюсь за ложку.

– Всего лишь задумалась о том, что нужно будет сделать завтра, – оправдываюсь я. – Просто так чертовски много всего навалилось.

– Тебе самой определенно необходим отпуск, ты явно перетрудилась. А теперь еще постоянный стресс с мамой…

Я только пожимаю плечами и начинаю есть. К сожалению, в ближайшее время ничего не изменить.

– Так устрой себе отпуск с Джошуа Хейсом, – предлагает Мэдисон. – Ты единственная из нас, кто без проблем может так поступить. Впрочем, если он хотя бы наполовину настолько хорош в постели, насколько круто выглядит, ты уже точно ничего больше не сможешь делать.

– Тогда лучше не надо, – решаю я и продолжаю: – Большинство нереально красивых мужчин, между прочим, в постели очень посредственны. Слишком полагаются на свою внешность. Есть исследования на эту тему.

– Исследования, – хитро улыбается Лив, – мои личные исследования показывают кое-что другое.

– Исключение лишь подтверждает правило.

* * *

И пусть по пути домой я от усталости едва не врезалась в фонарный столб, теперь лежу в кровати, и сна ни в одном глазу. Такое не часто со мной случается. И, к сожалению, я не имею ни малейшего понятия, почему это происходит. Знала бы, постаралась как-то избежать. Сегодня ночью мои мысли не желают успокаиваться. Мне двадцать четыре года, и сейчас моя жизнь словно… застряла на одном месте.

Не то что бы мне хотелось бросить «Морские ветры». Я люблю этот дом, люблю Каслданнс. Я даже вообразить себе не могу, как жила бы где-то еще, где нельзя в любой момент отправиться к морю, чтобы посмотреть на накатывающие на берег волны. Но в такие ночи, как эта, у меня возникает желание однажды увидеть и что-нибудь другое, просто уехать в отпуск… и не быть при этом одной.

Не то чтобы я в самом деле одна. У меня самые лучшие подруги, о каких только можно мечтать, и половину Каслданнса я знаю настолько хорошо, что практически каждого здесь могу попросить о помощи, если она мне понадобится. Но когда думаю о Лив и Кьере или о Сиенне и Ниле аналогично… проклятье, да даже при мысли о влюбленном Эйдане, хотя он, правда, никак с этим не разберется, меня охватывает тоска.

Когда я в последний раз влюблялась? Похоже, с тех пор прошли годы, да и тогда это оказывалось не более чем увлечением. Разумеется, я ходила на свидания, в университете даже дважды начинала непродолжительные отношения. Однако по какой-то неведомой причине парни всегда изливали мне свои любовные страдания, видя во мне скорее приятеля, чем девушку. А с немногими, с кем все происходило иначе, так и не проскакивала искра. Я не встречала человека, с которым отношения могли бы развиться в нечто серьезное, нечто настоящее.

Повернувшись к маленькому чердачному окну, я ищу звезды.

В большинстве случаев я о таком не задумываюсь. У меня слишком много забот, чтобы задумываться о подобном. Лишь только иногда… вот как сейчас…

Я не одна, но мне одиноко. Время от времени.

И единственное, что меня утешает – понимание, что завтра это дурацкое чувство снова исчезнет.

* * *

На следующее утро я бездумно выполняю все дела, которые значатся в моем ежедневном неписаном перечне. Разношу чай и кофе, тосты, тушеную фасоль и все остальное к завтраку на столы, затем опять все убираю, пытаясь при этом справиться с неприятным давящим ощущением. Возможно, это просто отголосок прошлой ночи.

Лив абсолютно права: наверное, мне действительно пора в отпуск. «Морские ветры», маяк, вечно недовольная мать, Сюзанна, которая названивает сюда каждые три дня и потом обязательно хочет поплакаться мне на то, что мама игнорирует пять миллионов ее объяснений и не принимает десять миллионов ее извинений, все это…

– Айрин?

Словно догадалась, что в этот миг я о ней думаю, мамин голос летит вниз по лестнице. Меньше десяти минут назад она последней встала из-за стола и ушла в комнату. Что бы ни понадобилось, оно могло бы прийти ей в голову и раньше. Вздохнув, поднимаюсь по лестнице на второй этаж, чтобы заглянуть к ней.

– Да?

С надетыми на нос очками и с раскрытым журналом на коленях мама восседает на кресле.

– Можешь, пожалуйста, взять мне у Мими новый «Stellar»[1]?

– Конечно. Я все равно собиралась потом купить там кое-чего.

– Когда?

– Не знаю. Когда закончу с кухней.

Понятия не имею, почему под конец предложения голос у меня становится таким высоким, будто мне надо спрашивать разрешения первым делом убраться, а уже после бежать в магазин Мими Фитцджеральд за журналом.

Мама кивает:

– Хорошо. Не могла бы ты еще закрыть окно перед уходом? Дует.

Без единого слова шагаю к столу и выполняю ее просьбу. В ожидании дальнейших распоряжений разворачиваюсь к ней и такое ощущение, что вижу, как у мамы в голове вертятся шестеренки. Сейчас еще что-нибудь придумает. Уверена, что к этому моменту родительнице уже стало довольно скучно, но она слишком глубоко закопалась в свои обиды, чтобы признаться в этом даже самой себе.

– И я бы с удовольствием выпила чаю.

– Я принесу.

– Спасибо.

Вновь спускаюсь по ступеням на первый этаж, чтобы засыпать чай в ситечко и включить чайник. Пока он не закипел, убираю в столовой последнюю посуду после завтрака и принимаюсь загружать ее в посудомоечную машину. Я еще не закончила, когда вода начинает бурлить, но прежде чем мама опять пожалуется, отрываюсь от своего занятия и сначала наливаю чай, кладу на тарелку пару печенек и вместе с сахарницей несу наверх.

Мама дремлет. Тихо ставлю поднос на письменный стол и надеюсь, что она не позовет меня подать ей чашку к креслу.