С чeм вы смешивaeтe свои краски? - Дмитрий Соловей

Посидели за столом все душевно. Один я брыкался, когда меня то бабушка, то кто-то из соседок норовил посадить себе на колени. Отдельного места для сиденья за столом мне не полагалось, всё равно он был не по росту. Бесило это ужасно, но не скажешь же, что я взрослый человек в детском теле. Приходилось или выкручиваться, или терпеть, сидя на бабушкиных коленях.

Домой в этот день мы не планировали возвращаться, вот и приходилось мне лавировать, пока наконец меня не забрали к себе пацаны Кузьмичёвых. К ним двоюродный брат пришёл и развлекал молодёжь, демонстрируя свои умения крутить ножичек. После мы обсуждали новинки кино. Младшему Кузьмичёву было девять лет, старшему тринадцать. Колька считал себя в нашей компании самым умным и просвещал насчёт кино.

– Я «Тарзана» три раза смотрел.

– Подумаешь! Я, если захочу, хоть десять раз позырю, – хвастался в ответ его двоюродный брат Витька.

– А мы сегодня не попали в «Колизей» на «Два капитана», – зачем-то рассказал я.

– Фу… «Колизей», – сморщился Колька. – Там билеты дорогие, на дневной сеанс по пять рублей.

Снова вернулись к обсуждению американских фильмов.

– Если фильм привезли из Германии, то это трофей, зуб даю, – уверял Колька. С ним не соглашались, оспаривая своё видение трофеев.

– Папа, пап, – высунулся Колька из двери комнаты, – скажи Витьке, что «Тарзана» янки сняли, но это наш трофей.

– Трофей, – подтвердил глава семейства Кузмичёвых. – Пока мы на фронте в сорок третьем кровь проливали, эти гниды кино снимали!

– За тех, кто не дошёл до победы! – выдал мой дед тост.

Далее дружный хор мужских голосов стал распевать: «Артиллеристы, Сталин дал приказ!..» Насколько я успел заметить, никто из сидящих за столом артиллеристом не был. Татарин – из сапёров, Кузьмичёв – старшина пехоты, Шнайдер всю войну проработал кем-то на военном предприятии, имел звание лейтенанта, а дед – связист.

Я же продолжал общение с пацанами, всё больше и больше охреневая от того, что обсуждалось.

– Сивый баруху в тубзик завёл, а там лампы кто-то кокнул. Ну само ето… вдул, – расписывал нечто явно на иностранном языке Витька, помогая себе жестами.

Нить разговора я потерял после первых слов молодёжного сленга, но поскольку я весь из себя мелкий, решил не стесняться и узнать у старших товарищей, о чём они беседуют? А то я полный нуб. Главное, что слово «тубзик» слышал когда-то давно, но его значение вспомнить так и не смог. Пацаны надо мной посмеялись, но перевод с дворового языка дали. Оказалось, что некий молодой человек по кличке Сивый завёл девушку вольного поведения в туалет (тот самый тубзик), где по удачному стечению обстоятельств были разбиты лампочки и молодой человек имел интимную связь с дамой.

Невольно мне вспомнился анекдот более поздних времён про одного хипаря и таксиста:

«Хипарь подходит и спрашивает:

– Скорлупа свободна?

Таксист типа в теме и тоже сленговым выражением интересуется:

– Куда плюнем?

– С бороды на лысину.

– Куда-куда? – не догнал таксист.

– С Карла Маркса на Ленина, – пояснил маршрут хиппи».

Не особо хотелось, но придётся мне вникать в местный сленг. Словарик себе завести, что ли? Сейчас московские дворы – это особый мир со своими порядками и правилами. Хочешь не хочешь, а нужно вписываться. За спиной у бабушки не отсидишься. Если быть совсем объективным, то у меня самого в речи проскальзывали жаргонные словечки моего времени. То «девайс», то «гаджет» и подобные. Бабушка на них не реагировала, списывая на детскую фантазию. Надеюсь, что вскоре отвыкну и перестану ассоциировать дрова с драйверами.

Вскоре женщины стали разгонять мужей по комнатам. К тому времени они накурили на кухне так, что было не продохнуть. Меня позвала бабушка, но я предпочёл не в комнате сидеть, а слушать разговоры женщин, перемывающих посуду и убирающих со стола. У тех тоже было что вспомнить про войну и эвакуацию.

Старший Шнайдер работал в Куйбышеве, Адашевых эвакуировали в Ташкент, и те заверяли, что это было не самое плохое место в плане снабжения продуктами питания.

– А помните, девчонка со второго этажа, Нюрка, кажется, всё говорила, что хочет продавщицей в булочной работать? – припомнила бабушка.

– Так их, девок, у матери пятеро было, похоронку от отца в первый месяц войны получили, – дополнила Кузьмичёва. – Нам в Уфе и лебеду есть приходилось. Зато сейчас видно, за что воевали.

Женщины её высказывания поддержали, восхваляя роль Хрущёва в росте благосостояния народа. Я же задумался о той лебеде, которую упоминала соседка. Помню, мне случайно попалась статья на эту тему. Между прочим, лебеда очень полезный продукт, поскольку богата не только витаминами и минералами, но и каротином, аскорбиновой кислотой и аминокислотами. Крупа из лебеды рекомендуется диабетикам и способствует укреплению костей. Мало того, благодаря высокому содержанию белка она быстро насыщает организм. По всему получалось, что в годы войны именно лебеда спасла многих людей и прежде всего детей.

Посиделки по случаю победы завершились. На следующий день всем на работу или учёбу идти, так что уже в десять вечера я разместился на куцем сундучке, который должен был в эту ночь стать для меня постелью. Промучился я на нём изрядно. Сундук был не более полуметра шириной, и всю ночь я боялся с него упасть. Плюс дед то храпел, то кашлял, то курить выходил, таская с собой костыль.

Утром добавилась проблема с посещением туалета в коммуналке. Проснулся я рано, но попасть в нужное заведение не смог до того момента, пока те, кто спешил на работу, не посетили его. Еле успел прошмыгнуть перед Кузьмичёвой, пискнув ей, что мне буквально на минуточку, а то уссусь.

Домой из этой дружной коммуналки бежал я с такой прытью, что бабушка еле поспевала за мной, посмеиваясь и намекая на то, что меня ждёт урок английского. Своими успехами в изучении языка я, конечно, удивлял пожилую женщину и всячески поддерживал образ гениального ребёнка.

Кроме того, я выпросил бумагу для рисования и карандаши. Впрочем, и от перьевой ручки не стал отказываться. Рисовать и писать пером я всегда любил. Другой вопрос, что это юное тело не имело должных навыков. Пальцы плохо слушались, моторика была ни к чёрту. С чувствительностью пальцев придётся работать много и долго. По два-три часа в день я тратил на упражнения с карандашом. Тупо брал любую газету и тренировался на ней со штриховкой.

Как преподаватель, я могу сказать, что научить рисованию можно любого человека и в любом возрасте. Серьёзно. Здесь требуется элементарная отработка навыков. Точно так же, как у музыкантов. Понятие гениальности у художников для меня тоже относительное. Главное, чтобы у человека было желание рисовать, писать, создавать. Все остальное придёт за счёт практики. Предполагаю, что все суперталантливые музыканты много часов посвящали музыке, чтобы достичь успехов.