Нелюбовь - Яна Ясинская

– Динка! Ну не десять же тебе лет! Спину ему сломаешь! Отпусти сейчас же! – укоризненно пеняет улыбающаяся Клавдия, направляясь к внуку. – Ну здравствуй, родной! С возвращением!

– Привет, бабуля!

Клавдия крепко обнимает внука, который за все эти годы успел стать для нее родным. В своей любви она никогда не делала различия между детьми: Сашу, Дину и младшенькую – 11-летнюю Люсю Клавдия любила одинаковой преданной любовью. В отличие от Тамары, которая обожала Люсю, пасынка Сашу и на дух не выносила родную дочку Динку, хоть и пыталась это скрывать. Но ее нелюбовь к Дине была видна любым сторонним взглядом. В старшей дочке Тамару раздражало абсолютно все, в то время как той же Люсе мать прощала все шалости.

И вот Саша вернулся. Клавдию и радовало, и в то же время страшило возвращение внука домой. От ее пристального мудрого взгляда не укрылось то, что еще не замечали остальные члены семьи. О чем еще толком не догадывались сами Дина и Сашка.

Дети выросли. Детская привязанность постепенно сменилась юношеским увлечением, которое переросло в нечто большее – в любовь.

Любовь, которая не имела ничего общего с родственными чувствами. Словно уловив мысли бабушки, Сашка, уже сидя в кухне за столом и с удовольствием уплетая суп, который ему заботливо приготовила хозяйственная Динка, шутя озвучил ее самые страшные опасения.

– Динка, а может, мне на тебе жениться? Ну а что? – рассмеялся парень. – Фамилии у нас разные, по крови мы не родственники, а главное – ты мой любимый суп готовить умеешь! Вкусно получилось!

Динка тут же смущенно заулыбалась. И хотя шутка брата была всего лишь шуткой, идея всегда быть вместе с Сашкой ей явно нравилась. Однако она ничего не успела сказать ему в ответ, потому что на кухне с пакетами из магазина зашла Тамара. Шутка пасынка явно не пришлась ей по душе.

– Глупости-то не говори, сын! Ну ты как что скажешь! – Слегка раздраженный голос матери, которая только что вернулась с работы, моментально свел на нет веселье в кухне. Это почувствовала даже Люся, которая сидела рядом с братом, за компанию уплетая за обе щеки суп.

– Мам! Мам, а Динка меня суп есть заставила! – с гордостью сообщила Люся, надеясь заслужить похвалу матери: Тамаре не всегда удавалось убедить младшую, что суп – весьма полезная еда.

Однако вместо похвальбы Тамара моментально обрушилась с гневной тирадой на растерявшуюся от материнской агрессии Динку.

– А я тебе сколько раз говорила: не хочет ребенок есть – не заставляй! – зло завозмущалась Тамара.

– Мам! Да суп вкусный, – попыталась исправить ситуацию испуганная Люся, но было поздно. Дина встала из-за стола, направилась к двери.

– Ты куда? – нахмурилась бабушка. – Ты же еще толком не поела.

– Спасибо. Что-то аппетит пропал, – отозвалась расстроенная Динка и вышла из кухни.

За долгие годы она уже давно усвоила одну простую истину – спорить с матерью, а тем более идти с ней на открытый конфликт – бесполезно. Тамара только этого и ждет. Поэтому лучше просто уйти.

Саша нахмурился, глядя на довольную мать, которая, как ни в чем не бывало, принялась разбирать продуктовые сумки.

– Мам, зачем ты так с ней? – хмуро поинтересовался парень.

Тамара встрепенулась. С удивлением посмотрела на любимого сына.

– А что я такого сказала?

Вместо ответа Саша встал из-за стола, отодвинув недоеденный суп.

– Спасибо. Я сыт.

Мальчишка вышел из кухни вслед за Динкой. Переведя испуганный взгляд с бабушки на мать, Люся тоже предпочла незаметно ретироваться. И хоть Тамара пыталась сделать вид, что все в порядке, по ней было заметно – уход Саши ее слегка напугал. Она не любила ссорится с пасынком.

Тамара села за стол на Динкино место. Повернулась к матери. Ее раздражал укоризненный взгляд Клавдии. Прекрасный повод, чтобы сорваться хоть на ком-нибудь!

– Ну что ты на меня так смотришь?! Я все правильно сказала! – не столько убеждая мать, сколько себя, с вызовом выдала женщина.

Ей надоело, что практически при каждом семейном конфликте она в глазах матери выглядела виноватой.

– Ох, Томка, Томка, – с жалостью вздохнула Кладвия, глядя на дуру дочь. – Помяни мое слово – останешься ты одна.

Тамара отвернулась, чтобы скрыть раздражение.

Мать говорила глупости! Она столько вложила в Александра и Людмилу… Нет! Мама не права! Дети никогда не посмеют отвернуться от нее! Оставить…

Что до Динки… Тут ей было все равно. Хотя нет… Напротив! Тамара считала дни, когда та, наконец, уедет учиться в город и перестанет каждый день своим видом напоминать ей о том, что Петя мог бы остаться жив. Нет. Она не чувствовала никакой вины перед старшей дочерью. Тамара была убеждена: свой материнский долг она выполнила сполна – вырастила, выкормила, дала образование. Но она не обязана терпеть всю жизнь ту, которая забрала у нее эту самую жизнь.

Где-то вдали шел поезд. Скорее всего, товарный, груженный углем, и оттого нудно-длинный. Через поселок редко ходили пассажирские. Мерный стук колес невольно убаюкивал расстроенную Динку, стоящую на открытой террасе коттеджа. Взгляд девочки бездумно блуждал по шикарному саду – любимому детищу Клавдии. Благоуханные кусты белых роз, ярко-оранжевые лилии, длинные желтые бархатцы с размашистыми шапками, пурпурные остролистые гладиолусы и любимые Динкой пышные разноцветные астры. Последние Клавдия Матвеевна не особо жаловала, но все равно высаживала каждый год в отдельную клумбу, чтобы порадовать старшую внучку. Динке всегда нравились эти простые и в то же время жизнерадостные цветы. Однако сейчас даже они не приносили ей желанное умиротворение.

Как же ее достала мать!

Нет! «Достала» – это слишком мягкое слово для того, чтобы выразить ту бурю обиды, которая бушевала в душе Дины. Порой ей так и хотелось сказать матери прямо в лицо: «Я не просила меня рожать!» Но каждый раз ее что-то останавливало… Нет, не трусость. Банальное благоразумие. Зачем лишний раз накалять и без того пылающую атмосферу в доме? Отец Андрей – священник их прихода – всегда в таких случаях цитировал Дине Библию: «Худой мир лучше доброй ссоры». Дина была согласна с этим. Вот только легче не становилось.

Как же она была зла на мать! Ну почему она каждый раз до нее докапывается по любой мелочи?! Наверное, это и есть нелюбовь, когда в человеке тебя раздражает даже самое хорошее…

С Енисея подул прохладный ветер. Девочка невольно поежилась, посильнее кутаясь в старую серую кофту, защищаясь то ли от сквозняка, то ли от невеселых мыслей. Дина не сразу заметила, как на крыльцо вышел не менее расстроенный Саша. Подошел сзади, приобнял своими сильными крепкими руками, словно пытаясь защитить от всех жизненных невзгод.

– Все будет хорошо.

Дина едва заметно улыбнулась, прильнув к груди брата. Такой знакомый и родной запах – едва уловимая мужская туалетная вода, которую она всегда сама исправно покупала Саше. Когда брат был рядом, все беды и вправду невольно отступали.