Ткачиха теней - Марси Кейт Коннолли

– Не глупи. Ты мой лучший друг. Что я должна сделать?

Мысль о том, что Дара обретёт плоть и кровь, станет настоящей человеческой девочкой, приводит меня в трепетный восторг, несмотря на все остальные печальные обстоятельства.

– Есть ритуал, который требует серьёзной подготовки. Его нужно совершать на пике кровавой луны – это редкое явление произойдёт во время текущего лунного цикла. Но с этим можно подождать. Сначала я позабочусь о Тейте.

– Как? – спрашиваю я, внезапно охваченная любопытством.

– Разумеется, изменю его сознание – полностью.

Я хмурюсь, опасение настойчиво лезет мне в мозг:

– Но ты же не сделаешь ему ничего плохого, правда?

– Конечно, не сделаю. Я сделаю всё, что нужно, не пролив ни капли крови и не вызвав ни одной болезненной судороги.

Дара как будто вырастает, собирая вокруг себя всё больше теней. И когда я ложусь в кровать и накрываюсь одеялом, она вытягивается за дверь и струится дальше по коридору, и вскоре я вижу только тонкую линию тьмы, привязанную к моим ногам.

На следующее утро я просыпаюсь от криков. Инстинктивно тянусь к Даре, собираю вокруг себя все тени в комнате и только потом понимаю, что мне ничто не угрожает.

Крики исходят из гостевого крыла особняка. Страх щекочет мне затылок.

– Что могло случиться? – спрашиваю я вслух, и в первый раз у Дары нет ответа.

Я откидываю одеяло, быстро влезаю в платье и туфли и распахиваю дверь. Теперь стоит тишина, никого из слуг не видно. Очень странно для жилой части дома в это время суток. Охваченная любопытством, я на цыпочках иду в другой конец особняка.

Толпа слуг о чём-то тихо переговаривается и ломает руки у дверей гостевых покоев. Тех, которые занимает лорд Тейт.

Ужас змеится у меня по коже. Кендра замечает меня, но сразу же опускает глаза и, хромая, отходит к стене, тусклые волосы свисают ей на лицо. Страх, которого до прошлой ночи я никогда не испытывала, распространяется по толпе, точно пожар. Слуги пятятся назад, кто-то бегом бросается в противоположный коридор. У всех на лицах написаны одни и те же эмоции: страх, подозрение, даже ненависть.

Дара обвивается вокруг моей лодыжки:

– Они глупцы. Они только и могут, что дрожать от страха перед тем, чего не понимают.

Вот почему мне нужна Дара. Она понимает меня, как никто никогда не понимал и не поймёт. Непрошеные слёзы наворачиваются на глаза.

– Ты не сделала ничего дурного. Держи голову высоко и не обращай на них внимания.

Напитавшись силой от своей тени, я делаю, как она говорит, и уверенно иду к двери, которую уже никто не охраняет. Должно быть, с лордом Тейтом что-то случилось.

– Он был в порядке, когда ты ушла? – шепчу я Даре.

– В полном.

Почему-то меня это не успокаивает в той степени, в какой бы хотелось. Я захожу в комнату и вижу своих родителей и свиту Тейта, все стоят вокруг его постели. Родители никак не комментируют моё появление, только бросают ледяные взгляды. Слуги Тейта смотрят на меня с тем же страхом и отвращением, что и мои собственные. Я чувствую весь негатив, исходящий от них горячей волной. Только та девочка, Симона, кажется, не осознаёт, что я здесь. Она стоит в шаге от кровати и неотрывно смотрит на хозяина широко раскрытыми глазами.

Он до жути неподвижен. Простыни такие гладкие, что кажется, на кровати никто и не спал. Я даже не понимаю, дышит ли он. Вчера его кожу покрывал загар, какой бывает у всех, кто живёт на благословлённой солнцем земле, а сегодня его лицо бледнее лица маленькой девочки. Доктор, стоящий у постели, что-то говорит о коме, о глубоком сне. Лорда Тейта никто не может разбудить.

А потом все посмотрели на меня.

Этим утром мне стоило остаться в своей комнате.

– Беги, – говорит Дара. На этот раз я не обращаю внимания на её слова, хотя инстинкты твердят мне то же самое: что-то подсказывает мне, что в такой ситуации это наихудший план действий.

– Эммелина, – говорит папа, – что ты сделала?

От шока меня пригвождает к полу.

– Что?! Я ничего не делала. Этой ночью я спала в своей комнате.

– Это не одна из твоих проделок? – спрашивает мама, и подозрение сквозит в каждой чёрточке её лица.

Как они вообще могли подумать, что я способна на такое?!

– Конечно нет. Я никогда никому не делаю ничего плохого. – Вспомнив о вывихнутой лодыжке Кендры и сломанной руке последней гостьи я подавляю укор совести.

Тут вмешивается племянник Тейта Алден:

– Я видел, что ты делала вчера вечером. Мы знаем, что ты умеешь обращаться с тенями.

– И что? – Я скрещиваю руки на груди.

– Беги, Эммелина, – снова говорит Дара, на этот раз более настойчиво. Но слуги уже закрыли за мной дверь, и я слышу, как гудят их голоса с другой стороны. Далеко мне не уйти.

– Есть свидетель.

– Отлично, тогда он может сказать вам, что это не я, – отвечаю я. За моими смелыми словами скрывается внутренняя неуверенность. Должно быть, свидетель – кто-то из слуг. Станут они лгать, только чтобы досадить мне? Неужели все в этом доме обратились против меня и Дары?!

Алден зло смотрит на меня:

– Свидетель видел только длинную тень и никого поблизости, кто бы мог её отбрасывать. Он было списал всё это на игру света, но утром нашли лорда Тейта.

Ужас, точно масло, впитывается в мою кожу. Дара сказала, что сделает так, чтобы мне точно не пришлось уезжать с Тейтом… а теперь это. Но она утверждает, что с Тейтом всё было хорошо, когда она ушла. Она сказала, что только изменит его сознание, и всё-таки…

Теперь я не знаю, что и думать. Знаю только, что Дара была единственной тенью, которую я отправила в ту комнату. Если она что-то сделала, то вина на мне.

Дара устраивается у меня на плече и шепчет:

– Ты ни в чём не виновата, Эммелина. Я уже сказала тебе: они только и умеют, что ополчаться на то, чего не в состоянии понять.

Мужчина поворачивается к моему отцу:

– Нельзя допустить, чтобы она причинила вред кому-нибудь ещё. Чтобы вылечить лорда Тейта, я послал за лучшими циннийскими целителями. Но если он умрёт, она отправится вместе с нами в Циннию, где ей вынесут приговор.

Отец делает шаг вперёд, хватает меня за руку и выталкивает из комнаты обратно в коридор прежде, чем я успеваю собраться с мыслями.

Пока папа тащит меня в мои покои, слуги не утруждают себя тем, чтобы избавить меня от их косых взглядов.

– С нас с мамой хватит, – говорит папа. – Мы больше не станем терпеть твои выходки. Все эти годы мы защищали тебя, даже после того, как… – Он тяжело сглатывает, так и не закончив фразу, но я отлично знаю, что он хотел сказать.