Кровавая Мэри - Василиса Прекрасная

— Как бы ты это не сделала, деточка, я поражён.

— Марисоль. Я даже в дочери тебе не гожусь, чтобы называть меня всякими деточками, — поправила его, переходя на «ты». — Иначе буду величать тебя дяденькой, что ещё больший абсурд.

— Уела, — засмеялся мужчина и протянул мне ладонь. — Зови меня Дарел и собеседование ты, считай, прошла. Пойдём, надо отвести Зиндмана в камеру.

Мы оставили Руди в чём-то наподобие тюремных камер, а затем перешли в кабинет Хойта.

— Деньги я отдам тебе завтра и заодно подготовлю договор на приём тебя на службу, — кивнул Дарел, устраиваясь за столом. — Пока же сделаю пару звонков и сдам твою добычу. Не хочешь сегодня поужинать со мной? Обсудили бы условия твоего контракта.

— Меня устроит и стандартный. И мне надо на работу, — усмехнулась, оставаясь у двери. — Я работаю официанткой. У меня вечерняя и ночная смена. Но сегодня сообщу об уходе.

— Удивительно, — засмеялся Хойт. — Из официанток ко мне ещё никто не переходил. Может, всё же расскажешь, как тебе удалось найти и привести сюда Зиндмана? Не верится мне в эту чушь про совесть. Ты обещала ему свою долю? Десять тысяч на дороге не валяются. А при посильном сотрудничестве он отсидит лет пять и выйдет. Но всё равно десяти кусков для этого мало. Так в чём же дело?

— У всех должны быть секреты. До завтра, Дарел, — попрощалась и ушла, проронив напоследок: — Буду в десять.

Надо успеть заехать домой, чтобы переодеться в униформу, прежде чем ехать в кафе. А вот поужинаю там. И вправду совсем забыла сегодня о еде. А кормят у нас сносно.

Я подъехала к своему дому и тут же снова почувствовала неладное. Неужели опять объявилась мачеха? Второй раз за день? Сомневаюсь. Обычно она так не поступает, давая мне время остыть. Что значит это самое время для таких как мы? Поэтому это что-то другое. Или кто-то другой.

В свою квартиру входила без особого страха. Если кому и нужно бояться, это не мне. Свет уже был включён, поэтому без труда осмотрелась. Причина тревоги сразу стала ясна. В углу, в том самом кресле, где до этого сидела Долорес, расположился незнакомец. А в руках у него находилась та самая папка, которую мне оставила мачеха.

— Любопытное чтиво, — твёрдым голосом произнёс он, рассматривая меня. — И ты тоже любопытная.

— Нет человека более разумного, чем незваный гость.

— Ерунда какая.

Приподняв бровь, рассматривала «гостя». Он был по-своему привлекателен мужественной красотой. Тёмные волосы, острый взгляд, нос с горбинкой, тонковатые губы, которые его не портили. Но кажется кое-кто привык к тому, чтобы поджимать их в недовольстве.

— Так и не скажешь ничего? — спросил мужчина с насмешкой, делая то же самое, что и я. Рассматривая меня с не меньшим интересом. — Кто ты?

— По-моему, это я должна задать этот вопрос, — пожала плечами и положила сумку на столик у двери.

— Но не задаёшь? — уточнил он.

В его глазах плескалось странное веселье и угроза, завораживающие меня. В ответ снова пожала плечами. Любопытно мне действительно было. И очень, но к чему быть предсказуемой?

— Интересно. Я не могу понять твою ауру. Ты вроде ведьма, но что-то не так. Даже не понимаю твоей масти. Что у тебя делала Тереза и почему оставила эту папку? Обо мне в том числе.

— Без понятия, — я рассмеялась и прошла к дивану, присаживаясь на него.

Странный сегодня денёк. И стало жаль, что всё-таки не заглянула в чёртовую папку. Может, понимала бы больше, а пока могла только наблюдать и делать выводы из того что вижу и слышу.

— Ты не врёшь, — подтвердил мужчина. — Что тебя связывает с Терезой?

— С Терезой Беннет? — уточнила у него, припоминая новое имя мачехи. Неудивительно, что это тяжело. Она их меняла раз в пятнадцать-двадцать лет. Хотя не так часто как мужей.

— Она была тут утром. И ты тоже здесь была в тот момент. Так что не хитри, — кажется кто-то начал раздражаться.

— А почему я должна отвечать на твои вопросы? — почти потеряла интерес к этому разговору и встала с дивана. — Мне надо переодеться и уходить. Так что, если хочешь, то знаешь у кого выпытывать информацию.

Его брови взметнулись вверх от удивления моей наглостью, потому что я схватила свою униформу с кровати и прошла в ванную. Сменив одежду, вышла в комнату и вздохнула, так как незнакомец всё ещё сидел в кресле, не подумав избавить меня от своего общества.

— Ты ещё здесь? Какая жалость, — состроила печальное выражение лица.

Он резко поднялся с места и мгновенно оказался рядом со мной, нависая сверху. Ого! Он выше меня на полторы головы. А я ведь не маленькая! Но по сравнению с ним почувствовала себя той самой «деточкой», упомянутой Хойтом.

— Ты немедленно ответишь на мои вопросы, — приказал мужчина.

На что я только рассмеялась и покачала головой. Не знаю почему, но удивление на его лице возросло в разы. Что он не обычный человек, догадаться несложно. От него просто веяло властью и силой. А ещё тот факт, что он видел мою ауру. Может колдун? И судя по эманациям, исходящим от него — чёрный. Впрочем, чего ещё ожидать от Долорес и её связей? Уже хотела развернуться, чтобы уйти, как он схватил меня за руку чуть выше перчатки. Обречённо приготовилась к чужой жизни, но… этого не произошло. В шоке уставилась на его пальцы, на которых вместо ногтей начали вырастать когти. О, мой Бог!

— Ты никуда не пойдёшь, — и тут он заметил мой взгляд на своей руке. — Вот только удивляться не надо. Папка здесь говорит о том, что ты знаешь кто я, ведьма.

Ах, если бы! Но начинаю подозревать кто. И это не может не пугать.

— И сначала ты ответишь мне на вопрос, что Терезе понадобилось от странной ведьмы… официантки, — он презрительно осмотрел мой наряд.

Давненько мне не было так страшно. Пожалуй… никогда. Разве, что тогда в родной деревеньке триста лет назад, когда Долорес угрожала всему, что мне было дорого. Воспоминание об этом буквально разозлило меня, выталкивая из состояния паники, и кидая в отчаяние и злость от того, что меня опять пугают и пытаются использовать.

Да что он может мне сделать? Убить? Приму это с радостью! Хотя не думаю, что ему это по зубам.

Вырвала свою руку из его лапы, поцарапавшись о когти.

— Ты что делаешь, сумасшедшая?! Мои когти ядовиты! — воскликнул он и его зрачки расширились при виде того, как порезы затянулись.

— А ты послушай меня, — фыркнула от негодования, поднимая руку и тыча в него указательным пальцем. — Вали из моего дома! Проваливай отсюда вместе с Терезой или как её там! И папку свою уноси к чёртовой матери! Мне нет дела ни до тебя, ни до неё. Ненавижу!

Произнося последнее слово, почувствовала, как в душе поднимается чудовище, делая мои глаза чёрными, а черты лица более острыми. Монстр хотел поживиться.