Невидимый враг - Поль де Ивуа

— Пойдем, Оретт! Пойдем, Лотия! — молодой человек пригласил своих дам.

— Я готова, мой милый Арман, — отвечала молодая англичанка.

— А вы, Лотия?

— И я также, господин Лаваред, — отвечала вторая спутница.

Силли не пропустил ни одного слова из этого разговора. На его лице проступило удивление, смешанное с нежностью.

— Лотия! Оретт! Лаваред! — пробормотал мальчуган.

Он, быстро протянув руку, схватил маленький саквояж, который держала в руках Лотия, и промолвил плачевным тоном нищего:

— Силли понесет ваш сак, мисс… Всего два пенса!

— Кто это? — спросил Лаваред.

— Это маленький простачок Силли, — сказал, обернувшись, один из носильщиков. — Вы сделаете благодеяние, сударь, дав ему заработать на кусок хлеба.

— В таком случае, возьми саквояж, малыш, и иди за нами.

Силли важно, поклонился и пошел за путешественниками, которые разговаривали, не обращая ни на кого внимания.

— Итак, господин Лаваред, — с беспокойства спросила Лотия, — вы думаете, нам посчастливится в Сиднее?

— Уверен.

— Вы надеетесь, что мы найдем…

— Кузена Робера? Да, без сомнения! Подумайте, Лотия, — прибавил он, заметив жест сомнения своей спутницы, — ведь мы уже взяли след беглеца. В тот день, когда он оставил нас, я вспомнил, что я — парижский журналист. Правда, женитьба на Оретт заставила меня немного забыть об этом, но обстоятельства изменились, и я опять вспомнил свои репортерские подвиги. Уверяю вас, что мы найдем нашего несчастного друга!

— Может быть, вы и правы. Мне не следовало забывать, что благодаря вам, мы напали на его след и узнали: в Бриндизи он сел на сиднейский пароход и не сходил на берег в Порт-Саиде и в других местах.

— Следовательно, здесь конечный пункт этого путешествия…

— Мы должны его найти, — докончила с милой улыбкой Оретт.

Лотия покачала головой.

— Здесь мы не можем обратиться к властям. Роберу опасно попасть в руки полиции.

— Простите, простите! — весело подхватил журналист. — У нас всего два разных дела. Первое и самое трудное — найти кузена. В этом полиция поможет нам с вполне понятным усердием. А второе — вырвать его из рук полиции. Ну, здесь… как впрочем, и в Европе, это — сущие пустяки. Нужно только немного ловкости.

— Стало быть…

— Завтра я побываю у главного начальника полиции и прошу вас только об одном: не беспокойтесь!

Они уже подошли к отелю, огромное здание которого поднималось внушительной громадой над великолепными старинными садами, от которых он и получил свое название.[1] Через пять минут они были у себя в номере, снабженном всеми новейшими приспособлениями комфорта. Телефон, электричество и пианино были в их полном распоряжении. Слуга сказал, что в салоне есть и фонограф для тех из путешественников, которые ведут путевые заметки. При отъезде им вручаются фонограммы, которые только стоит вставить в другой аппарат, чтобы воспроизвести вновь пережитые впечатления.

Носильщики, в том числе и Силли, сложили свою ношу и удалились. Однако перед тем, как уйти, мальчик с наивным любопытством обошел всю комнату. Это очень насмешило путешественников.

— Ну, друзья мои, — сказал Арман, когда они остались одни, — завтра мне предстоит встреча с органами местного правопорядка. Позвольте же мне сейчас прочитать вам рапорт начальнику тихоокеанской полиции, который я заготовил еще дорогой. Мне бы очень хотелось знать ваше мнение.

Склонив головы, обе женщины выразили согласие, и Лаваред начал чтение.

«Его превосходительству господину начальнику тихоокеанской полиции сэру Тоби Оллсмайну.

Мы, нижеподписавшиеся, Арман Лаваред, парижский репортер и хроникер, побивший рекорд кругосветного путешествия (имея в кармане два с половиной пенса, я за год обогнул весь земной шар[2]), жена моя Оретт Лаваред, урожденная Мирлитон, и мисс Лотия Хадор, имеем честь довести до сведения вашего превосходительства нижеследующее:

Вам, разумеется, небезызвестно какие затруднения встречает в Египте британское влияние. В стране образовалась партия так называемых „новоегиптян“, имеющая целью восстановление независимости долины Нила. Соперничество двух знатных фамилий Танис и Хадор в течение долгих лет мешало египтянам объединиться. Наконец, последний из Хадоров принес в жертву отечеству вековую ненависть и решил выдать свою единственную дочь Лотию за последнего представителя семьи Танис. Таким образом вражде мог быть положен конец; и все египтяне могли воссоединиться под одним знаменем.[3]

Танис жил в Париже под наблюдением английского правительства, которое выдавало ему солидное содержание. Предупрежденный посланцем Хадора, которого звали Ниари, молодой человек, привыкший к свободной жизни, испугался предстоящей борьбы и передал все сведения в английское посольство.

В адмиралтействе пришли к выводу, что даже и при официальном отказе Таниса от участия в предстоящем восстании, оно все равно вспыхнет и повлечет за собой кровопролитную и дорогостоящую войну, которой следовало бы избежать.

Было решено, что Танис притворно согласится на сделанное ему предложение, но только отсрочит исполнение, а тем временем подыщут человека, обстоятельства рождения которого позволяли бы выдать его за настоящего Таниса. Ниари, слепо преданный молодому египтянину, должен был содействовать этой подмене. В дальнейшем лже-Таниса планировалось арестовать в Египте и депортировать. Таким образом, заговор, лишенный своего вождя, сам по себе потерпел бы неудачу, а истинный Танис получил бы возможность продолжать в Париже свое праздное и веселое существование.

Все было подстроено очень искусно. Выбор египтянина пал на Робера Лавареда, уроженца южного Алижира, выросшего на одной из ферм в пятидесяти километрах от Уаргла. Сирота, не имеющий никаких родственников, кроме меня, своего двоюродного брата, которого он никогда не видел, он как нельзя более соответствовал требованиям адмиралтейства.

Все произошло так, как было предусмотрено. Робер был внезапно схвачен, замешан, сам ничего не понимая, в египетский заговор и стал женихом мисс Лотии Хадор. Затем арестован английской полицией и отправлен в Западную Австралию. Отсюда ему удалось бежать, благодаря обстоятельствам, слишком сложным, чтобы говорить о них здесь. Он убил Таниса на дуэли и вернулся во Францию.

Робер намеревался жениться на мисс Лотии, к которой успел привязаться, и которая отвечала ему взаимностью. Он мечтал зажить спокойного жизнью простого гражданина. Как же! Его несчастья только начинались!