Лунные волки - Михаил Кисличкин

Успех этой тактики в немалой степени зависел от способа перемещения звездолетов эридан в космическом пространстве. Инопланетяне по невыясненным причинам не использовали гиперпространство. Ушедшие несколько дальше, чем земляне, в научном плане, они, по мнению земных ученых, обладали иной технологической культурой и несколько отличной от землян логикой. Их звездолеты использовали другой подход к проблеме преодоления межзвездных пространств — наряду с обычным ядерным двигателем они использовали так называемый «вероятностный двигатель». Выглядело это предельно странно. Вот земные средства космической разведки внезапно обнаруживают эриданский корабль, подлетающий к орбите Плутона со скоростью семьдесят километров в секунду. Казалось бы, и ладно — до ближайших земных баз ему с этой скоростью лететь еще больше года. Корабль не ускоряется и не пропадает из поля зрения сенсоров, не использует гиперпереход. И вдруг раз — и в неподдающийся измерению ничтожно малый миг времени он оказывается на десяток миллионов километров ближе к Солнцу — согласно показаниям одних сенсоров, при этом оставшись на старом месте по показаниям других. Еще проходит несколько минут или часов — и, один за другим, все сенсоры показывают наличие корабля в новой точке пространства. Так называемый (из-за отсутствия ясного понимания картины произошедшего) «вероятностный переход» свершился. У «вероятностного перехода» тем не менее были свои законы. Чем больше было расстояние, через которое произошел скачок, тем дольше звездолет противника не мог совершить новый. В пределах звездных систем такие прыжки были значительно короче, чем в межзвездных пространствах. Эридане, как и земляне, были сильно ограничены в возможностях прыжка через пространство вблизи крупных по массе объектов вроде планет и их спутников. Как ни странно, противник не мог совершать подобные прыжки по своему желанию в любой момент времени, он, видимо, мог лишь задать направление, контрольную точку пространства, в которой должен оказаться корабль по завершению процесса и инициировать перелет в этом режиме или же отменить его. Во время полета в режиме «вероятностного перехода» звездолет эридан двигался, словно укутанный в некое поле, визуально выглядевшее как розоватое облачко неустановленной природы. Это означало, что процесс полета в режиме перехода врагом инициирован. Но само время прыжка, по мнению земных ученых, от капитана вражеского корабля не зависело. Он мог «прыгнуть» через полминуты, а мог, инициировав процесс перехода, дожидаться прыжка часами и погибнуть, сожженный земными кораблями, так и оставшись на месте. Земные ученые полагали, что эридане каким-то образом воздействовали не на фундаментальные параметры Вселенной, как люди со своим гиперпрыжком, а на причинно-следственную связь событий и ее отражение в теории вероятностей. Они каким-то непостижимым образом меняли логику событий под себя так, что она как бы прогибалась перед ними, выполняя их приказы. Однако делать это эридане могли, очевидно, не просто так, а затрачивая на это ресурсы и энергию и будучи вынуждены подчиняться некоторым ограничениям. Большего земные ученые и инженеры сказать не могли. Захваченные после битвы у астероида «Северный-21» относительно целые двигатели вражеских кораблей и образцы инопланетных технологий не смогли толком ничего объяснить. Земным инженерам остались неясны ни логика создателей этих устройств, ни принципы их работы. Все в них было непонятным — какие-то химические жидкости в странных трубочках и колбочках, взаимопроникающие и несмешивающиеся коллоидные растворы, множество ламп, излучавших разной длины световые волны и работавших, казалось, сами по себе, провода, никуда не ведущие и нигде не начинающиеся, что-то вроде электронных схем — все это в абсурдном переплетении друг с другом, словно объединенный ночной кошмар сумасшедших химиков, физиков и инженеров. Как и почему это работало у противника — сплошная тайна. Утешало лишь одно — разобраться с земными двигателями гиперперехода эридане тоже не могли.

На основе так называемых «технологий управления вероятностью» работали и некоторые из систем вооружений противника. Наряду с ракетным и лазерным оружием враг мог атаковать земной звездолет или выпущенную по нему ракету неким излучением непонятной природы, распространяющимся в пространстве немного медленнее скорости света. Во всяком случае, так это выглядело со стороны. Розоватый широкий луч накрывал цель и… иногда что-нибудь происходило. Корабль или ракета могли немедленно взорваться, мог погибнуть от непонятных причин экипаж звездолета, могло выйти из строя оборудование. А могло и ничего не случиться. Похоже, полностью управлять этим процессом враг был не в состоянии.

Координаты гиперперехода были заданы и обработаны в течение трех часов. Теперь экипажу звездолета с бортовым тактическим номером 350 оставалось только ожидание — «излюбленное» занятие экипажей «семидесяток». Звездолет от рассчитанной точки старта отделяли двое суток полета. Сергей встал с командирского кресла, пригладил рукой короткий уставной «ежик» светло-русых волос и пошел с инспекцией по отсекам, чтобы лично проконтролировать, как выполняется основной командирский принцип — «солдат должен быть занят». К некоторому его удивлению, никаких мер принимать не требовалось. Паша Воленко, нынешний корабельный доктор и вчерашний студент, с сосредоточенным видом перебирал свои запасы в крохотном медотсеке. Бортинженеры сидели на предписанных уставом местах в своих отсеках и сосредоточенно изучали (или только делали вид, что изучают — кто их разберет) с дисплеев своих терминалов техническую документацию, младший личный состав, на первый взгляд, тоже был при деле.

Кто-то читал инструкции, кто-то находился при командире своей группы, разбираясь в чертежах и документах вместе с ним. «Ну, просто паиньки, а не экипаж», — подумал Сергей. Придравшись (впрочем, беззлобно, скорее для порядка) к некоторым мелочам и обговорив со старшим комсоставом своего корабля — Кудрявым, Вельтманом и двумя мичманами — его тезкой Сергеем Дорониным, отвечавшим за жизнеобеспечение, и Алексеем Егоровым, в чьем ведении была ходовая часть и реактор, графики дежурств и отдыха, Сергей решил, что можно оставить ненадолго своих подчиненных в покое, и удалился в капитанскую каюту. Там, не удержавшись, свинтил горлышко одной из бутылок с коньяком, входивших в капитанский НЗ, и сделал добрый глоток прямо из горла — за успех полета. Его первый боевой вылет начался.

К точке перехода «семидесятка» долетела без приключений, покинув опасную зону гравитационных взаимодействий и земной укрепрайон. Остались позади орбиты, по которым вращались вокруг Земли массивные корпуса боевых орбитальных платформ и ощетинившиеся антеннами автоматические ракетные и лазерные военные спутники. Гравитационные поля Земли и Луны в этой точке ослабли настолько, что не могли служить помехой для гиперперехода малой интенсивности. В последний раз уточнив данные, Сергей начал свой первый прыжок.

— К гиперпереходу готовность в отсеках номер один, — уставной командой дал старт переходу Сергей. Последовательность действий, команд и уставных ответов подчиненных при гиперпереходе в курсантов всех военно-космических училищ вдалбливали не один год. В ответ, согласно уставной очередности, стали рапортовать командиры отсеков и систем звездолета.

— Ходовая часть. Есть готовность номер один!