Тайна аллеи дельфиниумов - Кэролайн Кин

— Обязательно приду, — ответила Нэнси, — но должна сказать тебе, что я уже занята расследованием одного загадочного дела.

— Ну, будет у тебя делом больше, только и всего, — с улыбкой сказала Хелен. — Ты у нас такая умная, Нэнси, — я уверена, что ты одним махом раскроешь и то, и другое!

Нэнси рассмеялась.

— Хоть намекни, что это за тайна.

Хелен рассказала, что ее бабушка и дедушка по отцовской линии недавно поселились у озера Силвак, в прекрасном доме на холме. Но теперь бабуля и дедуля боятся в нем жить, потому что там творятся какие-то странные вещи.

— Какие? — спросила Нэнси. Хелен взглянула на часы.

— Рада бы рассказать тебе, но мне нужно бежать. До завтра. Мы поедем на озеро и пообедаем с бабушкой и дедушкой. Огромное спасибо, Нэнси!

Хелен Арчер поспешила дальше, а Нэнси все еще в раздумье стояла посреди тротуара.

— Надо же — еще одно расследование! — проговорила она, потом повернулась и направилась домой.

Она еще поднималась по ступенькам, а Эффи уже открывала входную дверь.

— Я услышала, как ты идешь. Здесь голубиный специалист, — объявила она громким шепотом, показывая глазами в сторону гостиной. — Писаный красавец!

— Спасибо, — сказала Нэнси и пошла поздороваться с гостем, уповая на то, что он не слышал слов Эффи.

Высокий блондин лет двадцати с небольшим встал при ее появлении. Он представился как Доналд Джордан, секретарь местного отделения Ассоциации владельцев голубей, и предъявил свои документы.

— Я так рада, что вы пришли, — сказала Нэнси. — Садитесь, пожалуйста. Сейчас я принесу голубя и письмо.

Нэнси поспешила в гараж и с радостью убедилась в том, что птица окрепла.

— Надеюсь, мистер Джордан не заберет тебя с собой, — тихонько шепнула она голубю. — Я хочу, чтобы ты совсем оправился и смог сам долететь до своей родной голубятни. Ну а я за тобой послежу!

Нэнси принесла голубя в гостиную. Джордан осторожно осмотрел птицу, обратив особое внимание на кольцо на лапке. Затем Нэнси достала из сумочки и протянула ему письмо.

— Это уже второй случай появления в наших краях голубя с незарегистрированным номером, — пояснил Джордан. — Другого нашли мертвым на шоссе. Я рассказал об этом своему приятелю детективу. Он думает, что голубиной почтой могли воспользоваться преступники, посчитав ее более надежным средством связи, чем телефон, телеграф и почта.

Нэнси согласно кивнула и сказала, что она сообщила об этом случае в полицию.

— Отлично! Это избавит нас от хлопот. — Молодой человек поднялся. — Ну что ж, спасибо, что поставили меня в известность, мисс Дру. Теперь я заберу голубя и…

— О, пожалуйста, не забирайте! — воскликнула Нэнси.

— Неужели вам хочется возиться с больной птицей? — удивленно спросил Джордан.

— Хочется! — сказала Нэнси. — Я попытаюсь выходить этого голубка.

Молодой человек с сомнением покачал головой.

— Боюсь, у него мало шансов, но, если таково ваше желание, я не возражаю.

Он переписал номер на кольце и странное письмо, затем пожелал девушке удачи и ушел. Нэнси отнесла голубя обратно в гараж. Сразу после этого она поднялась в комнату Ханны Груин, чтобы рассказать ей о последних событиях.

— А я уж тебя заждалась, — посетовала экономка. — Мне здесь без новостей скучно.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Нэнси.

— Гораздо лучше. Если бы не этот не в меру заботливый доктор, я бы уже была на ногах и делала работу по дому.

Нэнси рассмеялась.

— Не торопись впрягаться в дела, раз есть возможность отдохнуть!

Ближе к вечеру позвонил мистер Дру и сказал, что будет дома не раньше восьми. Чтобы Ханне не было скучно, Нэнси и Эффи, составив ей компанию, пообедали в ее комнате, а потом посмотрели по телевизору спектакль.

Когда спектакль кончился, Эффи разочарованно фыркнула.

— Слишком мало про любовь, — прокомментировала она. — Кстати, этот красавец мистер Кайл должен был…

Звонок в дверь оборвал ее рассуждения на полуслове.

— Наверное, папа забыл взять ключ, — предположила Нэнси. — Пойду открою.

Она сбежала по лестнице и начала отпирать дверь. Интуиция подсказала юной сыщице, что следует быть осмотрительной. Она щелкнула выключателем, чтобы зажечь свет в подъезде, и затем приоткрыла дверь. Подъезд был совершенно темным. Нэнси подумала, что лампочка, должно быть, перегорела.

— Папа? — окликнула она.

Ответа не последовало, но в темноте явственно слышалось чье-то тяжелое дыхание.

— Кто там? — резко бросила Нэнси в темноту. Она услышала, как кто-то шевельнулся у входной двери, но никого не увидела.

— Неважно кто, — донесся из мрака скрипучий шепот. — Мы предупреждали вашего отца, чтобы он не лез не в свое дело. Теперь предупреждаем и вас: забудьте о том, что вам рассказал врач, не то горько пожалеете.

Как раз в эту минуту подъездную аллею залил свет фар, и смутно различимая в темноте фигура бросилась прочь через лужайку и исчезла.

Нэнси узнала машину отца. Через несколько мгновений мистер Дру остановился у дома и торопливо взбежал по ступенькам.

— Что-нибудь случилось? — спросил он. — Почему ты вышла из дома?

— Какой-то человек, папа, позвонил в дверь, но не дал рассмотреть себя. Он еще раз предупредил нас.

Лицо адвоката помрачнело.

— Ты узнала его голос? — спросил он.

— Голос у него похож на голос Адама Торна, — ответила Нэнси, — но точно сказать не могу: он говорил шепотом. Это был крупный, рослый мужчина, как Торн.

Нэнси подошла к светильнику, чтобы выяснить, почему не горит свет.

— Лампочка исчезла! — воскликнула она. — На-верное, незваный гость вывернул ее, чтобы я не могла его увидеть. Сейчас я вверну новую.

— Я бы этому типу шею свернул! — взорвался отец. — Пойду отгоню машину в гараж, а потом сразу же позвоню лейтенанту Маллигану.

— Пап, может, прежде чем ставить машину в гараж, ты подвезешь меня на выставку цветов? Мне же интересно узнать, кому присудили премии.

— Конечно, подвезу! — Мистер Дру широко улыбнулся и похлопал дочь по плечу. — Пока я буду звонить Маллигану, пойди скажи Ханне и Эффи, куда мы едем, и предупреди, чтобы они никому не открывали дверь.

Двадцать минут спустя отец с дочерью подъехали к усадьбе Бленхейм и вошли в оранжерею. Выставка была прекрасна, но срезанные цветы уже начали вянуть. По мере того как Нэнси приближалась к своему собственному произведению, сердце ее билось все чаще.