Великий и Ужасный - Евгений Адгурович Капба

— Хуеморген! — рявкнул самый настоящий гном.

— А? — удивился я.

— Доброе утро! Goeie morgen — так говорят у меня на родине, во Фрисланде. Сейчас пять утра, какая ночь? Светает скоро! — похоже, он был нормальным мужиком, просто манера говорить была такая — рявкающая.

— А! Так что насчет пожрать?

— Так пожалста! — он сгреб все мои монеты в ладонь и предложил: — Сосиски, кофе, хлеб, салат и мармеладка. Сгодится? И покушаешь, и десерт. Сосисок три?

— Давай пять сосисок и без мармеладки? — почесал голову я.

Гном — тот самый Хуеморген, о котором говорил сердитый мужик на улице — смерил меня взглядом снизу вверх и понимающе кивнул:

— Ну да, какие уж тебе мармеладки… Садись, я принесу. Всё равно клиентов почти нет! Хреновая ночь для того, чтобы сделать кассу…

Я огляделся, нашел место в самом углу и уселся, прислонившись спиной к прохладной стене. Колени мои упирались в столешницу, пластиковый стул жалобно поскрипывал под немалым весом. Сколько там Кузя килограмм называл для характеристики учителя? Сто пятьдесят? Ну, во мне столько вряд ли будет, все же выродок-полукровка в качестве реципиента достался мне, судя по всему, юный… Да и в целом — до настоящего черного урука все-таки не дотягиваю. Но сто двадцать — сто тридцать кило тугого мяса, широких костей и голодных потрохов — это запросто. Рост… Около двух метров? Скорее всего — да.

На самом деле неплохой стартовый набор для попаданца! А вот зашвырнула бы меня шаровая молния в гоблина Кузю или в такого Хуеморгена… Нет, ну в Хуеморгена еще куда ни шло: видно сразу, мужик он зажиточный, вон — закусочная у него. Пусть обшарпанная, но всё-таки какой-никакой бизнес… И кулаки — огромные, тяжелые!

— Хуеморгеном меня местные лоботрясы прозвали, — гном вышел из-за прилавка с полным подносом еды, прошествовал через зал и водрузил гору снеди передо мной. — Так-то меня Фридрих зовут. Фриц Дюрхденвальд. А тебя, стало быть…

— Бабай.

— Ну и имечко… Но оно и понятно — рожа-то соответствующая. Я смотрю, у вас тоже — дисциплинка. У нас подмастерье перед мастером кто? Сопля паршивая! Помалкивай да делай, что говорят… Что, доконали-таки Резчика старые враги?

— Доконали… — вздохнул я и втянул ноздрями сосисочный аромат.

Пять сосисок громоздились на огромной горе салата из огурцов, помидоров и белой капусты. Всё это было обильно полито каким-то растительным маслом и посыпано специями. Рядом на подносе лежала чуть ли не половина буханки черного хлеба. Имелся и стаканчик с растворимым кофе, и пластиковые столовые приборы: ложка и вилка.

Желудок издал вопль умирающего кита, так что я ухватил ложку в одну руку, вилку — в другую, и набросился на еду.

— Не принюхивайся, не принюхивайся. Сосиски съедобные, для пищеварения полезные, по нашей, гномской технологии сделаны, из альтернативного протеина. Мясо нормальное в Сан-Себастьяне в дефиците, так для нас, для подземников-то это привычное дело. Альтернативный протеин — он как находка! А чтоб вкуснее — так на то приправа есть, глутамат натрия опять же… — трепался Фриц Хуеморген-Дюр-хрен-пойми-что. — Так что, скопытился Резчик? И что дальше делать будешь? К родне тебе как бы с такой рожей дорожка заказана. Что урук-хай, что с материной стороны родственнички — рады тебе не будут! Сан-Себастьян — самое место для тебя, вот что я скажу…

— Денег нет, — я хрустнул последним ломтем огурчика и принялся вымакивать хлебом салатную жижу. — Перспективы неясны. Будущее туманно. Учитель помер — инструкций не оставил. На что жить, как жить? Есть комнатенка, у гоблина Кузи, в ней — кое-что из вещей. И всё!

— Перспективы? Инструкции? Что это за словечки такие, м? Ты точно урук-хай, а не педик эльфийский? — встопорщил бороду Хуеморген.

— Папаша, я щас дам тебе в рожу и не посмотрю на то, что ты меня тут кормил-поил! — набычился я.

— Ладно, ладно… Просто урук-хай обычно не усложняет. Это вообще не в урук-хайской природе — усложнять… И что ж мне с тобой делать-то? Такое вот совпадение — ко мне как раз фура должна прийти, с продуктами. Ну там, протеин, огурчики-помидорчики, пивко… И тут ты — такой большой и подходящий. Разгрузить поможешь? Одному мне тяжко придется. Поясница побаливает. Надо на рентген сходить, может — грыжа?

У гномов бывает грыжа? Тут тоже жил-поживал Вильгельм Рентген? И вообще — он что, работу мне предлагает?

— Оплата сдельная, — быстро сообразил я, прикинув стоимость ужина. — Пятьдесят денег за час.

— Ого! — сказал он. — Сорок денег — и мармеладку! Прямо сейчас!

Я понюхал отвратительный кофе «три в одном», прислушался к ощущениям в желудке и кивнул:

— Ну, три мармеладки так три мармеладки. Неси сюда! — мы пожали руки, скрепляя сделку, а потом я спохватился: — А фура-то большая?

— Поздно! — Хуеморген хитро прищурился. — Поздно, друг мой Бабай! Это надо было раньше спрашивать!

* * *

если что — в доп. материалах есть иллюстрации, которые я делал в нейросети Кандинский. плюс-минус они соответствуют, можно составить впечатление о героях и антураже

Глава 4

Тяжкий груз

Я поставил поверх пластикового ящика с консервами еще один и приподнял, примериваясь к весу: нормально! Ящики были невысокими, в такой помещался как раз один ряд жестяных банок. Можно было брать еще! Потянул со штабеля третий, водрузил — и краем глаза увидел, что Хуеморген тоже строит такую же башенку из ящиков.

Ну да, дядька он был явно мощный, вон какие жилы на руках, и плечи — широченные! Но как же грыжа? Я поставил четвертый ящик и снова глянул на гнома: он весь аж покраснел, но нам, мужикам, только дай возможность размерами башни померяться! С выражением досады и великой злобы на лице Фриц тоже взялся за новую упаковку консерв. Ну-ну! Я мертвого Резчика на плечах таскал, что мне какие-то пять ящиков!

— Ой, Бабай, иди нахер! — Хуеморген снял один этаж со своей башни, уменьшая вес, и, крякнув, потащил ящики в ярко выделяющийся в утренних сумерках хорошо освещенный дверной проем, ворча на ходу: — Дурак я, что ли — с уруком силой меряться? Вот как бы ты с кайлом в забое пару дней постоял или над одним сраным браслетиком восемь часов скукоёжившись у верстака корячился… Вот то бы я посмотрел! Да и вообще — размер бицепса не главное, главное — уметь им правильно пользоваться!

— Да-а-а-а, да-а-а, — проговорил, обгоняя его, я. — Все так говорят. У кого бицепс маленький.

— Клыкастый засранец, — беззлобно фыркнул гном. — Ты таскай, таскай, дубина стоеросовая. Для того тебя и нанял!

Вообще-то нанял он меня разгрузить фуру, а приехала «сцепка», то есть по факту — две фуры! Фриц меня здорово нагрел, это было понятно. И я был готов поклясться — большая часть груза, который мы перетаскивали в необъятный подвал полуразрушенного дома, где и располагалась закусочная Хуеморгена, ничего общего с едой и напитками не имела. Там были какие-то железяки, это точно. Некоторая тара весьма определенно напоминала оружейные ящики — я их навидался в свое время и натаскался — тоже. Но других, альтернативных вариантов заработка на хлеб насущный, пока не предвиделось, так что я таскал и не обижался на его ворчание и обзывательства. Стоило признать — встреча с Хуеморгеном сама по себе была большой удачей.

— Слушай, Фриц, — мы остановились перед бортом фуры, чтобы перевести дух. — Мне бы инструментов у тебя одолжить? Ну, там: молоток, гвозди, может, какой-то топор, пилу с плоскогубцами, я не знаю… В комнате разгром ужасный, надо хоть окна заколотить!

— А есть чем?

— Во дворе гостиницы полно всякой дряни. Гоблины натаскали…

— Натаскали… Кузя весь вторчермет держит и вообще — сортировку отходов. Там такие бабки крутятся — обалдеешь! Ты думаешь, почему Щербатый на него зубы точит? Стал бы он с крупнейшим гоблинским кланом Сан-Себастьяна бодаться ради дохода с дюжины завшивевших номеров сраной ночлежки? Гоблины — они даром что мелкие, зато повсюду! Из каждого мусорного контейнера их длинные уши торчат… Санитары каменных джунглей, чтоб их! Крысы Сан-Себастьянского сервитута! Падальщики нового порто-франко!

Ого, как всё круто! Я мотал на несуществующий ус его болтовню: про кланы, сервитут этот, порто-франко и прочие расклады.

— Так что ты сто раз подумай, — гном вздохнул, ухватил очередную башню из ящиков и предложил: — Может, другое