Как генерить свежие идеи - Дэйв Бирсс

С каждым открытием и каждой новой идеей древо знаний все больше разрасталось

Вернемся к дню сегодняшнему. В современном мире пространства для открытий стало гораздо меньше. Исчезла возможность совершить масштабный прорыв, способный повлиять на несколько отраслей сразу. Мир стал настолько сложным, а его части настолько взаимосвязаны, что потребуется значительный уровень знаний, чтобы хотя бы начать двигаться в желаемом направлении. Часто бывает так, что для появления простейшего предмета требуется сочетание целого комплекса специализаций.

Книга Леонарда Рида «Я, карандаш» (I, Pencil) увидела свет в 1950-х и с тех пор продолжает оказывать влияние на мировоззрение экономистов всего мира. Написанная от имени обыкновенного графитового карандаша, книга выступает символом невероятной сложности современной системы экономики и производства. Карандаш заявляет, что «ни одна душа на всем белом свете не знает, как меня делают», а потом доказывает свою мысль. В книге рассказано о том, как много людей разных профессий участвуют в этом процессе — от смотрителя маяка, благодаря свету которого корабль входит в порт, до самого Господа, создавшего дерево. Если все эти непередаваемые сложности сопровождали производство элементарного продукта 60 лет назад, представьте себе, насколько верна эта концепция сегодня в мире смартфонов, микроволновок и спутниковой связи.

Чтобы хоть как-то повлиять на наш сложный и многоуровневый мир, требуется иной тип мышления. Может статься, что теперь для выдвижения революционных идей понадобится больше чем один мозг.

В 2007 году трое ученых — Стефан Уочти, Бенджамин Ф. Джонс и Брайан Уцци — провели совместное исследование и написали статью о всевозрастающей роли командной работы в публикации новых идей[15]. Они изучили около 20 миллионов научных статей и более двух миллионов патентов, выданных за последние пятьдесят лет, обращая особое внимание на размер группы авторов. Раньше было принято считать, что научные статьи и патентные заявки — это следствие индивидуального умственного труда, но полученные результаты кардинально изменили это мнение.

Изучение научных трудов более чем за 45-летний период показало, что они преимущественно создаются большими командами. За это время среднее количество авторов статей почти удвоилось (с 1,9 до 3,5). За тот же период времени количество статей, написанных группами авторов, выросло с 17,5 до 51 %. Кроме того, такой вид сотрудничества позволил повысить эффективность работы: изучая полученные данные, исследователи обнаружили, что статьи, написанные командами, цитируют почти в два раза чаще, чем труды отдельных авторов. Таким образом, можно сделать вывод, что переход на коллективное мышление ведет к получению лучшего результата.

Более того, сотрудничество может происходить не только между людьми.

В 1982 году журнал American Record Guide открыто назвал Дэвида Коупа «безусловно, одним из самых амбициозных, плодовитых и многоплановых композиторов этого поколения»[16]. Но, в отличие от большинства композиторов и исполнителей классической музыки, он не был приверженцем традиций. Интерес к компьютерам толкнул его на стезю, взбудоражившую общество. В 1970-х он начал проводить все больше времени у экрана компьютера, осваивая языки программирования и изучая новую для того времени тему искусственного интеллекта. Композитор органично сочетал свою новую страсть с любовью к музыке и вскоре начал экспериментировать с созданием электронных композиций. Это натолкнуло его на идею революционного проекта, получившего название «Эксперименты в области музыкального интеллекта» (Experiments in Musical Intelligence, EMI).

В созданную им программу можно было загружать разные мелодии, а она выдавала новые музыкальные произведения в том же стиле и без какого-либо намека на плагиат. Коуп использовал эту программу для создания композиций в духе Брамса, Шопена, Гершвина, Джоплина, Моцарта и, что самое примечательное, Баха. После выхода альбома Bach by Design мнения музыкальной общественности разделились[17].

Одним из самых ярых критиков этих электронных композиций был профессор Стив Ларсон из Университета Орегона. В своем противостоянии он дошел до того, что вызвал созданную Коупом EMI на музыкальную дуэль. Было решено пригласить пианиста сыграть три пьесы: настоящую композицию Баха, композицию, созданную EMI, и произведение самого Ларсона. Слушатели должны были попытаться определить автора каждого музыкального произведения. Ларсон пребывал в уверенности, что люди сумеют почувствовать разницу. Он был жестоко посрамлен, когда слушатели приняли Баха за Ларсона, пьесу EMI — за композицию Баха, а творение самого Ларсона приписали компьютеру, оскорбив тем самым профессора до глубины души[18].

Итак, если компьютеры способны создавать предметы искусства, можно ли назвать их креативными?

Чтобы точно ответить на вопрос о креативности компьютеров, мы должны прийти к единому мнению касательно того, что же такое творческое мышление. На сегодняшний день бытует единое мнение, что креативность требует осознанного намерения. Современные компьютеры на такое не способны. Насколько мы можем судить, они просто выполняют определенные вычисления и получают конкретный результат, который не дарит им чувства гордости. Следовательно, это нельзя назвать искусством.

Компьютеры устроены не так, как мы, поэтому в своем сегодняшнем виде они не могут похвастать нашим сознанием. Но велика вероятность того, что в будущем они сумеют успешно имитировать его. Если бы мы смогли написать импульсивную программу с непредсказуемым темпераментом, то в результате, скорее всего, получили бы нечто похожее на человеческое сознание. Но зачем бы нам это понадобилось? Компьютеры — это инструменты, от которых требуется точность, а не проявления характера. Я не думаю, что кто-то обрадовался бы, вздумай ноутбук отказаться открывать почту, потому что сегодня он не в настроении. Или если бы смартфон самопроизвольно разблокировался в руках незнакомца, посчитав его симпатягой.