Лабиринт Медузы - Татьяна Корсакова

– Обывателям проще, – согласился Иван. Глубоко в душе он жаждал не лекций по античной мифологии и даже не исследования острова Медузы, а бутерброда с ветчиной. Скорее бы.

– Жарко. – Юна обмахнулась шляпой. – Я не люблю жару, мне нравится питерская погода. Странно, правда?

Странно. Если бы Ивану предложили выбирать между жарой и вечной слякотью, он бы, не раздумывая, выбрал жару.

– Фина тоже плохо переносит солнце. Она вообще не хотела ехать, папе пришлось ее уговаривать.

– Почему? – Вопрос этот Иван задал исключительно из вежливости. Какое ему дело до чужих желаний?

– Потому что Фина еще маленькая, ей только-только исполнилось двенадцать, а инициацию женщины нашего рода могут пройти только в тринадцать лет.

– Поэтому твоя маман каждый день молится всем богам, чтобы Агата протянула как можно дольше, чтобы дожила до тринадцатилетия Финки. – В голосе Ксю слышалось плохо скрываемое раздражение. Только Иван пока не мог понять его причину. Как и причину неприязни между кузинами. – Чтобы шансы вашей чокнутой семейки удвоились.

– Моя мама каждый день молится всем богам за здоровье бабушки, потому что в отличие от вас мы любим ее, а не ее деньги. – Юна продолжала улыбаться безупречно вежливой улыбкой. – Но ты, Ксения, можешь думать так, как тебе больше нравится.

Так же сильно, как Ивану хотелось есть, ему не хотелось становиться свидетелем семейных разборок. Он уже собирался ретироваться, как Юна взяла его за руку. Ладошка у нее была крепкой и горячей, южное солнце сделало-таки свое дело.

– Но тебе это, должно быть, неинтересно. Давай, я лучше покажу тебе виллу.

– Мы сами покажем! – Ксю взяла его за вторую руку. Детский сад какой-то… Сейчас еще станут тянуть в разные стороны.

Не стали, синхронно разжали пальцы. Типа, так не доставайся ты никому! От сердца отлегло.

* * *

Осмотреть виллу им не дала Тереза. Она окликнула их как раз в тот момент, как они собирались войти в дом. Если девочки из пантеона кого-то и боялись, так это управляющую. Или не боялись, а не хотели связываться?

– Куда направляетесь, юные леди? – На Ивана с Димом Тереза даже не взглянула, уставилась сразу на Ксю с Юной.

– Хотим показать Ивану виллу, Тереза Арнольдовна! – Юна говорила вежливо и так же мило улыбалась. – Не беспокойтесь, в бабушкины покои мы его не поведем.

Лучше бы они отвели его на кухню, к булочкам и бутербродам. Потому что до ужина Иван может и не дотянуть, помрет с голоду.

Тереза уже собиралась им что-то сказать, когда послышался рев мотора и на подъездной аллее показался черный «Мерседес». Юна с Ксю удивленно переглянулись, а Дим отступил в сторону, почти слился с тенью от дома. Тереза же, наоборот, подалась вперед, навстречу автомобилю, замерла в позе напряженного ожидания, скрестила на груди руки.

Первой открылась дверца со стороны водительского сиденья, и из салона вышел крупный, седовласый мужчина в дорогом, явно на заказ сшитом костюме. Он обменялся с Терезой многозначительными взглядами, обошел машину и распахнул одну из задних дверей, протянул руку, помогая выбраться блондинке лет тридцати пяти – сорока. Блондинка была красива какой-то искусственной, голливудской красотой, а на окружающий мир смотрела с деланым равнодушием, почти презрением. По крайней мере, Ивану так показалось.

– Боже, какая жарища! – сказала она бархатным сопрано и обмахнулась микроскопической сумочкой. – Доминика, детка! Выходи, мы прибыли!

Доминика. Иван едва удержался от саркастической улыбки. Еще одно дивное имечко. Уже не из пантеона, но тоже вполне себе вычурное. Наверняка такой же вычурной должна оказаться и его счастливая обладательница.

Вот только счастливая обладательница выбираться из нутра «Мерседеса» не спешила. Иван ее понимал: из кондиционированной прохлады да в этакое пекло. Не всякая Доминика способна на такой подвиг.

– Я прошу вас, Ника!

Седовласый мужчина распахнул дверцу пошире. Голос его звучал ровно и беспристрастно, а вот в лице Терезы Арнольдовны что-то изменилось, словно трещинки побежали по гранитному барельефу.

– Это что еще за хрень? – Ксю бросила вопросительный взгляд на Юну. В ответ та лишь недоуменно пожала плечами.

А из «Мерседеса» уже выбиралась Доминика. Иван приготовился увидеть третью богиню или как минимум девушку из высшего света. Приготовился восхищаться.

Да вот не пришлось. Под яркий солнечный свет выбралось нечто совершенно невыразительное и блеклое. Если бы не имя, Иван даже не сразу понял бы, какого рода это нечто. Рваные на коленках джинсы, изношенные кеды, вытянутая футболка с логотипом «Металлики», тщедушное тело и копна торчащих во все стороны волос. Вот ты какая, Доминика! Совсем не похожа на небожительницу и девушку из высшего света. А лица не разглядеть из-за огромных солнцезащитных очков. Ни лица, ни взгляда не разглядеть у этой Ники-Доминики.

– Это вы Агата? – Голливудская блондинка тем временем порывалась заключить в объятия Терезу. – Я Наталья, очень рада познакомиться! И спасибо за приглашение!

– Я не Агата. – Тереза отступила на шаг. На голливудскую блондинку Наталью она смотрела разве что не с отвращением. – Я Тереза Арнольдовна, управляющая виллой «Медуза».

Стоило прозвучать последней фразе, как и приветливость и улыбка исчезли с идеального голливудского лица. Надо же, лицо идеальное, а имя такое банальное. Небывалая странность для здешних мест.

– Ясно. Управляющая… – А в голосе послышались оскорбленные нотки. Но лишь на мгновение. Блондинка быстро взяла себя в руки, обернулась к седовласому и девчонке. – Артем Игнатьевич, друг любезный, вы уж распорядитесь, чтобы нам с Доминикой обеспечили достойные условия. Вы же видите, какая она.

Доминика, которая все это время, словно маленькая девочка, цеплялась за рукав седовласого, вдруг дернула головой с такой силой и злостью, что черные очки слетели на землю. На свидетелей этой сцены она уставилась удивительными, почти прозрачными и оттого пронзительными глазами. Вроде бы на всех сразу уставилась и одновременно на каждого в отдельности. От этого отстраненного, прозрачного взгляда по спине у Ивана поползли мурашки. И жарко ему больше не было, холодком повеяло даже.

А блондинка с мученическим стоном подобрала с земли очки, принялась пристраивать их на место. Она пристраивала, а Доминика строптиво мотала головой, как маленькая. Цирк!

– Доминика, не нужно снимать очки, я прошу тебя. – Не голос, а змеиное шипение. – Прояви хоть каплю благоразумия, детка.

Детка ничего не ответила своей сверхзаботливой матушке, в рукав седовласого вцепилась теперь обеими руками. На Ивана и остальных она больше не смотрела, или это просто из-за темных очков он не видел ее взгляда. Зато взгляд Терезы разглядел очень даже хорошо.

– Молодые люди, вы, кажется, шли в дом? – сказала управляющая таким голосом, от которого и в Сахаре мог бы выпасть снег. – Вот и идите. Здесь вам не цирк!