Школа Сказок - Татьяна Осинская

— Совесть есть? — наконец изрек он, сбрасывая с себя и тину, и несчастное растение.

— Вообще или конкретно сейчас? — хихикнула Хима, поправляя пышные розовые волосы.

— В принципе, — мрачно изрек мужчина, а потом оглядел наш ёжкин круг. — Первогодки?

— Перводневки! — поправила Любава.

— Чего-то подобного и следовало ожидать. Куратор ваш где?

— Зло дремлет, — хихикнула я и была поддержана девочками.

— Уже не дремлет, — рыкнул мужчина и ринулся к нам.

Шустрый какой! Взвизгнув, мы побежали к другому краю поляны, рассчитывая скрыться от неизвестного. Но не тут-то было! Яркий огонек, сорвавшийся с рук мужчины и взлетевший в звездное небо, рассыпался сотней звездочек. В то же мгновение на поляне стали появляться очередные непонятные личности с камышами на головах. Уж не знаю, сколько их было, но буквально за минуту они заполонили все пространство, окружив нас, маленьких.

— Пентаграмма вызова шестого уровня, — прорычал первый суженый. — Ставьте защиту и закрывайте пространство.

Повинуясь его приказу, вперед выбежало несколько парней, которые тут же принялись размахивать руками и что-то шептать под нос. Оставшиеся загородили нас от происходящего, напряженно всматриваясь в круг. А мы? Нам тоже интересно стало!

Растолкав мальчиков, мы пробились вперед и стали свидетелями захватывающего зрелища — явления настоящего суженого! Прямо в центре пентаграммы закручивался огненный смерч, с каждым ударом сердца набирая мощность и обороты. Когда воронка достигла краев рисунка, раздался громкий «пшик», следом за которым повалил «ароматный» пар.

— Фу-у-у, это чего?

— Сера, — прошептала Радомила побелевшими губами. — Мы вызвали сущность нижнего плана…

— Умер-р-реть от счастья, — рыкнула Верея, частично изменившись. — Он сможет преодолеть контур?

— Все зависит от того, сколько силы было влито. Тенья?

— Много, — коротко отозвалась девушка.

— Зомби мне в мужья! — выругалась некромантка, привлекая внимание незнакомых парней.

— Можем обеспечить, — хмыкнул один из них, подмигивая подруге. — Но, поверь, живой мужик в доме намного лучше! Всегда есть кому постель согреть…

— Упырь тебе постельку согреет, — огрызнулась Рада.

— Чего же вы, девушки, такие злые? Неприветливые? Мы тут, понимаешь, ваши жизни спасаем, рискуем. И никакой благодарности в ответ!

— Ты сначала спаси, а уже потом обсудим размер нашей благодарности! — прервала этот разговор Любава и оттащила испуганных Ёжек в сторону. — Что делать будем?

— Предлагаю смыться! — зашипела Пелагея, поглядывая на парней.

— Я за! — кивнула Хима. — Сумел напакостить, умей вовремя свалить.

— А Баба Яга против! — заявила Голуба, уперев руки в бока. — Это что же получается, мы тут кашу заварили, а этим — кивок на парней — за нас страдать? Не по-ёжкиному это!

— Согласна с мелкой, — вздохнула рыжая. — Надо спасать положение. Кто-нибудь помнит, какое заклинание мы читали?

— «Суженый-ряженый, явись, в пентаграмме покажись!» — процитировала Снежана. — Но с заплетающимся языком могло получиться все, что угодно!

— Это моя вина, — схватилась за голову Рада и начала оседать.

— Держи себя в руках! — прикрикнула на девушку Златоцвета, а Пелагея окатила холодной водой. — Нам могут понадобиться услуги некроманта.

— По воскрешению? — ляпнула я, заработав одиннадцать недобрых взглядов.

— Ой… — пискнул кто-то, привлекая наше внимание к пентаграмме.

А там, в уже рассеявшемся мареве, стоял… черт. Маленький миленький чертик, практически в костюме-тройке, если не считать того, что брюки были обрезаны выше колен. Зеленый цвет наряда хорошо сочетался с черной шерсткой, а круглые очки и указка в руках придавали солидности.

— …использование огненной стихии… Что? А где? Опять?!

Что «опять» — мы не поняли, но столько негодования было в этом писклявом голосе… В общем, мы решили устыдиться заранее: приняли покаянный вид и опустили головы. Если лишний раз не отсвечивать, то, может, нас и не заметят.

— Огнеслав, ты чего творишь? У нас плановые общие занятия только через месяц!

— А это не мои ребята, — усмехнулся мужчина, заметно расслабившись. — Скажи спасибо вон тем красавицам.

И все, абсолютно все, повернулись к нам! Мы снова опустили любопытные глазки к земле и затихли, стараясь даже не дышать лишний раз.

— Ведьмы? — удивился чертик. — Так у вас же дипломная уже была.

— Мы не ведьмы, мы — ёжки.

— Кто? — переспросил рогатый.

— Бабки ёжки! — почти в один голос отозвались мы.

— Ёжки, значит. А почему со мной не было согласования о вызове? — возмутился черт.

— Наверное, потому, что он — несанкционированный, — вздохнул Огнеслав и покачал головой. — Прости, Азазель, не уследили. Жалобы в администрацию будут?

— Нет, но этим мелким выговор. Кстати, а кто чертил пентаграмму?

— Я, — Радомила вышла вперед.

— Училась бы у меня — получила бы отлично по начертательной. Филигранная работа! Не хочешь перевестись? — вкрадчиво спросил рогатый.

— С-с-спасибо, но мне пока и на этом свете хорошо!

— Жаль. Ну что же, стирайте линии запрета, и я пошел. У меня лекция, между прочим, была в самом разгаре!

— П-п-простите, — прошептала некромантка и поспешила к контуру.

Пара изящных движений руки, несколько слов и… затерев один из символов ножкой, Рада разрушила пентаграмму.

— Ну, все хорошо, что хорошо заканчивается, — широко улыбнулась Хима. — Мы пошли?

— Не так быстро, девушки. Сначала проведем воспитательную беседу, а потом… Парни, хватайте Ёжек и…

— Надругаться решил, ирод окаянный?! — вдруг взвыла Любава, а потом вышла вперед и расставила руки в стороны. — Не позволю обижать моих Ёжек!

И из рук рыжей сорвалось зеленое пламя, в мгновение окружившее нас с девочками и скрывшее от загребущих ручек непонятных личностей. А дальше начался кошмар. Кто-то кричал, ругался и матерился. Потом послышался голос Ягини Костеяловны, которую Любава впустила в наш круг и тут же принялась жаловаться на бессовестных насильников, пожелавших надругаться над беззащитными девушками. То, что у половины девушек при этом были не совсем безобидные когти, дубинки и странные разноцветные сгустки в руках, жалобщицы в расчет не принимали.

Дальше нас убеждали, что эти самые личности вполне безобидны и всего лишь хотели растащить пьяных Ёжек по комнатам. Причин не верить родному куратору, которая нам теперь мамка-нянька, не было. Так что, погасив пламя, Любава прошагала до приглянувшегося парня и, картинно закатив глаза, упала в надежные объятия. Остальные последовали её примеру, и уже через несколько минут из стоячих остались я да Яга, взирающая на все это дело со смущением и какой-то обреченностью.