Как написать книгу, чтобы ее не издали. 200 Классических ошибок - Говард Миттельмарк

мир, где это событие покажется вероятным. Сказочное везение не сваливается как снег на голову. К чемодану наличных в номере отеля нас приводит целая цепочка событий. Что герою может показаться счастливой случайностью, то для читателя должно быть в некоторой степени неизбежным. Мы понимаем, что героиня поступила определенным образом потому, что такой уж она человек, а не потому, что автор просто заставил ее так поступить.

Внезапная удача или нечто совершенно непостижимое имеет право на существование, если вокруг этого будет построен весь ваш роман. Персонаж, проблемы которого решает неожиданно найденная спортивная сумка, набитая немечеными купюрами, для читателя гораздо менее убедителен, чем персонаж, чьи проблемы с этой сумки только начинаются.

Таким образом, в хорошем романе писатель балансирует между правдоподобностью и вероятностью. Чем невероятнее событие, тем более плотно оно должно быть вплетено в предыдущие главы. Ну и конечно, писатели никогда не полагаются на то, что их роман будет достаточно реалистичным лишь потому, что «все это действительно случилось с одним моим знакомым».

ПАРАДОКС ЗЕНОНА

КОГДА НЕНУЖНЫЕ ДЕТАЛИ ВТОРГАЮТСЯ В ПОВЕСТВОВАНИЕ

— Подожди здесь, красавчик. Я только переоденусь во что-нибудь поудобнее, — заверила Лубриция, входя в ванную и запирая за собой дверь.

Там она сняла свои удобные туфли, поставила их рядышком друг с другом у раковины. Следующими были джинсы, слегка узкие в бедрах — они туго стягивались, и Лубриция выругалась про себя. Затем она остановилась и взглянула в зеркало, чтобы рассмотреть свой макияж. Вытерла слегка размазавшуюся под глазами тушь влажной салфеткой и подошла к корзине в поисках сексуального нижнего белья, которое оставила здесь днем ранее. Она отложила свитер, две пары брюк, несколько непарных носков…

Любую сцену можно уничтожить бессмысленными детальными описаниями. Это похоже на парадокс Зенона, согласно которому стрела никогда не достигнет цели, потому что ей всегда остается преодолеть еще половину пути. Точно так же и читателю начинает казаться, что развязка все дальше…

Вот еще варианты неуместной детализации.

НА ПУТИ К СОБЫТИЯМ

Сцена в транспорте, когда герои добираются куда-то, где что-то, возможно, произойдет наконец, получила в романах такое распространение, что мы считаем ее почти заразной. В результате этой поездки что-то интересное случится с героями с той же долей вероятности, с какой именно ваш номер сам собой будет набран на незаблокированном телефоне в кармане у незнакомца.

ПОСТЕЛЬНЫЕ СЦЕНЫ

Каждый эпизод, в котором герой просыпается или собирается лечь в постель, крайне утомителен, если только на этот раз в постели с ним не окажется кто-то новенький.

НЕСОСТОЯВШИЙСЯ СЮЖЕТ

КОГДА СОБЫТИЯ, КОТОРЫЕ НЕ СЛУЧИЛИСЬ, НАРУШАЮТ ПОВЕСТВОВАНИЕ

Естественно было бы дождаться, когда Лубриция выйдет из ванной, и объясниться с ней. Он мог бы в лицо сказать ей, почему уходит. Он мог хотя бы оставить записку. Но личные обстоятельства и совершенная непереносимость долгих описаний вынудили его уйти, не попрощавшись. Он мог позвонить ей из телефонной будки, мимо которой проходил. Нет, она была слишком грязной. Может, из другой? На самом деле, он ненавидел их: эти кабинки просто высасывали из тебя всю мелочь, а дозвониться было невозможно. К тому же у него с собой был мобильный.

Позвонить? Но что, если она все еще была в ванной и чистила каждый зуб? Нет уж, лучше он…

Порой автор погружается в объяснения причин того, почему персонаж не сделал что-то, что мог бы сделать. Внимание — опасность! Для описания всех возможных человеческих действий понадобится роман в миллион страниц, и он будет только о том, как Джо просыпается утром. Лучше уж нещадно вырезать из романа все лишнее и сконцентрироваться на том, что герой действительно сделал.

ДОБРОКАЧЕСТВЕННАЯ ОПУХОЛЬ

КОГДА НЕ ПРОИСХОДИТ ОЧЕВИДНОГО

Кандиду не покидала мысль о том, что ее состояние было палкой о двух концах. Во-первых, после того как ей поставили диагноз, ее парень показал свое истинное лицо. И конечно же, если бы все не сложилось именно так, она никогда бы не встретила доктора Албиканса.

Теперь она размышляла над тем, разрешить ли ему провести ту рискованную экспериментальную процедуру, о которой он говорил. Она полезла в сумку за сигаретами, но вместо пачки вытащила оттуда листовку, которую вручила ей милая девушка в приемном покое. ПРИРОДНОЕ ИСЦЕЛЕНИЕ ОТ ВАШЕЙ БОЛЕЗНИ.

Может быть, пришло время отнестись к этому серьезнее.

Кандида подошла к столу, включила компьютер, и вскоре перед ней открылся удивительный новый мир.

(Затем следует пятьдесят страниц, на которых Кандида изучает нетрадиционную медицину и одного за другим встречает множество людей, практикующих и советующих ей альтернативные методы лечения.)

Вернувшись домой, она еще раз взглянула на листовку у себя на столе и выбросила ее. «Нет, — произнесла она, с сожалением покачав головой, — природное исцеление не для меня».

Доброкачественной опухолью мы называем сцены, главы или просто большие куски текста, которые можно вырезать без каких-либо последствий для организма, в смысле для романа. Конечно, мир нетрадиционной медицины (как и множество других вещей) интересно было бы описать и исследовать, но для читателя в высшей степени непонятно, почему же тогда все это никоим образом не отражается ни на главной героине, ни на истории вообще. В первых черновиках такого добра бывает много. Внимательно перечитывайте и редактируйте написанное. И помните: объем того, что можно вырезать, неограничен.

Предвосхищая ваши возражения, утверждаем: нет, не стоит оставлять такие сцены, даже если они «лучшее из того, что я когда-либо писал». Подобные отрывки, как детские рисунки: безумно интересны родителям и близким, но не представляют никакой ценности для всех остальных.

МИСТЕР ДРЕМА, ПРИШЛИ МНЕ ЛУЧШЕ РУЖЬЕ[7]

КОГДА ГЕРОЯМ СНЯТСЯ СНЫ

В ту ночь Ральфу приснился самый странный сон, какой он видел за последние годы. Он и его жена Мисси были в суде, где председательствовал Леонард Коэн. Ральф огляделся — присяжные тоже выглядели как Леонард Коэн.

— Признаете ли вы себя виновным? — спросил судья Коэн с усмешкой.

— Уж точно не кальмаром хладнокровным, — сказал Ральф, и ответ в тот момент показался ему идеально подходящим.

Тут же у всех Леонардов Коэнов отросли щупальца, и все разом потянули их к Мисси. Щупальца обвивались вокруг нее, но ей это, скорее, нравилось, чем вызывало отвращение.

В конце концов Ральф крикнул: «Чернила! Чернила!» — и тут же обнаружил, что у него из глаз вырываются струйки парализующих чернил. Но это было возможно, только если он всей душой верил в себя. Однако