Свобода - Дарья Ковальская

– Пришлось замочить твоих родителей, – слегка улыбнулся.

Ком встрял в моем горле! Что?..

Отвернувшись от него, безмолвно роняла слезы. Господи, хоть бы он просто врал, чтобы напугать меня. Смотрела как неприкаянная в одну точку.

– Повернись, – тихо сказал за спиной.

Ища взглядом на журнальном столике, что стоял передо мной, чем бы можно было ему проломить череп, рыдала, слезы застилали глаза, ничего перед собой не видела. Резко развернулась к нему и кинулась с кулаками. Начала бить, по чему ни попадя.

– Сволочь! Ты врешь! Ты их не тронул! – попала ему кулаком в нос, но сразу же была остановлена.

– Ах, ты маленькая сучка! – выругался. – Ну-ка успокойся.

Крепко держал меня за обе руки.

– Твои родители еще живы. Но с ними хорошо поговорили. Видишь, сама проблем себе нажила. Говорил же, выполняй указания, и все у тебя будет хорошо. Теперь проблемы не только у тебя, но и у твоих родителей. А насчет Федора я не врал. Из-за тебя его пришлось замочить. Как и Грозного! Это мудак обманул меня. Я ему давал задание отвезти тебя к самому гнусному типу, чтобы показал тебе, почем фунт лиха, – схватил меня за подбородок и водил своим колючим лицом по моим щекам. – А Грозный повез тебя к Федору! Вот и поплатился жизнью.

– Ты совсем что ли обезумел? – первое, что смогла сказать.

Боже! Родителей он все же не тронул. Но с ними «поговорили». Только что это значит?

– Девочка моя, – зажимая крепко в тисках, целовал все сильнее.

Пытаясь вырваться, понимала, у меня совсем нет сил с ним справиться, он намного сильнее.

– Олег, спасибо, что не тронул родителей, – произнесла из двух побуждений.

Во-первых, я действительно была рада, что с его взрывным характером он сдержал себя, хотя тогда мне четко дал понять, если проболтаюсь родителям – им крышка. Во-вторых, чтобы «задобрить» его. Нужно, чтобы он потерял бдительность, успокоился, не напрягался, не нервничал в моем присутствии.

Возможно, мне стоит принять его предложение. Быть его сексуальной игрушкой, зато родители будут целы. Он их не тронет. Даже может денег будет давать.

– Олечка, – вдыхая аромат моих волос, прижимая меня спиной к себе, закружил в танце без музыки. – Ты мне очень нравишься, но если еще что-нибудь подобное учудишь, поплатишься.

Закрыла глаза, беззвучно роняя слезы. Он развернул меня к себе лицом.

– Открой глаза! – заговорил уже более спокойным тоном.

Взяв за подбородок, приподнял лицо, ловя мой взгляд. Смотрела пристально в глаза, источающие настоящее зло. Погружая пальцы в мои волосы, Олег притянул к себе и начал жадно целовать в губы. Я не поддавалась на его провокации, но и не сопротивлялась. Боялась разозлить. Вдруг сделает что-то в отместку родителям. Я стала его безвольной куклой – сексуальной игрушкой…

Резко остановив свой поцелуй, смотрел злобно. Не зная, что делать, опустила глаза.

– Ты думаешь, мне приятно с тобой целоваться, когда ты не отвечаешь? С таким успехом можно целовать надувную женщину, эффект тот же, – говорил на повышенных тонах, видно, сильно разозлился. – Оля, – смягчил немного тон. – Я же знаю, что нравлюсь тебе. Так зачем ты себя сдерживаешь. Понимаю, ты на меня обижаешься. Но когда примешь мои условия, сама удивишься, почему раньше не соглашалась. Ты же, по сути, ничего не теряешь. Наоборот – в выигрыше!

– Что мне делать? – тихо спросила, все еще не глядя на него.

– Отдайся чувству, – произнес, прижимаясь ртом к моим губам.

Бесстыдно лаская языком, уволакивал в недра похоти и вожделения. Закрыв глаза, последовала его «приказу» – отдалась чувству. На самом деле, он не так плох, как кажется на первый взгляд. Думаю, насчет Федора он соврал, чтобы напугать меня. Да и насчет Грозного. Впрочем, по поводу последнего мне совершенно плевать. Даже если это и так, это не важно. Получил то, что заслужил! Не представляю, скольким девочкам он жизнь загубил собственноручно.

Олег лапал грудь, проворно целуя шею, стонал, даже как-то рычал. Я не сопротивлялась, позволяла себя ласкать, трогать везде. Сделаю все, что скажет и пожелает. Из-за моей дурости уже никто не должен пострадать…

Взяв меня на руки, пошел по лестнице. Ногой открыв дверь в спальне, занес и аккуратно бросил на кровать.

Я смотрела по сторонам, ломая голову. Олег говорил, что женат, у него двое детей. Так где они? Или это не его постоянный дом, а так «холостяцкая берлога»…

Доставая ремень из своих брюк, смотрел с жутким вожделением в глазах. Я же, лежа на кровати, боялась пошевелиться. Мой упертый нрав куда-то испарился. Страх за безопасность близких поборол его.

Стянув с себя штаны, а потом рубашку, остался в одних трусах. Наслаждался моим напуганным видом. А потом подошел к кровати и накрыл меня, вновь жадно целуя, трогая, лаская все, что видит и чувствует. Он был похож на голодного зверя, который дорвался до пищи. Или снующего по пустыне путника, который добрался до оазиса и наконец может напиться воды. Этим оазисом была я, из которой он пил все соки, выжимая жизненную энергию и волю к свободе…

Разорвав на мне платье, сильно напугал. Но я все равно отвечала на его поцелуи. Один раз уже сказал мне, что ему не нравится, когда я лежу как тряпочка. Мне нужно делать все, как велено…

Схватившись за его голову, притягивала к своей груди. Погрузила пальцы в волосы и застонала от удовольствия. Олег ласкал мои соски оба поочередно. А потом он спустился ниже. Сначала целуя живот, вдыхая аромат, издавая какие-то нечленораздельные звуки.

– Он же тебя не трахал? – вдруг произнес.

– Кто? – удивилась я.

– Что значит «кто»? – резко остановился и уставился прямо в глаза. – Тебя что, кто-то трахал? – его ноздри развевались.

– Только ты, – тихо ответила.

– Хорошо, – самодовольно улыбнулся и продолжил.

Стягивая с меня трусики, бросил их на пол. Склонившись над лоном, вдохнул полной грудью.

– Моя! – жадно произнес и прильнул губами.

Зажмурилась и плакала, не сопротивляясь. Более того – полностью участвовала в процессе. Хуже всего то, что получала удовольствие…

Сняв с себя трусы, оказался голым. Лежа с широко раздвинутыми ногами смотрела на него. Такого красивого, властного, алчного, злого. Я хотела его…

В этот раз Олег куда нежнее, чем тогда… На Карибах он меня изнасиловал. Вспоминая это, еще больше себя презирала.

Склонившись надо мной, аккуратно вошел.

– Как я соскучился, – простонал мне в рот, овладевая им.

Погружаясь с каждым разом все глубже, смотрел в глаза.

– Скажи, ты меня хочешь? – пыхтел почти невнятно.

Сжимал сильно, на грани.