Очень краткая история мира - Джеффри Блэйни

В отдельных районах японцы уже научились запасать продовольствие. Многие группы часть года жили поблизости от лесов, где можно было собрать изрядное количество орехов, часть которых съедали, а часть припрятывали. Сентябрь, октябрь и ноябрь — время созревания орехов, из которых первыми падали на землю каштаны. Хотя каштаны менее питательны, чем грецкие орехи, их было легче сохранить в листьях, наваленных в ямы для хранения, которые выкапывались рядом с домом или внутри него. Желуди, которые собирали под опавшими дубами, напротив, требовали длительного вымачивания в проточной воде для устранения содержащейся в них дубильной кислоты. Перемолотые после этого в тонкую муку с помощью камней-зернотерок, желуди были очень вкусны. Собирали желуди и приготовляли из них муку — равно как и месили глину для производства горшков — по преимуществу женщины. Эти постоянные занятия привели к любопытному эффекту — удлинению их ключиц.

По мере роста мастерства в сборе, хранении и приготовлении продовольствия население Японии увеличивалось, возможно, превысив к 2000 г. до н. э. 200-тысячную отметку, что превратило ее в одну из самых густонаселенных частей света. Однако по сравнению с современностью Япония тогда была почти безлюдной глушью.

ПАРАДОКС ИЗОЛЯЦИИ

На протяжении тысячелетий люди, жившие на территориях современных Японии и Соединенных Штатов, оставались по большей части отрезанными от внешнего мира. Они вели необычное существование. Казалось бы, такая длительная изоляция должна была постоянно ослаблять их в то самое время, когда Европа и Азия переживали быстрые перемены. Тем не менее в наши дни две эти когда-то затерянные части света превратились в великие мировые финансовые державы.

Возможно, у этого парадокса есть объяснение. Проблема изоляции — в то или иное время — остро стояла перед всеми людьми. Но в последние 150 лет географическая изоляция оказывалась благословением, а иногда и ценным преимуществом. В нашем сжимающемся мире идеи, товары и люди могут без труда пересекать морские преграды, которые 10 000 лет назад казались непреодолимыми. Но море служило преградой и для армий завоевателей. Для Японии и Соединенных Штатов морское препятствие из помехи превратилось в главного защитника. В основном благодаря морю им удалось избежать вторжений. Море же было причиной того, что японцы и американцы неохотно втягивались в дорогостоящие войны, которые велись вдали от их дома.

В последние 150 лет Европа все более и более слабела в военных конфликтах, разгоравшихся в ней на суше и на море. Она всегда возрождалась, но размаху ее возрождения и мирового влияния полагали предел ее же раздробленность и внутренние разногласия. Напротив, Соединенные Штаты за этот период пережили всего одну войну на своей территории — гражданскую — и ни одной против завоевателей. Если бы Соединенные Штаты в 1800 г. находились в Европе, они, возможно, никогда не смогли бы достичь своего нынешнего могущества. Они бы не смогли проводить политику изоляционизма. Подобным образом и главные острова Японии, пережив отчаянную военную ситуацию в последние месяцы Второй мировой войны, даже тогда избежали вторжения. Безусловно, признание непреодолимой трудности вторжения в Японию оставило Соединенным Штатам мало выбора, и они сбросили первые атомные бомбы в надежде запугать японцев и заставить их подчиниться. В сущности, географические факторы, которые после поднятия уровня Мирового океана поставили в невыгодное положение и изолировали Японию и Соединенные Штаты, в отдельных ситуациях оборачивались преимуществом.

В Сирии и Палестине, после того как уровень Мирового океана достиг своего нового максимума, имела место, казалось бы, незначительная революция. В отличие от более знаменитых промышленных революций, она происходила невероятно медленно, и силу ее воздействия человечество ощутит лишь через тысячелетия. Но человеческая жизнь приняла направление, с которого уже не свернуть.

К 8000 г. до н. э. в витрину этой революции превратилось поселение Иерихон. Его составляли небольшие дома из сырцового кирпича, жители которых на крошечных клочках возделанной земли выращивали пшеницу и ячмень. Первоначально росшие в диком состоянии, эти злаки были выбраны для культивирования потому, что их зерна были крупнее, чем у других диких злаков; а крупные зерна легче собирать и перемалывать в грубую непросеянную муку. Земледельцы должны были подготовить землю, отобрать семена здоровых злаков, которые не осыпаются после созревания, и посеять их более плотно, чем это происходит в природе. Убранное с помощью каменных ножей и серпов зерно складировалось на поселении. В нашем мире половину потребляемых людьми калорий дает тот немногочисленный набор злаков, который окультурили эти ближневосточные земледельцы.

Поначалу у жителей Иерихона и других подобных поселений не было домашних животных. Большую часть потребляемого мяса они по-прежнему добывали неустанной охотой на диких газелей и других зверей и птиц. Но примерно через 500 лет после окультуривания первых злаков пшеницы и ячменя, а также отдельных видов гороха и бобовых, они уже держали небольшие стада коз и овец, вероятно, вблизи поселения. Это был еще один запас продовольствия: ведь стадо — действительно своего рода склад. Находки свидетельствуют, что древние виды животных были одомашнены в разных регионах — овцы на границе современных Турции и Ирака, козы в горах Ирана, а крупный рогатый скот — на Анатолийском плато. В овцах и козах особенно силен стадный инстинкт, поэтому одомашнить их было легко: приручая одно животное, приручали многих.

Люди, которые приручали овец, коз, крупный рогатый скот и сгоняли их в стада, вероятно, не были теми же, что начали культивировать растения. Чтобы вырастить пшеницу или приручить первую козу, требовалось не меньше дюжины проницательных наблюдений, сделанных для каждой из областей с разных точек зрения мужчинами или женщинами. Возможно, мужчины, бывшие, как правило, охотниками, приручали животных, а женщины одомашнивали первые злаки. Вероятно, первоначально злаки и скот не существовали в гармонии. Ранние земледельцы могли опасаться животных, пасущихся поблизости от молодой поросли посаженных ими растений, которую они могли сжевать или вытоптать.

Ежедневные работы на поле или огороде должны были следовать более жесткому распорядку, чем то, которого придерживались кочевники. Возделывание земли, прополка и сбор урожая проводились в определенное время, упускать время было нельзя. Новый образ жизни требовал дисциплины и последовательного выполнения целого ряда обязанностей, что контрастировало со свободой охотников или собирателей.

Точно не известно, почему этот двойной прорыв должен был произойти в одном и том же уголке Средиземноморья, но этот регион имел свои преимущества. Там произрастали две разновидности злаков, дававшие очень крупные зерна. И там же водились овцы и козы, которые, будучи мелкими и стадными животными, приручались легче, чем большинство разновидностей крупного скота. Но два этих преимущества сами по себе не объясняют произошедших перемен. В мировой истории известны довольно многочисленные примеры счастливых возможностей и удачного стечения обстоятельств, однако людям редко удавалось воспользоваться ими.