В твоих пылких объятиях - Маргарет Мур

Прежде чем Ричард успел прийти к какому-либо определенному выводу, дверь отворилась и пестро одетый паж ввел в комнату женщину в черном траурном платье.

У Ричарда от удивления отвисла челюсть, поскольку он узнал эту женщину сразу — как только она вошла в королевские покои. Пресловутая вдова Лонгберн, унаследовавшая от мужа его, Ричарда, родовое имение, и незнакомка, которую он не далее как сегодня утром вырвал из лап Сидли и его подвыпивших приятелей, оказались одним лицом.

Вдова приподняла широкие юбки и присела в придворном поклоне. В следующее мгновение она почувствовала на себе взгляд Ричарда, перевела на него глаза, узнала и замерла на месте от удивления и смущения.

Когда паж открывал дверь, а потом, уходя, закрывал ее, Ричард обнаружил, что женщина пришла не одна. В коридоре стоял высокий широкоплечий мужчина с мрачным, но не лишенным привлекательности лицом. На взгляд спутнику вдовы можно было дать лет тридцать пять — сорок «Кто это? — задался вопросом Ричард. — Ее брат? Дядя?

Друг семьи? Или, быть может, претендент на ее руку и сердце?»

Неожиданно Ричард ощутил укол ревности, чего никак от себя не ожидал. Как же так? Ведь несколько минут назад он разговаривал с королем о Минетте, а Минетта была его любовницей на протяжении последнего месяца. При этом он, Ричард, зная, что Минетта может уйти от него к королю, не испытывал ни малейшего волнения и, казалось, вел речь о каком-то щенке, которого ему предстояло передать в хорошие руки.

Король поднялся Со стула, подошел к гостье и прикоснулся губами к ее руке. Это заставило Ричарда вернуться к реальности — как, впрочем, и молодую вдову, которая, присев в реверансе, оставалась в этом положении до тех пор, пока к ней не подошел Карл.

— Поднимитесь же, дорогая, — сказал король, добродушно ухмыльнувшись. — К чему это низкопоклонство?

Судя по выражению лица женщины, она была убеждена, что в присутствии короля его подданные должны находиться именно в таком положении — согбенном.

Впрочем, когда король повел ее за руку к столу, ей пришлось распрямиться. Усадив Элиссу за стол, король сел с ней рядом. Теперь она находилась как раз напротив Ричарда, и ему волей-неволей пришлось поднять на нее глаза. Ричард решил, разглядывая вдову и оценивая ее внешность, быть по возможности объективным. Для этого ему стоило только представить себе, что вдова — актриса и кандидатка на роль в его новой пьесе.

На первый взгляд ей и в самом деле можно было дать не больше двадцати трех лет. Кожа у нее была нежная и розовая, а черты лица — правильными. Формы же ее тела наверняка заставили бы побледнеть от зависти даже красотку Минетту. Густые каштановые волосы были собраны в скромный пучок на затылке — локонов, каких требовала мода, она не признавала. Правда, одна шаловливая прядка выбилась из строгой прически вдовы Лонгберн и теперь вилась около виска. Ричард почувствовал неодолимое желание протянуть руку и заправить эту прядку ей за ухо.

Преодолев это наваждение, Ричард стал всматриваться в глаза своей визави, обладавшие изумительным золотисто-карим цветом. Более всего, однако, Ричарда поразил не цвет ее глаз, но их выражение. В ее взгляде были и мудрость, и понимание жизни, и нежелание склоняться перед обстоятельствами.

Ричард вспомнил о предложении короля «договориться с этой женщиной полюбовно» и подумал, что это будет не так-то просто. Если он правильно понял ее взгляд, своего — вернее, того, что она считала своим, — она не отдаст ни при каких условиях.

Негромко кашлянув, король произнес:

— Мистрис Лонгберн, позвольте представить вам украшение нашего двора, да и, пожалуй, всего Лондона, известного сочинителя пьес сэра Ричарда Блайта. Познакомься, сэр Ричард, — это мистрис Элисса Лонгберн.

— Здравствуйте, сэр Ричард, — пробормотала Элисса, делая реверанс.

«Ага! — подумал Ричард. — Леди решила сделать вид, что мы с ней не знакомы. Поскольку утром она мне нагрубила, в этом ничего удивительного нет».

Ричард тоже поднялся со стула и поклонился.

— К вашим услугам, мадам. Кстати, как вы себя чувствуете?

— Не понимаю вас, сэр, — отозвалась она.

Короля, казалось, тоже немало удивил этот вопрос, и он озадаченно посмотрел на Ричарда.

— Я полагаю, ваше величество, что мистрис Лонгберн больна. Должно быть, у нее что-то с головой. Не далее как сегодня утром я помог ей выпутаться из затруднительною положения, и мы с ней познакомились, но она — подумать только! — уже об этом забыла, — объяснил Ричард королю.

Его величество с любопытством посмотрел на Элиссу, которая покраснела так, что от ее щек можно было зажечь свечу.

— Это правда? — спросил король.

— Да, ваше величество, я попала утром в затруднительное положение и была настолько расстроена случившимся, что почти не обратила внимания на своего спасителя.

Ричард покачал головой. Оказывается, эта женщина обладала способностью лгать — да еще и в присутствии короля!

К большому удивлению Ричарда, король, выслушав даму, переключил внимание на него.

— А ты, сэр Ричард, кажется, тоже страдаешь этой болезнью. Что же ты ни словом не обмолвился об утреннем происшествии и не сказал мне, что уже знаком с мистрис Лонгберн?

— Она не удостоила меня чести узнать ее имя.

— Я, ваше величество, думала в ту минуту только о том, как бы побыстрее ускользнуть от… — В голосе Элиссы послышалось замешательство.

Все, кто был знаком с порядками при дворе, трижды бы подумали, прежде чем лишний раз упомянуть имена королевских любимцев — Сидли, Бакхерста и Джермина, — тем более в связи с имевшим место досадным происшествием.

— Так от кого же вы хотели ускользнуть, мадам? — с металлом в голосе спросил король.

Ричард не без удовольствия наблюдал за тем, как король гипнотизировал взглядом строптивую мистрис Лонгберн, раздумывая при этом, стоит или не стоит говорить его величеству о том, что Сидли и его приятели к ней приставали.

С минуту подумав, он решил, что все-таки не стоит, поскольку эта теплая компания обладала при дворе большим влиянием — куда большим, чем его собственное.

— Это были пьяные бездельники, ваше величество, которые и языками-то едва ворочали, — сказал он. — Думаю, что ничего особенно дурного они не замышляли. Прицепились же к леди так просто, от нечего делать.

— Нет, замышляли! — сверкнув глазами, возразила она. — Они были до такой степени грубы и злонамеренны, что я стала опасаться за свою жизнь и за жизнь сына.

— Очень жаль, мадам, что Лондон встретил вас столь нелюбезно, — сочувственно произнес король. — Тем не менее мы удивлены, что вы не обратили внимания на такого красавца, как Блайт.

— Знаете, ваше величество, у нас ко всему прочему еще и багаж украли.

Ни король, ни Ричард, разумеется, ничего об этом не знали. Другая женщина на месте вдовы Лонгберн рыдала бы в три ручья уже по одной только этой причине.