Убийцы Сталина и Берии - Юрий Мухин

Правительство состояло из народных комиссариатов (министерств), руководили ими народные комиссары (министры), их всех возглавлял председатель Совета Народных Комиссаров (председатель Совета Министров) — глава страны. Персонально главами СССР от Октябрьской революции по смерть Сталина были: В.И. Ленин — по 1924 г., А.И. Рыков — по 1930 г., В.М. Молотов — по 1941 г., И.В. Сталин — по 1953 г.

Верховный Совет СССР в полном составе (все депутаты) собирался на свои сессии не реже двух раз в год, в промежутках законодательную власть осуществлял (менял министров, издавал указы и т. д.) Центральный Исполнительный Комитет Верховного Совета. В 1938 г. он был переименован в Президиум Верховного Совета СССР. Председателями ЦИК (Президиума) были: Я.М. Свердлов — по 1919 г., М.И. Калинин — по 1946 г., Н.М. Шверник — по 1953 г., в 1953 г. — КЕ. Ворошилов.

Так большевики задумывали власть, так они и начали ее организовывать. То есть члены партии большевиков агитируют население, объясняют ему выгоды социализма и коммунизма; воодушевленное население избирает большевиков или сочувствующих им депутатами в Верховный Совет, а Верховный Совет принимает социалистические законы и планы, назначает социалистическое правительство.

Схема очень простая, очень ясная и безусловно работоспособная, но после реального взятия власти (силового захвата — в 1917 г. министерских постов в России) у большевиков с этой схемой ничего не получилось. И вот по каким объективным (не зависящим от них) причинам.

Во-первых. Хотя в связи с общинной формой землепользования Россия действительно была одной из наиболее готовых для социалистических преобразований стран, но все же социалистический отказ от стяжательства, от алчности не сидел в населении глубоко. Как бы ни агитировали население немногочисленные большевики (к которым после прихода к власти, как водится, немедленно примазались и все мерзавцы), но гарантировать, что население изберет коммунистически настроенных депутатов, было нельзя.

(Поэтому, кстати, всеобщее равное избирательное право было введено только Конституцией 1936 г., а до этого практиковалось и лишение избирательных прав, и непропорциональное избирательное право: от рабочих, которые, по теории, считались базой ВКП(б), избиралось больше депутатов, чем от крестьян.)

Во-вторых. Министры-коммунисты — это еще не вся система власти, кроме министров для власти требуются и сотни тысяч чиновников-специалистов. Своих чиновников у большевиков не было, а царские отнюдь не собирались в одночасье стать коммунистами и отказаться от алчности и стяжательства. То есть какие бы коммунистические законы Верховный Совет ни принимал, аппарат управления страной не спешил организовывать население на исполнение этих законов.

Поэтому практически немедленно после взятия власти большевики были вынуждены установить за чиновничьим аппаратом России (от аппарата армии до аппарата пенсионного обеспечения) контроль. Сначала при помощи представителей коммунистического правительства — комиссаров. Но это была полумера, поскольку комиссары действовали в одиночку и им не на кого было опереться.

И вот тогда большевики вынуждены были пойти на единственно возможную меру: они реорганизовали свою партию во всеобъемлющую организацию контроля за властью. Если отвлечься от причин, по которым они вынуждены были на это пойти, и рассматривать это академически, in vitro (в пробирке), то это было двойным преступлением — и против власти, и против партии. Но другого выхода не было.

Почему это преступление против власти? Потому что основа любой власти — единоначалие. Только при единоначалии у власти есть ответственные. При двух начальниках над одним делом — официальном и контролере за ним, — называй их хоть тысячу раз ответственными, ответственность за дело исчезает. Не поймешь, кто отвечает: то ли тот чиновник, кому поручил дело, то ли тот контролер, который указывал чиновнику, как дело делать. Контроль — это наиболее яркий признак бюрократизации системы управления (при делократической системе управления исполнителя контролирует тот, для кого он делает дело)7. Однако в те годы, то есть сразу после взятия большевиками власти, на коммунистических контролеров за чиновниками можно было пойти, и не только потому, что большевики, как, впрочем, и остальные, ничего не знали о делократической системе управления. Дело в том, что большевики несли в то время единственную и полную ответственность за результаты своего правления, а чисто государственные чиновники — нет!

Поясню. Вот, к примеру, в ходе Гражданской войны 1917–1920 гг. чиновники железнодорожного ведомства России на службе у большевиков. Скажем, из-за плохого управления ими станцией или дорогой войска Белой армии, противника большевиков, или восставшие крестьяне захватят эту местность, эту станцию или дорогу. Что сделают белые или мятежные крестьяне с железнодорожниками? Да ничего, железнодорожники будут точно так же работать на своих местах и при белых, и при мятежниках. А что они сделают с контролировавшими этих железнодорожников коммунистами? Правильно — повесят! Для большевиков-контролеров наступит момент очень большой ответственности за собственную плохую работу и за плохую работу контролируемых чиновников. Поэтому в тот момент истории России именно такое двоевластие было оправданным, поскольку контролеры-коммунисты отвечали за дело в большей мере, чем его исполнители. Но отвечали по факту, а не по осмысленным государственным законам, повторю, по конституциям страны такой контроль коммунистов над органами Советской власти не был предусмотрен. Прошу читателей это запомнить.

Двойная система управления вела к следующему: как только минуют исторические условия для двоевластия, как только быть коммунистом станет делом безопасным, уродство двоевластия — безответственность — немедленно проявит себя и со временем разрушит всю систему управления страной. Поэтому я и назвал контроль ВКП(б) — КПСС за органами Советской власти преступлением против власти как таковой.

Почему превращение партии в контрольный орган было преступлением против партии? Потому что по своей основе партия — это интеллектуальная и моральная элита страны, ведущая весь народ вперед. Как мечтал Сталин, партия коммунистов должна быть чем-то вроде ордена меченосцев — фанатиков святой веры. Но для этого каждый коммунист должен был очень много знать обо всем в мире, чтобы на основании этих знаний составить представление о будущем — о том, куда коммунисты ведут людей. А много знать обо всем — это не столько трудно, сколько многим неинтересно. (Им интересно знать, как побольше хапнуть, как поменьше работать и т. д.)

Так вот, контролеру при его спокойной и безопасной жизни можно знать только о том, что он контролирует, а при полном обюрокрачивании системы управления — и этого не надо. Быть контролером в тысячи раз легче, чем работать самому, чем быть тем коммунистом, о котором мечтал Сталин. А поскольку реально в партии места контролеров — это места партийных начальников, то превращением ВКП(б) в контролирующую партию Ленин и Сталин над всеми коммунистами навесили дамоклов меч: при первой же возможности управление партии, ее номенклатура, превратится в сборище тупых, ленивых и алчных мерзавцев.

Но опять-таки для того момента истории это было не страшно из-за той смертельной ответственности, которая нависала над партфункционерами в случае потери ими власти. И они это знали, они знали, что мерзавцы в партии могут погубить всех, поэтому партия регулярно чистилась от мерзавцев (недостойные изгонялись из партии) и делала это при всем народе, на открытых собраниях, чтобы завоевать у населения уважение и доверие к себе — к членам ВКП(б).