Гуси-Лебеди - Ян Ван Прат

Вик даже не успел объясниться. Ни тогда, ни сейчас.

— Обидно. Испортил я тебе командировку, но, увы, ничего не поделаешь. Не смог подгадать, чтобы всем удобно было. Смерть вообще неудобна. Но ты об этом не переживай, это всё естественный процесс.

— Дедуль, я скучаю. Я так скучаю… Я… не знаю, как теперь… всё будет. Что делать, когда вот так сильно скучаешь?

— Ну что ты, что ты. Что за глупости? Главное сам жив-здоров, руки-ноги целы, голова на плечах. Многое знаешь, многое умеешь, чему захочешь — научишься. Помнишь, что я тебе говорил? Быть взрослым — значить иметь возможность двигаться дальше. А ты уже давно взрослый, Витенька. Все скучают, я тоже скучаю, но надо просто это пережить. Помнишь, как мы с тобой сидели на крылечке, смотрели как солнце садится за огородом, и пили? Ты тогда мне ещё новые рюмки подарил. Как раз их и обмывали. Здорово было, тихо, спокойно… Помнишь же?

— Пока кот не начал в чулане скрестись, — вопреки настроению брякнул Вик и сквозь тоску рассмеялся. — Прости, расклеился я что-то. Так неожиданно всё случилось.

— А что тут неожиданного. Все мы под богом ходим. А я ещё и “повестку” давно ждал. Вот и пришла. Сколько раз тебе говорил, а ты всё “ну что ты, дед”, “ты ещё молодой же, дед”, “сначала на моей свадьбе погуляй, дед”… А сам не почесался даже, чтоб свадьбой обеспечить.

— Не почесался. Думал, сестра у меня старшая есть. Пусть она сначала. Прости. Кругом я перед тобой виноват.

— Не кругом и не передо мной, не выдумывай. Но есть у тебя одна очень большая оплошность. Нельзя было оставлять сестру одну. Нельзя было не стоять рядом с ней во время похорон. И сейчас нельзя её бросать, оставляя разбираться со всем, что после меня осталось. Она может и справится, но так неправильно. Она и так со мной, стариком, осталась, чтоб ты мог в городе учиться. Думаешь, ей легко было? Вы брат с сестрой, вы как прутья в одном венике, должны вместе встречать невзгоды, помогать друг другу.

— Я знаю. Знаю. Как раз спешил домой. Как ты тут?

— Сам видишь. Завтрак-обед по расписанию, здоровый сон, прогулки на свежем воздухе. А вот с самогоном беда. Старуха совсем озверела. Любой отбирает. ЗОЖ, ЗОЖ… Пугает, что, когда перерождаться придётся, гуси-лебеди меня не поднимут. Ты сам-то как сюда попал?

— Я? — озадачился Вик и начал вспоминать. — Я получил сообщение от сестры, выяснил, где ближайший аэропорт, и поехал туда. А потом… А потом…

Почему-то перед глазами мелькали только разрозненные картинки грузовиков, крутящиеся как бельё в стиральной машинке, резко заболела шея, и нога непроизвольно вдавила подошву землю, как в педаль тормоза.

— Суп с котом. Знаю я, как ты водишь, когда в раздрае. Прям по-кошачьи.

— В смысле “по-кошачьи”?

— Как будто девять жизней в запасе. Что-то у меня подозрение, что ты тут подзадержался. Это не место для живых. Нужно тебе возвращаться скорей. А то хуже будет. Вспоминай, как ты тут оказался?

— Так, гуси-лебеди принесли.

— Вот и обратно также. Любая логистическая система работает в обе стороны. Пернатая в том числе: им всё равно куда и кого относить.

— Гуси-лебеди сейчас в отпуске, — намолчавшись, встряла в разговор Маша.

— Что?

— Ну, июль-август… Время отпусков. Сам знаешь, — многозначительно развела руками девушка и невесело улыбнулась. — Сама бы сходила, да всё недосуг.

— Да что за бардак тут у вас, а? — праведно взбеленился Вик. — Уход работника в отпуск не должен влиять на работу организации. Кто у вас нормативно-правовые акты разрабатывал, а? Должен быть порядок отпусков. Приказ о временном исполнении обязанностей. Что ещё? Кто-то же должен их замещать, а?

— Да, есть тут у нас один. Замещает как раз, — хитро ухмыльнулся дед, и Вик сразу взмок. Когда дед был жив, такая улыбка не предвещала ничего хорошего.

* * *

— Ты издеваешься? — наклонился Вик к деду, когда вернувшись к избушке на курьих ножках, они застали трёхголового змея, мирно дрыхнущего на грядках с картошкой.

— Ну ты посмотри получше, что тебе вечно всё не нравится? Почти всё как у лебедей! Лапки, крылья, и даже более того. Ты только глянь, какой вместительный. Укачивать не будет. Я же помню, тебя всё время в транспорте укачивало.

Маша прыснула и тоже потопталась:

— Я же говорила, что кони, птицы и змеи — это нормальный транспорт, а ты не верил.

— Очень смешно, — буркнул Вик. — И как вы себе это представляете? Дайте два билета до конечной?

— Ну ты попробуй попросить, за спрос денег не берут, — хитро прищурился дед.

— Ага-ага. Так он и согласился меня отвезти.

— А ты все проблемы только одним способом решить пытаешься? Ты же инженер! — опять встряла Маша.

— Ты видишь какие-то другие варианты?

— И даже не один. Шантаж, уговоры, похищение, подкуп… — стала загибать пальцы девушка с видом многоопытного нарушителя уголовного кодекса.

— А ещё можно с работодателем договориться, — раздался словно у самого уха старушечий ехидный голос. — Если один из вас останется, второго я отпущу. Ну что, отвезёшь?

Заслышав знакомый голос, Змей Горыныч приподнял центральную голову и лениво смерил гостей взглядом:

— Только за сказки. Сколько времени мне будешь сказки рассказывать, столько я буду лететь. И вообще, я предпочитаю милых и лёгких девушек, они лучше рассказывают…

— Он внук заслуженного учителя русского языка и литературы, — ехидно встрял дед. — Не всякая девушка столько сказок перескажет.

— Девушкам это и не нужно, они сами свои придумывают, — пробурчала про себя Маша.

* * *

— А? — уже оседлав пупырчатого змея и обхватив для поддержки центральную шею, Вик кинул взгляд на Машу со спокойным видом развязывающую косынку. Ему казалось, что все яблоки они уже скормил коню, но тут она достала новое румяное яблочко и смачно впилась зубами. — Ты что делаешь?

— Не переживай, уже можно, — крикнула девушка и помахала ему рукой. Змей Горыныч взвился вверх свечкой, ничуть не заботясь о перегрузках, и сквозь свист в ушах до Вика донеслось, — я уже нашла братца. Теперь всё можно.

Глава 7. Маша

Откуда-то из темноты раздался визг тормозов, скрежет металла по асфальту, глухой удар. Потом ещё один, и тишина. Он хватал воздух ртом, но не чувствовал, как лёгкие наполняются им. Словно мышцы перестали слушаться сознания, оставив несчастную душу в окаменевшем теле. Он чувствовал лишь холод, липкий пот под спиной, в носу свербел металлический запах свежей крови, грудь разрывалась от боли, уши терзал прерывистый электронный звук. А затем что-то случилось…