Наши хрупкие надежды - Мэри Бланш

карих, когда он нависает надо мной, одаривая тело поцелуями и спуская мои трусики. Я смотрю в потолок, в глазах мерещатся звездное небо, на котором взрываются фейерверки, а через секунду кусаю палец, когда он оказывается внутри, повернув меня спиной к себе.

Я тяну пальцами простыни, прошу не останавливаться, чувствую его губы на плечах и спине. От его пальцев, которые змеиной дорожкой проходят по моей коже, мое тело ощущает давно забытый внутренний огонь. Адам убирает мой небольшой бутон рыжих волос на одно плечо, касается губами шеи, и разворачивает меня обратно к себе. Дыша мне прямо в губы, я чувствую его запах: ром и мята. Мои легкие делают свою работу, оставляя внутри меня этот запах. Адам спускается все ниже и ниже, оставляя следы губ на каждом миллиметре моего тела… да, это лучший секс в моей жизни, пусть он длится всю ночь.

МИШЕЛЬ

«Моя кровать не такая большая» — думаю я, когда открываю глаза. Но до меня доходит, что я вовсе не у себя в постели. За окном солнце, но, полагаю, будет дождь, из-за приближающихся туч. Середина октября, все потихоньку готовятся к Хэллоуину, когда у меня вся жизнь — один сплошной Хэллоуин.

Я хочу встать, пока Адам спит, но останавливаюсь, застыв при виде фотографии его жены. После того, как мы оказались в комнате, мне было наплевать, где мы, что рядом с нами, главное мы вместе. Но у меня чувство, будто я согрешила и его жена меня ненавидит. Да, вчерашняя ночь была по пьяни, так как в здравом уме я не такая смелая, но я не говорю, что эта ночь была ошибкой. Она не была!

Опускаю рамку вниз фотографией на полку, чтобы хоть как-то убрать эту неловкость, и встаю с постели, чуть вздрагивая, когда почти наступаю на использованный презерватив.

Надев белье, которое валяется то в комнате, то возле двери, я бреду на кухню, чтобы утолить жажду. Открыв дверцы верхних шкафов, достаю кружку и включаю кран. Но кое-что меня останавливает, и я, выключив воду, открываю дверцу снова.

Я прикладываю ладонь ко рту, не веря своим глазам. Маленькая пачка наркотиков, впихнутая далеко в конец полки, теперь в моих руках.

— Мишель, ты встала.

Я разворачиваюсь к Адаму, который вышел в гостиную в серых спортивных штанах. Он замечает то, что у меня в руке, и уже открывает рот, но я первая:

— Не подходи! — кричу, бросив пачку порошка на стол.

Я бегу к двери вся в панике.

— Ты тоже с этой дурью связан, да?

Я стараюсь не разрыдаться, но внутри все равно появляется чувство, что меня предали. И мне становится плохо от мысли, что вчера он мог быть под коксом, а я, дура, говорила, что это лучшая ночь в моей жизни.

— Вчера ты был под чем-то, когда согласился заняться сексом?

— Что? Нет! Честно, я не был ни под чем, клянусь! Вчера я действительно этого хотел.

Адам делает шаг вперед, а я в ответ отстраняюсь.

— Послушай, Мишель, я просто расслабляюсь и все, честно! — оправдывается он.

Хватаю тунику, которая валяется на полу, и разворачиваюсь к нему. Мною овладевает истерический смех.

— Мой брат тоже так говорил, и что сейчас? Колется на диване до потери сознания! — кричу я на него.

На секунду я задумываюсь и кое-что осознаю. Взгляд Адама на Патрика в ту ночь. Они все-таки друг друга знали?

— Это брат тебе продает дозу?

Адам закусывает губу, явно не горя желанием отвечать.

— Я не знал, что он твой брат.

— Как долго ты «расслабляешься»?

— Почти месяц.

Я закрываю глаза и разворачиваюсь, чтобы уйти, но Адам останавливает, хватая за руку.

— Мишель, я не хочу иметь отношения с наркотиками! Да, это сложно бросить, но ты мне помогаешь в этом. Ты явно на меня хорошо действуешь.

Я резко скидываю его руку со своего локтя.

— Хватит говорить цитатами из подростковых фильмов, ясно? Я не верю, что люди могут хорошо влиять друг на друга!

— Но ты спасаешь меня одним только присутствием. Я понял, что не хочу отказываться от этого, — растерянно произносит он и ко мне начинает подступать приступ бешенства.

— Боже! А кто меня спасет?! Это меня нужно спасать от всего этого дерьма в жизни! И я не хочу иметь еще одну проблему, Адам! Слишком много я отдавала себя другим! Я не собираюсь быть девушкой, которая верит, что изменит парня! Мне свою жизнь нужно изменить!

Иногда, пытаясь помочь другим, мы топим сами себя. В горле пересохло от криков, в висках начинает жестко пульсировать, сердце сейчас просто выскочит, моля о пощаде. Забираю обувь и открываю дверь, собираясь уйти, но Адам снова не сдается, хватает за руку.

— Значит, так ты поступаешь? Когда тебе нужна помощь, я спасаю, а когда я прошу, то я для тебя чудовище?!

— Ты спасал себя! Думаешь, я такая дура и не знаю, что ты мог своим поступком закрыть свой долг?

Я довольна своим ответом. Я хочу быть сильной, готовой дать отпор. Часто я была в таких ситуациях.

— Я спасал в первую очередь тебя! — признается он.

— Тебя не просили спасать меня!

Теперь я понимаю, почему Адам оттолкнул меня той ночью, сказав, что не нужно интересоваться его жизнью. Он хотел спасти меня, а я вчерашней выходкой ослабила его попытку. Я чуть мотаю головой и впервые за это время говорю тихо:

— Извини, что слишком «заинтересовалась твоей жизнью», — и наконец-то выхожу, быстром шагом добираясь до своей квартиры.

МИШЕЛЬ

Закрыв дверь своей квартиры, я бросаю вещи и маленькую сумку на диван и надеваю кофту Патрика. Постаравшись уйти от мыслей об Адаме, я понимаю, что брата дома нет, хотя его телефон лежит на столике и телевизор включен. Он его вообще не выключает.

— Патрик? — спрашиваю я и, проверив, вижу, что его обувь и куртка тоже здесь.

Я босиком в одном белье и в кофте шагаю в ванную. Шум воды я не слышу, но свет включен.

Медленно шагая и покусывая губу, я гадаю, что меня там ждет. Патрик принимает ванну с пеной? Или опять очередная доза? Склоняюсь ко второму

Я открываю скрипучую дверь и ступаю на холодную плитку. Дойдя до ванны, которая закрыта голубой шторкой, я глубоко вздыхаю и тяну шторку в сторону.

С моих губ чуть не срывается крик, но внутри пустота: я не знаю, что чувствовать. Минуту назад я поссорилась