Зло из телевизора - Геннадий Сорокин

– Это его след, – сказал я. – Если бы вчера кто-то из наших милиционеров был обут в «Адидас», я бы заметил. Кроссовочки с тремя полосками – вещь приметная.

– Сто рублей пара, – дополнил Айдар. – Ереванские кроссовки на рынке по сотке идут, а фирменные рублей двести будут стоить. Наш клиент не бедный человек. По грязи да по лужам в кроссовках «Адидас» только богач бегать будет.

– Вот здесь он положил потерпевшую на землю, – показал я на разворошенные опавшие листья. – Стал обходить ее сзади и наступил на мягкую почву.

– Сорок третий размер, – сказал криминалист, измерив след рулеткой.

– Не такой уж он и высокий, как говорят, – заметил я. – У меня размер обуви сорок два с половиной, но никто не считает меня человеком высокого роста.

– Размер обуви и рост не всегда находятся в прямой пропорции. Могут быть исключения.

Эксперт отломал у куста шиповника несколько тонких веточек, сделал из них арматуру, залил оттиск ноги преступника гипсом. Пока он трудился, мы с Айдаром прочесали полянку вдоль и поперек, но ничего интересного больше не нашли.

– Расширим круг поиска, – предложил я. – Иди в ту сторону, а я прогуляюсь вдоль аллеи по направлению к выходу.

Удача улыбнулась Айдару. Отойдя в дальний угол сквера, он нашел еще один след.

Я изучил новый оттиск кроссовок. Наименования фирмы на нем не было, зато хорошо отпечаталась пятка с зубчиками по краям. Сомнений никаких не было – этот след оставил тот же человек, что наследил на месте нападения на потерпевшую.

– Вот еще улика. – Я наклонился и подобрал затерявшуюся среди травинок выпотрошенную сигарету с фильтром «Космос». Сигареты так себе, но стоят дорого – семьдесят копеек пачка.

– Он зашел сюда через дыру в заборе, – сказал Айдар.

– Угу! – согласился я. – Пока мы ночью осматривали полянку, он стоял тут и наблюдал за нами. Он – в темноте, мы – в свете фар автомобилей. Вот ведь сволочь! Чую, даст он нам прикурить.

– Зачем он вернулся? Что-то потерял?

– Да нет, он по другой причине вернулся. Видишь пустую сигарету? Он высыпал из нее табак, чтобы собака не могла след взять. Сложи логическую цепочку. Сигарету он достал из пачки, значит, карманы у него застегиваются, иначе он бы выронил ее, пока на потерпевшей ерзал. Вывод второй. Он пожертвовал хорошей сигаретой, значит, решение вернуться в сквер принял спонтанно. Если бы он заранее думал о собаках, то запасся бы дешевым табаком. «Приму» купил бы или «Астру».

– Преступника всегда тянет на место совершения преступления? – предположил Айдар.

– Не тот случай! Если бы он убил потерпевшую, тогда бы мог вернуться, чтобы насладиться деянием рук своих, а так… Айдар, этот подонок куражится над нами. Представь, нас на месте происшествия целая толпа. Мы ходим взад-вперед, наши тела загораживают свет фар, мелькают огоньки сигарет. Бесплатный театр, цирк! Он стоит тут в кустах и посмеивается, пузыри из мятной жвачки надувает. Ты больше ничего не нашел? Давай поищем, может быть, он еще что-то по неосторожности выбросил.

Мы шаг за шагом прошли весь предполагаемый путь преступника от его временного наблюдательного пункта до забора. С противоположной стороны декоративной решетки, огораживающей сквер, я нашел смятую фольгу от жвачки. Подобрал ее, понюхал. Фольга пахла мятой.

– Составь протокол дополнительного осмотра места происшествия, – велел я Далайханову, а сам пошел на аллею, остановил двух ранних прохожих и, несмотря на их протесты, привлек к участию в осмотре в качестве понятых.

– Давайте я подпишусь, где надо, и побегу на работу, – нервничал мужчина-понятой. – Меня начальство взгреет, если я опоздаю к открытию магазина.

– Я тебе повестку с печатью дам, – попытался успокоить я понятого. – Очень уважительная причина для опоздания.

– Какая повестка! – От избытка чувств мужчина замахал перед собой руками, словно отгонял от лица надоедливую осеннюю муху. – Я у кооператоров работаю. Плевали они на все ваши повестки. У них принцип простой: или ты на работе, или прогул. Заболел, транспорта не дождался – ничего не считается.

– Скажи своим кооператорам, – жестким официальным тоном заявил я, – пускай они плюют на кого хотят, но пока существует советская милиция, вы все будете жить по законам, которым мы присягали. Рыпнутся твои боссы, позвони мне. Я им такую проверку обеспечу, что без штанов останутся.

– Ага, – саркастически усмехнулся понятой. – Они – без штанов, а я – без работы. Спасибо за «отеческую» заботу. Я с хозяевами как-нибудь сам разберусь. В выходные опоздание отработаю.

«Вот так и живем, – подумал я. – Мужик, не задумываясь, как само собой разумеющееся, называет своего работодателя «хозяином». Звериный оскал капитализма. Еще немного, и обращение «товарищ» заменят на «господин». Куда страна катится? Объяснили бы народу: «Товарищи, дамы и господа! Заветы Ленина оказались полной ерундой. Игры в социализм себя не оправдали. С завтрашнего дня начнем строить развитой капитализм». Никто бы возмущаться не стал. Пустые полки в магазинах и талоны на колбасу давно уже всем надоели».

Вернувшись в управление, я собрал на совещание весь личный состав городского отдела уголовного розыска.

– Сегодня я освобождаю вас от всех текущих дел, и мы займемся человеком, который считает, что он умный, а мы дураки.

На миг я представил человека, наблюдающего за мной из темноты. Он стоит, пожевывает мятную жвачку, издевательски ухмыляется, посыпает вокруг себя табаком из распотрошенной сигареты. Он видит, как я беседую с потерпевшей, вспоминает, как терся о ее ягодицы и испытал извращенный оргазм.

«Ему мало было получить физическое удовлетворение, – отчетливо понял я. – Он вернулся, чтобы насладиться триумфом своей неуловимости и безнаказанности… Ничего, волчара! Дай срок – встретимся, и я воздам тебе и за хамство, и за ухмылочки в темноте».

Отбросив нахлынувшие эмоции в сторону, я обратился к коллективу:

– Опера! Вчера ночью насильник вернулся на место происшествия и наблюдал за действиями следственно-оперативной группы. Я расцениваю его поступок как неприкрытое хамство, как плевок во всех нас. Хамство должно быть наказано.

Сидящие напротив меня оперативники дружно кивнули в знак согласия: «Хамство – проступок непростительный».

– Итак, – продолжил я, – половина из вас сегодня получит предписание и поедет с проверкой по территориальным отделам и отделениям. Вторая половина останется для проверки отказных материалов здесь, в управлении. Переверните все, попробуйте на вкус каждую бумажку, прочтите до последней буковки каждое объяснение. Меня интересуют все материалы по нападению на женщин, совершенные в этом и прошлом годах. Мотив нападения – удовлетворение сексуального влечения. Бытовуха в стиле «Мы вместе пили, я не хотела, а он завалил меня на кровать» меня не интересует. Только нападения. Любые происшествия, которые покажутся вам странными и нелогичными, вы должны изучить и доложить мне. Все, за работу!