Театр любви - Барбара Картленд

Теперь он понял, каким глупцом был, принимая эти слова за чистую монету.

Муж Фионы слыл волокитой и распутником, таким же, как и Джослин.

Можно ли было поверить, что она осталась несведущим ребенком, которым притворялась?

Герцог мог гордиться своим умом.

Он был незаменимым помощником королевы не только благодаря своему титулу и своей привлекательности.

Многие знали, что королеву Викторию очаровывают красивые мужчины.

И она, конечно, испытывает к нему слабость.

Но она всегда ценила и его ум.

Она часто превозносила его способность в случае необходимости так умело повлиять на иностранного дипломата, что тот соглашался на ее условия.

Когда лорд Биконсфилд был премьер-министром, он говорил то же самое.

— Я всегда могу положиться на вас, ваша светлость, — разоткровенничался он однажды, — зная, что вы добиваетесь того, что нужно вам, а значит, добьетесь того, что нужно мне, — и я очень благодарен вам за это.

Шелдон Мур также доверял своей интуиции, когда шла речь о поиске истины.

Он умел распознавать фальшь и ложь.

И все же Фионе удалось обмануть его.

Он казался себе глупым, неотесанным мужиком.

Что ж, теперь необходимо что-то делать с этим.

Прежде всего не следует подавать виду Фионе или Джослину, что он пробрался в дом и подслушивал у двери ее спальни.

Это было бы в духе лакейской прихожей.

Это выглядело бы ничтожно, а он предстал бы еще большим глупцом, нежели казался самому себе.

Несколько ночных часов ушло на то, чтобы окончательно выработать будущую линию поведения.

Самое главное — не дать заподозрить ни Фионе, ни Джослину, что их связь была обнаружена.

Затем необходимо постепенно, без резких движений вытеснить Фиону из своей жизни.

Ему хватит ума сделать это в достаточной мере тонко.

У нее не будет причин сетовать на его жестокость, а значит, и повода развязать язык охочей до сплетен знати, проживающей рядом с ними в районе Мэйфэйр.

Он пока не решил, каким образом сделает это.

Однако намерение его было неколебимым.

По крайней мере он знал, что не в состоянии будет видеть ее следующим вечером, как они договаривались.

Если они будут ужинать вместе, она наверняка захочет вознаградить его за те ночи, которые он провел без нее.

Ему пришлось бы оказаться в той же кровати, которую сейчас занимает Джослин.

Сама мысль об этом вызывала у него отвращение.

Этого следует избежать любой ценой.

Наконец, прежде чем погрузиться в сон, он вспомнил, что поручил Дженкинзу разбудить его в семь часов.

Когда утром в спальню вошел камердинер, герцог сразу же велел ему сообщить мистеру Уотсону, секретарю, что он отправляется в поместье.

— В Мур-парк, ваша светлость? — изумился Дженкинз.

— Упакуйте все, что мне понадобится, — распорядился герцог. — Мы отъезжаем в десять часов.

К тому времени как он оделся и сошел вниз, мистер Уотсон уже ожидал его.

— Доброе утро, ваша светлость! — сказал он. — Мне передали, что вы намерены выехать в деревню.

— Да, я так решил» — ответил герцог, устремляясь к комнате для завтраков.

— Я уже послал моего помощника в Мур-парк, предупредить о прибытии вашей светлости, — доложил мистер Уотсон. — Но я не имею представления, кого вы, ваша светлость, желаете пригласить туда.

— Я еду один, — заявил герцог.

Ему показалось, что мистер Уотсон с трудом скрывает изумление, и он прибавил, как будто вспомнив что-то:

— Я хочу взглянуть на мой театр. Вы, конечно, в курсе, что мы не определились еще с первыми исполнителями на открытии театра, когда прибудут их королевские высочества.

— Позвольте уведомить вас, ваша светлость, что я составил список самых выдающихся певцов, которых можно было бы пригласить, а кроме того, есть еще чародей-фокусник в одном из музыкальных залов, говорят, он совершает настоящие чудеса.

Герцог промолчал.

Он уже сидел за столом.

Дворецкий с двумя лакеями предлагали ему блюда, которые держали подогретыми в буфете.

Мистер Уотсон направился к двери, не желая мешать господину.

— Я встречусь с вами в кабинете, когда позавтракаю, — молвил герцог. — Между прочим, Уотсон, я хочу, чтобы вы поехали со мной в Мур-парк.

Мистер Уотсон не поверил своим ушам: герцог почти никогда не предлагал сопровождать его в деревню, когда развлекал там гостей.

В таких случаях он обычно не нуждался в своем секретаре.

Он всегда говорил, что хочет скрыться в деревне от множества официальных обязанностей, заполняющих его жизнь в Лондоне.

Различные дела требовали его присутствия в Букингемском дворце и Виндзорском замке .

Обращался к нему с официальными поручениями принц Уэльский, который иногда нуждался и в дружеской помощи герцога.

Премьер-министр тоже часто требовал его присутствия.

Он был нужен министрам для посещения бесчисленных конференций и торжеств.

Особенно тех, в которых был заинтересован государственный секретарь по международным делам.

За последние несколько лет герцог провел много времени за пределами Англии.

Он побывал не только в странах Европы, включая Россию, но также в Америке и Африке.

Он представлял огромную ценность для тех министров, которым приходилось полагаться на доклады за неимением возможности увидеть ситуацию воочию.

Герцог прошел в кабинет, где его ожидал мистер Уотсон с пачками писем.

В одной были приглашения явно личного характера, другая имела отношение к дипломатическим делам.

Он подозревал, что вслед за этими двумя появится еще и третья — с письмами, содержащими политические вопросы.

Он сел за стол и, взмахнув рукой в сторону всех пачек, сказал:

— Вы можете взять это с собой. Есть здесь что-нибудь срочное, требующее ответа до моего отъезда?

— Есть письмо от его королевского высочества принца Уэльского, — ответил мистер Уотсон. — Он приглашает вашу светлость на ужин в Мальборо-Хаус завтра вечером и хотел бы поговорить с вами наедине, если возможно, завтра утром.

— Можете послать записку принцу, как и всем прочим, в которой объясните, что я отправился в деревню по неотложным делам, касающимся моего поместья.

Подумав немного, он прибавил:

— Я, конечно, свяжусь с его королевским высочеством по возвращении в Лондон.