Общество контроля. Как сохранить конфиденциальность в эпоху тотальной слежки - Джон Фасман

местоположению и искать по ключевым словам в режиме реального времени. Наверняка большинство людей понимают, что полиция может без ордера наблюдать за их общественной жизнью, однако они все еще обеспокоены массовой и безнадзорной слежкой, которую предлагает система Persistent Surveillance. Точно так же большинство наверняка сознает, что социальные сети находятся в открытом доступе и, следовательно, полиция вольна с чистой совестью изучать их при расследованиях, но многие все еще обеспокоены таким безосновательным, интенсивным, скрытым наблюдением в массовом масштабе.

В процессе написания этой книги я слышал, как часто ссорятся друг с другом полицейские и борцы за приватность. Полиция часто думает, будто активисты отличаются наивностью, навязчивостью и рефлекторной нелюбовью к полиции. Активисты часто думают, что полиция обманывает и стремится к контролю. На самом же деле они нужны друг другу. Активисты, как и все остальные, нуждаются в полиции для поддержания общественной безопасности, полиция нуждается в активистах, чтобы вести себя более ответственно. В значительной степени – хотя обе стороны признают это с крайней неохотой – они извлекают выгоду из работы друг друга.

Небольшое идеологическое примечание: я общался как с полицейскими, так и с аболиционистами (в том числе сторонниками отмены тюремного заключения) и читал их работы. Надеюсь, я правильно понимаю аболиционистов и могу точно сформулировать их основной аргумент: они считают, что социуму будет лучше без полиции, когда сообщества смогут сами устанавливать собственные стандарты преступного поведения и обеспечивать их коллективное соблюдение. Эта точка зрения мне симпатична, но я ее не разделяю. Считаю, что обществу нужны и полиция, и гражданский надзор за полицией. Если вы думаете иначе, надеюсь, виды активности и надзора, которые я одобряю в этой книге, все равно покажутся вам полезными.

Полицейские скажут вам (как говорили мне): они не делают того, чего опасаются борцы за конфиденциальность. Не отслеживают невиновных людей и не составляют на них досье. Им неинтересно заглядывать в окна спален или следить за тем, какие политические митинги посещают граждане. Однако правоохранительные органы, конечно, всегда этим занимались, и новые технологии дают им возможность делать все это – и еще много чего – с минимальными затратами и усилиями.

Полиция должна иметь доступ к технологиям, которые считает необходимыми для выполнения своей работы. Но она также должна объяснять людям, которым служит, зачем эти технологии нужны и как будут использоваться. Полиция обязана вводить строгие правила использования таких технологий – с независимым аудитом, требованиями к публичной отчетности и штрафами за их несоблюдение. Я верю в строгий гражданский надзор за полицией не потому, что полицейские плохие люди, а потому, что наши гражданские свободы не должны зависеть от прихотей и предпочтений государства или от нашей способности предотвратить появление еще одного Дж. Эдгара Гувера. Граждане заслуживают права голоса в принятии решений об их защите.

Подавляющее большинство как полицейских, так и борцов за тайну частной жизни изо всех сил заботятся о безопасности и благополучии общества. Но это не значит, что они всегда хотят одного и того же. Я уверен, например, что большинство полицейских предпочли бы минимальный контроль, а большинство активистов – максимальный. Но посадите их в одну комнату, а не перед телекамерами, и заставьте разговаривать друг с другом, а не друг о друге, и они быстро сгладят 90 % своих разногласий. А по оставшимся десяти почти всегда сумеют достичь приемлемого компромисса за счет постепенной, честной и кропотливой работы. Я знаю, что это правда, потому что видел, где и как это работает, и я отведу вас туда.

* * *

В этой книге я предлагаю схему, по которой граждане должны оценивать новые формы технологий наблюдения. Я применяю ее к полицейской практике. Но эти вопросы выходят далеко за рамки деятельности полиции. Возможно ли открытое либеральное общество, если нас можно будет отслеживать и записывать на каждом шагу? Имеем ли мы право на определенную степень публичной анонимности – право ожидать, что нас не будут отслеживать и контролировать, если не заподозрят в совершении каких-либо преступлений? Что государству позволено знать о нас? Как и с какой степенью надзора власти могут собирать эти знания? Иеремия Бентам когда-то придумал тюрьму, спроектированную таким образом, чтобы любой из охранников со своего поста мог видеть каждого заключенного. Такой паноптикум так и не был построен, но, по сути, мы все сейчас живем в паноптикуме – и что нам с этим делать? В этой книге мы внимательно посмотрим на технологии, которые вызывают эти вопросы.

Начнем с изучения автоматических считывателей номерных знаков (ALPR) – камер, которые все чаще устанавливаются на полицейских машинах, а также в стационарных точках и на частных транспортных средствах. Когда такое устройство установлено на полицейском автомобиле, оно автоматически фиксирует каждый номерной знак, мимо которого этот автомобиль проезжает. Если полиция подозревает, что некая машина использовалась для совершения преступления, устройство легко ее обнаружит – и это хорошо. Но таким же образом в базу данных, разумеется, попадают номера автомобилей, в отношении которых подобных подозрений нет. По сути, это позволяет полиции вести детальный учет того, куда вы едете и когда, сколько там находитесь и куда движетесь дальше.

Эти устройства отслеживают ваши передвижения в общественных местах – никто не заглядывает к вам в дом сквозь занавески и не слушает телефонные разговоры. Но если бы у вас на улице круглые сутки стоял полицейский, изо дня в день записывая номера проезжающих автомобилей, вы бы его заметили. При этом вашему местному управлению полиции пришлось бы решить, что назначение офицеров на двадцать четыре часа в сутки для выполнения этой задачи является оправданным использованием ресурсов. Система ALPR делает то же самое легко, незаметно и дешево.

Изображения номерных знаков часто попадают в базы данных, которыми пользуются несколько полицейских подразделений. Эти базы пополняются частными компаниями ALPR. Кто должен иметь право доступа к такой базе и в каких случаях? Какие меры безопасности ей необходимы? Что происходит в случае утечки данных? И еще более важный вопрос: имеем ли мы право заявить протест или просто вынуждены мириться с тем, что отныне полиция фиксирует все наши передвижения?

Затем в книге рассматриваются нательные камеры и камеры мобильных телефонов, которые дают полиции и гражданам новые способы смотреть друг на друга. Нательные камеры рекламировались как инструмент для обеспечения прозрачности: если раньше после спорной встречи полиции и гражданина судья изучал их противоречивые устные показания, теперь он может полагаться на видеодоказательства. Но кто решает, когда включать камеру? Что она показывает на самом деле и что упускает из виду? Что происходит с отснятым материалом? Кто может его видеть, сколько он хранится и с какими