Роковая сделка - Шерил Дж. Андерсон

По крайней мере минуты две Кайл молча смотрел на меня, о чем-то думая, но я не могла ничего прочесть в его глазах. Наконец он сказал:

— Ты мало что узнаешь: расследование не закончено.

— Знаю. Повторяю: я не собираюсь вмешивать тебя. Я пойду официальным путем и, как полагается, попрошу назначить мне встречу с этим твоим следователем. Я просто хотела, чтобы ты был в курсе.

Он покачал головой, но я затрудняюсь сказать, прищурился он или поморщился.

— Сначала я сам с ним поговорю. Он может… — Кайл попробовал подобрать нужное слово, потом, похоже, передумал и повторил: — Сначала я сам с ним поговорю, а вечером свяжусь с тобой. — Он вроде бы и не прогонял меня, но и не звал с собой. Но чтобы показать, что я готова действовать как положено, я не стала спорить и настаивать. Он легонько меня чмокнул — можно сказать, безразлично, если делать из этого трагедию, — и вернулся в участок.

А я пешком направилась в редакцию, надеясь, что прежде чем попаду в вотчину Эйлин, в голове у меня прояснится. По августовским меркам было не жарко. В воздухе уже чувствовалось приближение осени. Многие мои подруги предпочитают не ходить пешком, особенно в дорогой обуви, но я получаю удовольствие от неспешной прогулки по городу. Это замечательный способ избавиться от собственных мыслей и снова приобщиться к миру. Когда идешь по Бродвею или по Лексингтон-авеню, кажется, что жизнь разворачивается у тебя на глазах во всем разнообразии оттенков кожи, форм лица, возрастов, комплекций, нарядов, финансового положения и сексуальной ориентации. Моя бабушка всегда говорила, что если достаточно долго сидеть на одном месте, перед глазами проходит целый мир. Без сомнения, на углу в центре Манхэттена — именно такое место.

Вернувшись на работу, я почувствовала, что немного успокоилась и укрепилась в убеждении, что можно найти выход и одновременно не испортить отношения с Кайлом. Не могу сказать, что отличаюсь самообладанием и способностью трезво оценивать трудности, но ведь если очень постараться, можно воспитать в себе эти качества.

Я перерыла всю возможную информацию о Гвен Линкольн и Гарте Хендерсоне. Нашла немало статей об их грандиозной свадьбе с полчищами гостей, на которую шесть лет назад ухлопали прорву денег, а светские приемы и торжества продлились целую неделю. Пять месяцев назад произошло столь же впечатляющее расставание: с обеих сторон посыпались взаимные обвинения и упреки в супружеской неверности, жестокости и душевной черствости.

Было среди всех этих статей немало публикаций о деловой хватке обоих супругов и их способности оценивать состояние рынка, но все они оказались куда менее информативными и, главное, не такими занятными и не сообщали ничего нового и интересного. И конечно, за последнюю пару недель — статьи об убийстве Гарта: в него стреляли (о местах, куда попали пули, писали, естественно, в колонках сплетен и слухов, а не в серьезных репортажах); по свидетельству службы безопасности отеля, дверь в тот вечер мог открыть только он сам, значит, он и впустил убийцу. В 21.15 ему принесли ужин на двоих — он был еще жив и находился в номере один, в 22.30 в отель приехала Гвен и потребовала, чтобы вскрыли дверь, потому что они договорились о встрече, но ее беспокоит, что он не открывает. Ее сопровождал помощник администратора — они вдвоем и обнаружили тело.

Потом шли сообщения о том, что полиция допрашивала Гвен, беседовала с Ронни, будущим партнером Гарта, и о том, что друзья обоих супругов оказывают серьезное давление на полицию, требуя скорейшего разрешения дела. Ни в одной статье имя Эмиля Требаска не называли, но в одной ссылались на его слова о готовности «в трудную минуту поддержать дорогого партнера». Интересно, далеко ли зашли их партнерские отношения?

Меня вдруг осенила отличная мысль. Я схватила телефон и позвонила Оуэну Крэндаллу в редакцию «Биз-Базз». Раньше он был штатным корреспондентом «Цайтгайст» и работал под началом редактора отдела моды Кейтлин, но недавно переместился на пару этажей выше, где располагается самое юное детище нашего Издателя, что благотворно сказалось на карьере Оуэна, состоянии его кошелька и психики. Теперь он освещает финансово-экономические аспекты индустрии моды.

— Могу ли я рассчитывать на пятнадцать минут твоего драгоценного времени? — спросила я.

— Удовольствие пообщаться с тобой, Молли, для меня уже награда. Но если добавишь порцию эспрессо, я твой безоговорочно.

Я поспешила вниз, взяла в ближайшем кафе две порции кофе на вынос и поднялась к Оуэну. Помещение его редакции почти точь-в-точь повторяет наше, но там ковровое покрытие представляет собой затейливое сочетание красного и оранжевого цветов; мы же топчем серо-голубой узор, пытающийся выдать себя за искусственный мрамор. На подобные расходы нашему Издателю никаких денег не жалко.

— Хотелось бы думать, что ты по мне соскучилась, но хищный блеск в твоих глазах говорит о том, что ты вышла на охоту. — Оуэн улыбнулся, а улыбка у него, надо сказать, великолепная; впрочем, как почти все остальное. Ему двадцать пять лет, у него мужественное лицо с правильными чертами, глубоко посаженные глаза и ямочка на подбородке, которая заставила бы Кёрка Дугласа рыдать от зависти. Многие фотографы, приходившие в редакцию, принимались с ним заигрывать, но Оуэна это не интересует. Когда он работал у нас, то был объектом воздыханий представителей обоих полов, но так ни разу и не почтил вниманием ни тех, ни других, что при нашем стадном существовании не так-то просто. Ходили слухи, будто к нему приставала сама Кейтлин, что, собственно, и сподвигло его от нас уйти.

— Вообще-то я не собиралась говорить о своих планах, — сказала я.

— Считай, что это откровенный разговор между друзьями.

— Что ж, раз мы друзья, расскажи мне о Гвен Линкольн и Эмиле Требаске.

Оуэн безразлично пожал плечами:

— Гвен — его главная поддержка и опора в новом начинании с духами. Чтобы производить одежду, он набрал кредитов, поэтому в кармане у него, как ни странно, пусто.

— Их связывает только бизнес?

— Я чувствовал, куда ты клонишь! К сожалению, придется тебя разочаровать: Эмиля интересуют лишь молодые блондины, что полностью исключает Гвен, поскольку она совершенно не подходит под это описание. Это всего лишь общность взглядов, а теперь еще и финансовых интересов. А что за статью ты пишешь? — Оуэн перегнулся через стол с заговорщической улыбкой. — Об убийстве Гарта Хендерсона?

— Пока нет. — Не хотелось, чтобы в королевстве нашего Издателя моя работа начала обрастать слухами еще до того, как я приступила к расследованию.

— А жаль.

— А тебе что-то известно?

— Гвен как раз и заставила Гарта переманить Эмиля от Ронни Уиллиса. Она сказала, что «бизнес должен оставаться в семье». Ронни был вне себя от ярости.

— А теперь они снова все вместе, да? Только без Гарта.

Оуэн кивнул и откинулся на спинку стула, слизывая со своего кофе взбитые сливки так, что половина сотрудников нашего журнала упала бы перед ним на колени.