Чары Мареллы - Андрей Богданов

Вероятно, официант был бы еще больше сбит с толку, если бы ему сказали, что девушка, таинственным образом испарившаяся из дамской комнаты, уже находится за несколько тысяч километров от его кафе. Тем не менее это было так. Мари наблюдала за статным мужчиной, который, казалось, безо всякой цели прогуливался по каменной дороге. Можно было предположить, что перед ней был праздно шатающийся представитель высшего света – хороший костюм идеально сидел на его атлетической фигуре, а трость, которую он держал в руке, была скорее внешним атрибутом, нежели необходимостью. Его военная выправка выдавала в нем офицера, однако это было достаточно распространенным явлением, особенно после недавних событий, заливших полмира кровью. Короткая стрижка, которая плохо соответствовала моде, говорила только в его пользу – мало кто из неуверенных в себе людей согласится выглядеть естественно, если есть возможность подчеркнуть свою индивидуальность, смешавшись с толпой таких же индивидуальностей, похожих друг на друга как две капли воды.

– Николай Степанович! – подумав о том, что такое пристальное внимание с ее стороны может быть истолковано неверно, девушка, наконец, окликнула мужчину, который тут же развел руки в стороны и с дружелюбной улыбкой пошел к ней навстречу:

– Мария Степановна, как я рад вас видеть! А я уже было подумал, что вы забыли обо мне. Признаюсь, меня бы это очень расстроило. Как оказалось, Великая Китайская стена живописна только на фотографиях – на самом деле уже после пары часов, проведенных здесь, можно сдохнуть от скуки.

Дубинин не привык видеть сны. Вечером мужчина закрывал глаза, а утром открывал их – его ритуал был до тошноты прост и однообразен. Нельзя сказать, чтобы его это расстраивало, напротив, со временем Карл убедил себя в том, что это даже хорошо. Мозг должен ночью отдыхать, а не заниматься всякими глупостями – так он говорил коллегам, которые по утрам часто делились друг с другом своими фантазиями на тему того, что тот или иной образ мог бы означать. И вот – сегодня журналист с удивлением и даже раздражением понял, что спит. Произошло это совершенно неожиданно. Он прогуливался по аллее, когда его окликнул знакомый старушечий голос. Правда, ему сразу показалось, что Мария Степановна двигается слишком быстро и свободно для своего возраста, но Карл приписал это благотворному влиянию свежего воздуха. Кроме того, он ведь наблюдал ее только один раз – да и то в квартире. Кто знает – возможно, физически она еще вполне ничего.

– Доброе утро! – Он подчеркнуто вежливо улыбнулся и выдал пару дежурных фраз: – Решили прогуляться? Прекрасная погода сегодня стоит, не правда ли?

Как же мы любим произносить лишние слова, подумал Карл, поморщившись. Привет, как дела, что нового, да что ты говоришь, поверить не могу… Или еще лучше: чума, жесть, обалдеть. Насколько проще стала бы жизнь, если бы мы не были обязаны поддерживать никчемные диалоги. Просто взглянул собеседнику в глаза – и все. Да, конечно, общение делает нас людьми. Социальные нормы, воспитание. Но когда слово перестало иметь ценность? Почему его материалы оцениваются не по важности содержания, а по количеству знаков? И не потому ли мы стараемся все свободное время заполнить какими-то звуками, забыв о ценности тишины?

– Да, погода действительно радует, – отозвалась госпожа Мартынова, зачем-то щурясь и как-то странно посмеиваясь. – Только какое же это утро? Скорее вечер. Вы, наверное, опять допоздна работали, месье Дубинин? Нельзя так, вы совсем не жалеете себя.

Карл оглянулся вокруг и обнаружил, что было как минимум пять часов осеннего вечера. С недоумением посмотрев на наручные часы, он постучал указательным пальцем по циферблату и поднес руку к уху: механизм не работал.

– Наверное, забыл завести, – произнес он растерянно, словно это оправдание могло что-то объяснить.

Прежде журналист никогда не сталкивался с подобным и теперь не на шутку обеспокоился. В голове тут же всплыли рассказы знакомых о том, как диагностировать инсульт на начальной стадии, воспоминания о соседке, которой он бесчисленное количество раз помогал найти дорогу к дому, потому что та с завидной постоянностью раз в неделю забывала о том, кто она и зачем. Может быть, и он начинает потихоньку сходить с ума? Нет, нет, это совсем не вовремя.

– А это всегда происходит не вовремя. – Видимо, Карл, задумавшись, произнес вслух последние мысли, и Мария Степановна озвучила собственные соображения по этому поводу. – Но вам волноваться, действительно, еще рано. У вас ведь все впереди, а разум начинает выкидывать странные шутки только тогда, когда мы находимся на стадии завершения жизненного пути.

Понимая, что старуха несет полную чушь, Дубинин все же не стал ее разубеждать и только снова вежливо улыбнулся. Журналист надеялся на то, что их общение на этом и закончится и он сможет продолжить прогулку, однако Мария Степановна неожиданно взяла его под руку и потянула за собой. Карлу не оставалось ничего, кроме как подчиниться, и он, мысленно ругая себя за мягкотелость и неумение отказывать, приготовился к долгим и нудным рассуждениям о том, как нынешний мир отличается от прежнего. Тем неожиданней для него стало то, что он услышал.

– Вы переживаете по поводу потерянного со мной времени? – Вопрос был произнесен самым дружелюбным тоном, но был при этом настолько провокационным, что молодой человек смутился и не нашелся, что ответить. Прождав несколько секунд, старуха продолжила: – Но ведь вы никуда не спешите и даже не знаете, что здесь делаете.

Дубинин насмешливо фыркнул: он редко когда позволял себе слоняться без дела и всегда знал, зачем и куда идет. Тем не менее, подумав, пришел к выводу, что в этот раз и правда не имел ни малейшего представления не только о том, куда направлялся, но и как вообще здесь очутился.

– Наш мозг – весьма оригинальная штука. – Мария Степановна, увидев пустую скамейку, направилась к ней. Смахнув с деревянной поверхности сухие листья, она, опираясь на руку журналиста, медленно опустилась и пригласила Карла сесть рядом. – Нам кажется, будто мы его контролируем, но зачастую получается как раз наоборот. Нами управляет подсознание, но мы сами не понимаем этого.

– На то оно и подсознание, – буркнул Карл, который никогда не любил разговоры, претендующие на какую-то псевдоглубину.

– Я вижу, что вам наскучила моя болтовня, – понимающе кивнула старуха. – Что ж, я не обижаюсь на вас – иногда я и самой себе кажусь ужасно занудной, но мне с этим приходится мириться, и, конечно, требовать от вас того же я не вправе.

Дубинину стало стыдно за свое поведение, поэтому он поспешил извиниться и заявил о готовности разговаривать на какие угодно темы хоть до следующего утра. Тем более, отметил про себя журналист, память к нему так и не вернулась, поэтому можно было, по меньшей мере, проявить уважение к пожилому человеку.

– Вы подумали о моем предложении? Простите мою настойчивость, но у меня, к сожалению, остается не так много времени.

– О предложении? – Дубинин не сразу понял, о чем говорит собеседница, но затем кивнул. – Да, конечно, мне было бы очень интересно выслушать вас. Вот только блокнот достану.