Если ты хочешь… - Елена Левашова

же сказала… – шелестит она и нервно закашливается. – Мне не нужно… кхе-кхе… Я так жалею, что вчера пришла.

– К черту, Весна! Алеша мой сын? – почти рычу я. Сажусь на край и нависаю на ней, требуя ответа.

Уголки ее губ вздрагивают и изгибаются в кривой ухмылке. Весна начинает смеяться – громко, нервно, все бы ничего, но смех превращается в истерику… Она смеется и кашляет. Успокаивается, снова смеется, а затем хрипло кашляет. Я хватаю бутылку воды с тумбы, наливаю ее в ладонь и брызгаю на лицо Весны. Она брыкается, но я крепко фиксирую ее затылок и отираю щеки водой… Успокаиваю как могу…

– Тише, тише… Весна, успокойся. Прекрати истерить и просто мне скажи…

– Что тебе сказать? Алеша только мой, понял? А тебя, а… Я всей душой ненавижу. – Шипит она.

– За что? – не выдерживаю я. – За то, что кувыркалась с другим мужиком? По-твоему, после этого я тебя должен был простить?

– Ну так и не прощай! Чего тебе сейчас надо? – кричит она. Тигрица, орлица, волчица, защищающая свое дитя… С кем только она сейчас у меня не ассоциируется!

– Я просто хочу знать, мой ли Алеша сын? Наши отношения остались в прошлом, но если он мой…

– То что, Костя? Ты воспылаешь к нему запоздалой любовью? Все в прошлом, майор Духин. – Горько произносит она. Так горько, что я во рту чувствую гадкий привкус ее слов. – У тебя своя жизнь. Семья, жена. Наверное, и детки тоже есть. А я… замуж выхожу за Илью.

– Выходи, Весна. Но к Алеше все это не имеет отношения. Так ты мне скажешь?

– А ты глаза разуй, майор Духин!

Она права – зачем мне ее правда? Я вижу своими глазами, как малец похож на меня. Но мне отчаянно хочется, чтобы об этом мне сказала она…

– Весна, хочешь ты этого или нет, я буду общаться с сыном. И я никогда тебя не прощу, что ты скрыла его… Это… слишком жестоко, Весна. Слишком.

– Не прощай. А я не буду оправдываться. – Все так же горько отвечает она. – Мои оправдания запоздали, не находишь?

– Согласен. – Сухо отвечаю я и поднимаюсь с постели. Пружина тонко скрипит. Жалюзи глухо хлопают о подоконник. Весна кашляет… Мое сердце больно ударяет ребра…

– А если я не захочу, чтобы ты возвращался в нашу жизнь?

– Тогда я вернусь по плохому, Весна.

– Это как, майор Духин? Устроишь план-перехват, вырвешь дверь моей квартиры и заберешь сына с помощью спецназа? – ухмыляется она. – У тебя это неплохо получается – по слухам, папе стало плохо в камере.

– Через суд, Весна. Я добьюсь разрешения на ДНК-тест.

Глава 7

Весна.

«Я не хочу, чтобы ты возвращался в нашу жизнь», – на ум вновь приходят собственные слова. Разве я могла сказать ему правду? Да он и не спросил… Глупый. Попер буром со своим тестом ДНК. Высокий, широкоплечий, а смотрел, как обиженный мальчишка. Сильный, мужественный… Он стерпит, переживет наше общение, сумеет приезжать и забирать Алешку, быть «воскресным» папой, а я… А я боюсь, нет. Слишком больно видеть его, чувствовать запах, который так любила, осязать каждой клеточкой тела его ненависть и неприятие… Ему легко. Константин Духин сильный и стойкий человек, а я – Весна Завьялова – размазня. Он переживет, потому что ничего ко мне не чувствует, кроме жалости и раздражения, а я… Не могу забыть того, кто когда-то был моим воздухом… И оправдываться не хочу. Что я скажу? Я ведь не знаю, изнасиловали ли меня тогда? Я и про ребенка не говорила Косте – была уверена, что он от насильника. Только когда Алешка родился, поняла, что он его… Но уже поздно было: Костя уехал в закрытый военный городок, а отец запретил мне лезть в его жизнь.

«Сама виновата! – громыхал голос папы. – Нечего было перед всеми жопой крутить. Вскружила парням голову, теперь расхлебывай! Только знай – я не имею к этому никакого отношения!»

«Вёсенка моя, ты пахнешь клубникой», – как наяву чувствую шепот Кости. Он струится по воздуху, щекочет волосы на затылке, кипятит кровь. Правильно Костя сказал – надо замуж за Илью выходить, тогда я успокоюсь, усмирю проклятые воспоминания.

– Тук-тук! Где там наша болящая? – вздрагиваю от баса Ваньки Малеева. Меня перевели из реанимационного отделения в двухместную палату терапевтического отделения, но лежу я одна – впереди выходные, и я подозреваю, что врач планирует меня поскорее выписать.

– Ванечка, привет. – Хрипло произношу и закашливаюсь. Отодвигаю ингалятор и флакон с раствором для ингаляций, освобождая на тумбочке место для гостинцев.

Ванька двигается по палате, как слон в посудной лавке. Большой и неуклюжий, он шумно дышит и облегченно опускается на пластиковый больничный стул.

– Ну ты и напугала всех, Весна. Отец знает?

Иван работает в секретной воинской части вместе с отцом. И, вообще, когда-то мы дружили компанией – я, Костик, Ванька, его девушка Наташа Волховец, Сергей Обухов – сокурсник Кости, его девушка Яна. Давно это было… Быльем поросло.

Я теперь одна ращу ребенка, Иван так и не женился, Сергей уехал по распределению части на север. Женился на Яне, все у них хорошо.

– Нет. И не вздумай говорить. Врач утверждает, что продолжать лечение я смогу дома.

– Не пори горячку, Весна. – Взрывается Ванька. – Ты себя в могилу сведешь. Еще в этом… хосписе бесплатно пашешь. Одна живешь без плеча мужского. Замуж тебе надо, Вёсенка.

– Не за тебя ли? – улыбаюсь я, натирая краем ночнушки яблоко. Смачно его откусываю.

– Да хоть и за меня. Давно же предлагал. Все лучше, чем этот твой… бухгалтер.

– Вань, давай не будем, прошу тебя. И он психолог.

– А почему? Думаешь, я не знаю, кому дело вести поручили?

– Следственный комитет ведет, – бросаю я.

– Нифига! Духин твой ненаглядный ведет, потому что генерал Завьялов лицо уважаемое, и вообще… Интересно, Костя уже успел с прокурором области побухать? Без санкции прокурора госслужащих не имеют права задерживать простые следаки. А ему, значит, все можно?

– Хватит, Вань. Или я попрошу тебя уйти.

– Весна, я попробую помочь Валерию Павловичу, слышишь, – смягчается Ваня. – У них не будет доказательств. Ничего не будет, чтобы его посадить.

– Вань, я уверена, что Костя поможет мне. Он… знает про Алешку. – Отвожу взгляд в сторону, на нервно рвущиеся от порывов весеннего ветра жалюзи.

– Сама сказала? – укоризненно вздыхает Иван.

– Нет, так вышло. Случайно. Врач нашел в моих вещах визитку Кости. Мне вчера было так плохо, что они позвонили первому встречному… Наобум.

– И как он? Воспылал к отпрыску